Ингстад, Хельге Маркус

Хельге Маркус Ингстад
Helge Marcus Ingstad
фотография конца 1920-х с обложки книги «The land of feast and famine»
Дата рождения:	30 декабря 1899(1899-12-30)
Место рождения:	Мерокер
Дата смерти:	29 марта 2001(2001-03-29) (101 год)
Место смерти:	Осло
Награды и премии:

Хельге Маркус Ингстад (норв. Helge Marcus Ingstad) (30 декабря 1899, Мерокер — 29 марта 2001, Осло) — норвежский путешественник, археолог и писатель. Известен открытием в 1960-х годах поселения викингов в Л'Анс-о-Медоузе, в Ньюфаундленде, датированного XI веком, что доказывало посещение европейцами Америки за четыре века до Христофора Колумба.

Биография

Родился Хельге Ингстад 30 декабря 1899 года в Мерокере, городе на западном побережье Нур-Трёнделага - в области Стьорадаль - невдалеке от древней столицы Трондхейма. Он был сыном фабриканта Олава Ингстада и его супруги Ольги-Марии Квам (Olga Marie Qvam). В 1915 г. семья переехала в другую историческую столицу Норвегии - Берген, в этом городе Хельге завершил среднее образование. Будучи восторженным поклонником норманнских викингов, он выстроил свою биографию с оглядкой на героическое наследие "северных мужей"…

В 1918-1922 гг. Хельге Ингстад обучался в городе Левангер на адвоката, но... в 1926 году неожиданно прервал успешную юридическую практику, продал уютную контору в Левангере - и отправился в Канаду. В течение четырех лет он странствует в бассейне реки Маккензи, к северо-западу от Большого Невольничьего озера охотясь на пушного зверя, изучая субарктическую природу и этнографию местных племён, прозванных «едоками оленя-карибу». Итогом канадских приключений явилась вышедшая в 1931 г. первая книга Ингстада, «Жизнь охотника за пушным зверем среди индейцев Северной Канады» (Кроме того, впоследствии на канадском материале Ингстад написал свой единственный роман «Клондайк Билл»). И ещё один итог: за дотоле безымянной канадской речкой, нанесённой на карту норвежским звероловом, было официально закреплено имя Ингстад-крик…

11 июля 1931 г. вышел указ короля Хокона VII об установлении норвежского суверенитета над «Землёй Эрика Рыжего» (Eirik Raudes Land) в Гренландии. 12 июля 1932 г. губернатором и верховным судьей Земли Эрика Рыжего был назначен 33-летний Хельге Маркус Ингстад. «Молодой губернатор успешно справлялся со всеми своими обязанностями, хотя гарнизон, состоявший в его подчинении, насчитывал всего … пятерых бойцов. Видкун Квислинг не предполагал военного конфликта, его и не случилось. Но избежать дипломатического прессинга норвежцам не удалось. В конечном итоге, Норвегия и Дания согласились передать территориальный спор на рассмотрение Международного суда в Гааге. 5 апреля 1933 г. Гаагский суд принял датскую сторону – и норвежскому гарнизону пришлось покинуть "Зелёную землю"…».

В 1933—1935 годах Ингстад занимал должность губернатора Шпицбергена (Свальбарда). В этот период написал книгу «Øst for den store bre» - о своём губернаторстве в Гренландии.

«В 1938 году крылатая мысль Хельге Ингстада вновь перенеслась на Американский континент. Любознательный норвежец заинтересовался судьбой "потерянного колена" апачей-чирикауа, не смирившихся с поражением своего знаменитого вождя Джеронимо, коий 4 сентября 1886 г. сдался в плен американскому генералу Нельсону Майлзу и отправился в пожизненную ссылку. Большая группа апачей отступила тогда в Мексиканские пределы. Однако ж, на новой родине беженцы "не прижились", отношения с мексиканцами (испаноиндейскими метисами) и местными индейскими племенами у них не сложились. В конце концов, апачская диаспора, укрывшись в горных дебрях Сьерра-Мадре, перешла на нелегальное положение. Из своего убежища они время от времени совершали дерзкие вылазки за скотом и боеприпасами. (…) Ингстад решил двинутья по следу эмигрантов-чирикауа и установить с ними контакт. Основательно продумав все детали, он отправился в США, посетил прародину апачей в Аризоне, нанял там нескольких переводчиков - и двинулся в Мексику, в дикие горы Сьерра-Мадре… Увы! Северо-Мексиканская экспедиция Ингстада не принесла почти никаких положительных результатов, переводчики не пригодились. Однако, свои богатые путевые впечатления Ингстад, по возвращении в Норвегию, обобщил в увлекательной книге "Индейцы апачи: по следам потерянного племени" (вышла в 1939 году).».

В 1941 г. Ингстад женился на Анне-Стине Моэ. В 1943 г. у них родилась дочь Бенедикта.

В 1949-50 гг. Ингстад возглавлял этнографическую Северо-Аляскинскую экспедицию, имевшую целью изучение эскимосского племени нунамиут (Nunamiut).

В 1960 году Хельге Ингстад сумел совершить прорыв, сравнимый с находкой Генрихом Шлиманом Трои – он обнаружил на северной оконечности Ньюфаундленда, недалеко от деревни Ланс-о-Мидоуз, остатки поселения, которое затем было признано норманнским. Результаты своих ньюфаундлендских изысканий Ингстад изложил в книге «Vesterveg til Vinland» (1965). «Многие учёные согласились с выводами Ингстада. И осенью 1964 г. после доклада Ингстада сначала ученым в Нью-Йорке, а затем на Конгрессе США, президент Джонсон подписал по рекомендации конгресса законопроект о праздновании 9 октября Дня Лейва Эйрикссона (в этот день был подписан законопроект). Тем самым США официально признали норманна первооткрывателем Нового Света. Это не отменяло празднования Дня Колумба 12 октября, но теперь эта дата считается днем нового открытия Америки и начала освоения её европейцами.» - пишет Г. И. Анохин.

Ссылки

[hrsbstaff.ednet.ns.ca/phillie/webquest/iobit.htm Некролог по Хельге Ингстаду в The New York Times]

Отрывок, характеризующий Ингстад, Хельге Маркус

– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?