Ингрэм, Рекс (режиссёр)
| Рекс Ингрэм | |
| Rex Ingram | |
 | |
| Имя при рождении: |
Реджинальд Ингрэм Монтгомери Хичкок |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
| Супруга: |
Дорис Паун (1917-20) |
| Награды и премии: |
Звезда на Голливудской «Аллее славы» |
Рекс Ингрэм (англ. Rex Ingram, настоящее имя Реджинальд Ингрэм Монтгомери Хичкок, Reginald Ingram Montgomery Hitchcock; 15 января 1892 — 21 июля 1950) — ирландский кинорежиссёр, актёр, писатель и продюсер[1]. Режиссёр Эрих фон Штрогейм однажды назвал его «Величайшим режиссёром в мире»[2].
Содержание
Ранние годы
Рекс Ингрэм родился в Дублине, Ирландия[2].Получил образование в колледже «Святого Колумба», недалеко от Ратфарнема, графство Южный Дублин. Большую часть своей юности прожил в старых домах священников: Киннитти, Бирр, графство Оффали, где его отец был священником в ирландской церкви. В 1911 году он эмигрировал в США. Его брат Франциск Клер Хичкок вступил в британскую армию и принял участие в Первой Мировой Войне, где награждён военным крестом и дослужился до звания полковника.
Карьера
Ингрэм изучал скульптуру в Школе Искусств Йельского университета, а также участвовал в создании юмористического журнала кампуса «The Yale Record»[3]. Вскоре он снялся в фильме, начав актёрскую карьеру с 1913 года, после чего перешёл к писательской, продюсерской и режиссёрской работе. Его первая работа в качестве режиссёра-постановщика — романтическая комедия Большая проблема, создана в 1916 году. Он работал на таких студиях, как Edison Studios, Fox Film Corporation, Vitagraph Studios и MGM. Жанры его фильмов в основном боевики и фантастика. В 1920 году перешел в Metro, где находился под наблюдением исполнительницы Джун Матис[en]. Ингрэм и Матис вместе создали 4 фильма, Hearts are Trump, «Четыре всадника Апокалипсиса», The Conquering Power и Turn to the Right. Считается, что между ними были романтические отношения. Между Ингрэмом и Матис образовалась дистанция, когда её новый знакомый Рудольф Валентино, начал затмевать его славу. Их отношения закончились, когда в 1921 году Ингрэм сбежал с Элис Терри.
Он был женат дважды: сначала в 1917 году на актрисе Дорис Паун[en], отношения закончились разводом в 1920 году, затем в 1921 году он женился на Элис Терри, с которой оставался до конца своей жизни. Он и Терри в 1923 году переезжают во Французскую Ривьеру, организуют маленькую студию в Ницце и снимают несколько фильмов для MGM и других студий в Северной Африке, Испании и Италии[4].
Среди тех, кто работал на Ингрэма для MGM в Ривьере был и Майкл Пауэлл, который позже срежиссировал фильм Красные башмачки (вместе с Эмерихом Прессбургером). По мнению Пауэлла, Ингрэм имел большое влияние на него. Влияние Ингрэма можно обнаружить в поздних работах Пауэлла, особенно в темах иллюзии, мечт, магии и необычного. Дэвид Лин также признался, что был глубоко признателен Ингрэму. Глава студии MGM Дор Шари перечислил список главных творческих людей Голливуда, среди которых Ингрэм занял высокое место.
Очарованный звуком, Рекс Ингрэм снял только одно звуковое кино — Baroud, снятый для Gaumont British Pictures в Марокко. Фильм не принес коммерческого успеха и Ингрэм покинул кино-бизнес и вернулся в Лос-Анджелес, где работал скульптором и писателем. Ингрэм заинтересовался Исламом еще в 1927 году, но обратился в веру в 1933 году.
За вклад в киноиндустрию он имеет звезду на Голливудской «Аллее славы» на Вайн стрит 1651.
Смерть
21 июля 1950 года в возрасте 58 лет Ингрэм умер от кровоизлияния в мозг в Северном Голливуде. Он похоронен на мемориальном кладбище Форест-Лаун в городе Глендейл, Калифорния.
Фильмография
- The Symphony of Souls (1914)
- The Great Problem (1916)
- Broken Fetters (1916)
- The Chalice of Sorrow (1916)
- Black Orchids (1917)
- The Reward of the Faithless (1917)
- The Pulse of Life (1917)
- The Flower of Doom (1917)
- His Robe of Honour (1917)
- Humdrum Brown (1917)
- The Day She Paid (1919)
- Shore Acres (1920)
- Under Crimson Skies (1920)
- Hearts are Trumps (1920)
- 1921 — Четыре всадника Апокалипсиса / The Four Horsemen of the Apocalypse
- 1921 — Волшебная сила / The Conquering Power
- 1922 — Пленник Зенды / The Prisoner of Zenda
- Trifling Women (1922)
- Turn To The Right (1922)
- Scaramouche (1923)
- Where the Pavement Ends (1923)
- The Arab (1924)
- Mare Nostrum (1926)
- The Magician (1926)
- The Garden of Allah (1927)
- The Three Passions (1929)
- Baroud (1932)
Напишите отзыв о статье "Ингрэм, Рекс (режиссёр)"
Примечания
- ↑ [query.nytimes.com/gst/abstract.html?res=9A07E2D81038E532A25750C2A9619C946192D6CF New York Times]
- ↑ 1 2 Soares, André. Beyond Paradise: The Life of Ramon Novarro. New York: Macmillan, 2002, p. 27. ISBN 0-312-28231-1
- ↑ Gmur, Leonhard (November 14, 2013). Rex Ingram: Hollywood Rebel of the Silver Screen. Germany: epubli GmbH. p. 473.
- ↑ «New British Film Company; Alastair Mackintosh Leads London Firm — Rex Ingram Is Director», New York Times May 8, 1928.
Ссылки
- [www.rexingram.ie/]
- [www.virtual-history.com/movie/person/7142/rex-ingram Rex Ingram profile at Virtual History]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ингрэм, Рекс (режиссёр)
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»
На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
