Коренные народы США

Коренные народы США — различные племена индейцев, проживающих на территории США, а также эскимосы, алеуты и гавайцы. Численность населения коренных народов США существенно снизилась в процессе колонизации территории европейскими переселенцами, болезней, постепенного истребления и вытеснения со своих территорий. По данным переписи 2010 года в США проживает более пяти миллионов индейцев и их потомков (около 1,6 процента населения страны).

История

Жизнь на момент прихода европейцев

На момент прихода европейцев в Северную Америку некоторые индейские народности, такие как пуэбло на юго-западе современных США, жили в многоэтажных зданиях, построенных из саманного кирпича, выращивая кукурузу, тыкву и бобовые.

Их соседи, апачи, жили небольшими группами. Они охотились и занимались земледелием. После того как испанские колонисты завезли лошадей, апачи стали их использовать и заниматься набегами на их оседлых соседей — белых и индейцев — с целью грабежа.

На востоке современных США в лесах жили ирокезы. Они охотились, ловили рыбу, занимались земледелием, выращивая 12 видов злаков. Их продолговатые дома, крытые корой вяза, вмещали до 20 семей. Ирокезы были достаточно воинственными. Они окружали свои селения деревянным частоколом, чтобы защититься от набегов соседей. Индейцы, жившие на побережье Тихого океана на северо-западе современных США, занимались ловлей рыбы и морепродуктов.

Многие индейцы были искусными ремесленниками. Они изготовляли керамику, корзины, делали резьбу по дереву, ткали ткани. Но они так и не изобрели колеса и путешествовали пешком или на каноэ по воде.

XVII—XVIII века

В соответствии с доктриной открытия европейские переселенцы считали, что имеют полное право занимать земли индейцев. Многие поселенцы считали, что индейцы — дикари и что их образ жизни не имеет никакой ценности.

Небольшие индейские племена не могли оказать серьёзное сопротивление хорошо вооруженным и решительным колонистам, но объединившись, они представляли собой часто довольно могущественную силу. В 1675 году Метакомет, вождь племени вампаноаг, объединил соседние племена для борьбы с европейскими поселенцами в Новой Англии, но они потерпели поражение.

Ирокезы, которые населяли район ниже озёр Эри и Онтарио на территории нынешних штатов Нью-Йорк и Пенсильвания, оказались более удачливыми в своем сопротивлении белым. Ещё в 1570 году пять племен объединились и образовали Лигу ирокезов. Она торговала с европейскими поселенцами мехами и выступила на стороне Великобритании в войне против Франции за господство в Америке, которая длилась с 1754 по 1763 год.

Во время Войны за независимость США некоторые ирокезы выступали на стороне британцев, другие поддерживали американских колонистов, третьи сохраняли нейтралитет. В результате с ирокезами воевали все и они понесли тяжелые потери. По завершении войны за независимость США территории к северо-западу от реки Огайо были уступлена британцами США согласно Парижскому мирному договору 1783 г. Тем не менее, форты к северо-западу от реки Огайо остались под контролем британцев. Когда туда пришли американские войска, им пришлось столкнуться с упорным сопротивлением индейских племен. После нескольких тяжелых поражений командование американскими войсками было поручено генералу Энтони Уэйну, который в 1793 г. сформировал новый Легион Соединённых Штатов и в следующем 1794 г. одержал над индейцами решительную победу в битве при Фоллен Тимберс. Согласно заключенному вскоре мирному договору, индейцы уступили значительные территории для заселения белыми колонистами. Северо-Западный ордонанс, изданный Конгрессом 13 июля 1787 года, закрепил независимый статус индейских народов. В 1778—1868 годах Правительство США заключило с индейскими племенами 371 договор.

В конце XVIII века американские колонисты стали переселяться на запад (смотри статью Американские пионеры), вырубая леса Кентукки, Теннесси и Огайо. Индейцы отважно сражались с этими захватчиками из своих охотничьих угодий. Поощряемые французами и британцами, которые стремились сохранить контроль над землями к западу от Соединенных Штатов, индейцы нападали на пограничные поселения. Белые поселенцы, наступая, иногда уничтожали население целых индейских деревень.

Вначале правительство Соединенных Штатов пыталось сохранить мир с индейцами, не одобряя поселение белых на запад от Аппалачских гор. Но переселенцы не обращали внимание на это.

XIX век

Политики США рассматривали различные способы решения «проблемы индейцев». Они сводились к тому, что индейцев нужно либо ассимилировать, либо переселить ещё дальше на Запад. В 1825 г. Верховный суд США в одном из решений сформулировал «доктрину открытия», согласно которой право на земли «открытых» земель принадлежит государству, а коренное население сохраняет право проживания на них, но не право собственности на землю. В 1830 году был принят Закон о переселении индейцев, по которому все индейцы с востока США должны были переселиться на земли, отведенные для них к западу от реки Миссисипи.

Выселению подлежали так называемые Пять цивилизованных племён, которые уже многое переняли из образа жизни белых. Чероки даже приняли конституцию, написанную по образцу Конституции США. В штате Джорджия многие из них владели большими фермами и кирпичными домами. Но их силой выселили из домов и заставили пешком отправиться на индейскую территорию, которая была расположена там, где сейчас находится штат Оклахома. Это тяжелое путешествие, которое стали потом называть «Дорогой слёз», длилось от трех до пяти месяцев и только чероки потеряли при этом погибшими не менее 4000 человек (четверть всех чероки). В середине XIX века белые поселенцы пришли на Великие равнины, где жили такие племена, как сиу, которые передвигались на лошадях и охотились на бизонов. Белые поселенцы начали массово истреблять бизонов, что обрекало индейцев на голод.

На местном уровне иногда выплачивались вознаграждения за убитых индейцев. Так, власти Шаста-Сити в Калифорнии выплачивали 5 долларов за голову индейца в 1855 году, поселение вблизи Марисвилла в 1859 году выплачивало вознаграждение из пожертвованных населением средств «за каждый скальп или другое убедительное подтверждение», что индеец был убит. В 1861 году в округе Техама существовали планы создания фонда «на оплату за скальпы индейцев» и двумя годами позже в Хани-Лейк выплачивали 25 центов за скальп индейца.

“	Мы учим детей очень патриотической американской истории. А на самом деле это приукрашенная «рождественская» история, далёкая от сложных и противоречивых реалий прошлого. Взять, к примеру, взаимоотношения с коренным населением Америки - индейцами. Как это ни обидно, но надо признать, что первые этнические чистки «именем Закона» проходили на американской земле! Тысячи индейцев были изгнаны со своих земель при президенте Джексоне…	”
— Збигнев Бжезинский

К 1871 году власти США пришли к решению, что соглашения с индейцами уже больше не требуются и что ни один индейский народ и ни одно племя не должны рассматриваться как независимый народ или государство. Власти заставляли индейцев отказываться от привычного образа жизни и жить только в резервациях. Многие индейцы сопротивлялись этому. Одним из лидеров сопротивлявшихся был Сидящий Бык, вождь племени сиу. Сиу нанесли американской кавалерии несколько ошеломляющих ударов, одержав победу в битве на реке Литтл Биг Хорн в 1876 году. Но индейцы не могли жить в прериях без бизонов и, истомленные голодом, они в конце концов покорились и переселились в резервации. Война за Чёрные Холмы (1876-77 гг.) стала последним масштабным вооруженным конфликтом белых американцев с коренным населением, хотя отдельные стычки с небольшими группами индейцев продолжались ещё до 1918 г..

В 1890 году среди индейцев началось мессианское движение, характерной чертой которого была вера в чудесное возрождение индейского превосходства и в возвращение из мертвых древних воинов. Эта вера нашла символическое выражение в «танце призраков» и распространилась среди недовольных из нескольких племен. Эти индейцы покинули резервации и в Южной Дакоте в местечке Вундед Ни произошло кровавое столкновение между членами этой группы и американским кавалерийским полком. Разгром индейцев в этом бою положил конец всем надеждам на то, что они смогут вернуться к своему традиционному образу жизни в прерии.

В резервациях индейцам запрещалось исповедовать свою собственную религию, а детей отбирали у родителей и отправляли в специальные школы-интернаты. Власти обещали снабжать индейцев в резервациях продуктами питания. Но их было недостаточно, правительственные чиновники часто были нечестными и условия жизни индейцев в резервациях были плохими. Они вымирали от болезней. В 1885 году писательница Хелен Хант Джексон опубликовала книгу «Столетие бесчестия», которая помогла привлечь внимание к тяжелому положению индейцев.

Согласно Генеральному акту о распределении, принятому в 1887 году, каждому индейцу отводилось 160 акров для занятия сельским хозяйством, но земли, которые отводились индейцам, зачастую были неплодородными. После того как каждый индеец получил свой собственный клочок земли, правительство продало оставшиеся индейские земли белым поселенцам. В результате к 1934 году площадь земель, принадлежащих индейцам, сократилась с 138 миллионов акров (56 миллионов гектаров) до 48 миллионов (19 миллионов гектаров).

XX век

В 1924 году был принят Закон о гражданстве индейцев, который провозгласил индейцев гражданами США. В 1928 году кандидат в президенты США Герберт Гувер выбрал кандидатом на пост вице-президента Чарльза Кёртиса, который со стороны матери был потомком вождя индейского племени канза.

В 1934 г. был принят Закон о реорганизации индейцев, который прекратил отъем земель в резервациях и политику, преследовавшую цель заставить индейцев отказаться от своей традиционной культуры и религии. В 1946 году правительство учредило Комиссию по жалобам индейцев. За 32 года работы этой комиссии она выделила индейцам 818 миллионов долларов в виде возмещения убытков.
В 1954 году началась терминация — ликвидация особого статуса индейских общин: отменялась общинная форма собственности на резервационные земли, которые переходили в частное владение отдельных индейцев; прочая недвижимость и денежные фонды в переходный период считались корпоративным владением с последующим разделом их и передачей в частные руки, территории включались в состав округов, подлежали федеральному и местному налогообложению, а бывшие члены общин автоматически теряли право на получение социальной помощи, специально предназначенной для индейцев. 2 марта 1959 года Резолюция Конгресса фактически приостановила терминацию: она провозглашалась лишь конечной целью правительственной политики; меры, формирующие её вопреки согласию соответствующих общин, запрещались; финансовая помощь коренному населению до ликвидации статусных льгот гарантировалась: распродажа земель резерваций неиндейцам без санкции советов общин запрещалась. В 1973 году статус терминированных общин был восстановлен.

В 1960—1980 годах индейцев США коснулись общие изменения социальной структуры: доля занятых в сельском хозяйстве сократилась с 17,5 до 4,2 % от общего числа работающих по найму, а доля занятых в сфере обслуживания возросла с 19, 9 до 33,6 %.

В 1972 году участники Движения американских индейцев (ДАИ) и другие группы борцов за права индейцев устроили марш протеста на Вашингтон, который получил название «Тропа нарушенных договоров». В 1973 году активисты ДАИ на 71 день захватили Вундед Ни, требуя возвращения земель, отобранных у индейцев в нарушение договоров с ними. В 1976 г. активист ДАИ Леонард Пелтиер был приговорен к двум пожизненным срокам заключения по обвинению в соучастии в убийстве двух сотрудников ФБР, хотя многие считают его невиновным.

В 1972 году два племени, пенобскоты и пассамакводи из штата Мэн, подали иск о возвращении им 5 миллионов гектаров земли (что составляет 58 % всей территории штата) и о возмещении 25 миллиардов долларов убытков. В 1980 году эти племена достигли мирового соглашения с федеральным правительством о выплате взамен возвращения земель компенсации в размере 81,5 миллиона долларов и вложили эти деньги от имени племен в ряд прибыльных предприятий. Сиу в Южной Дакоте подали иск о возвращении Черных холмов, отобранных у них в 1877 году, и в результате получили 122,5 миллиона долларов. В начале 1980-х годов были урезаны федеральные субсидии индейцам: в 1982 году выделено 3,2 млрд долларов, а в 1985 году только 1,7 млрд долларов.

Динамика численности

1950 год — 357,4 тыс.
1960 год — 573,5 тыс.
1970 год — 763,5 тыс.
1980 год — 1,42 млн

Положение индейцев США в настоящее время

В США в настоящее время проживают около пяти миллионов индейцев, что составляет примерно 1,6 процента населения страны. По данным на 2009 год, больше всего индейцев в штатах Калифорния (около 740 тысяч), Оклахома (415 тысяч) и Аризона (366 тысяч). Лос-Анджелес — город с наибольшим индейским населением. Наиболее крупные индейские народности — чероки (около 310 тысяч), навахо (примерно 280 тысяч), сиу (115 тысяч) и чиппева (113 тысяч).

Ныне в США насчитываются 565 индейских племен, официально признанных федеральными властями. Для их обозначения в официальной переписке используется термин «суверенный народ такого-то племени» (sovereign nation). Они имеют право на формирование своего правительства, на принятие законов (законы штатов в них не действуют), на установление налогов, на присвоение статуса соплеменника, на лицензирование и регулирование практически всех видов деятельности на своей территории. В большинстве резерваций активно действуют племенные суды и правоохранительные органы. Юридически индейские резервации имеют почти те же права, что и штаты США. Кроме того, племена, доказавшие что собственность их предков реквизировали агенты властей США, получают федеральные дотации и гранты. В резервациях ныне проживает более трети индейцев США. Площадь индейских резерваций составляет 2 % территории США. Крупнейшей резервацией обладают навахо (Нация навахо) — её площадь равна площади штата Западная Вирджиния.

Право создавать казино в резервациях индейцы получили в 1990-х годах и это значительно повысило их благосостояние. Общий доход индейских казино в 2003 году составил 14.5 млрд долларов. Значительные доходы резервациям приносит безакцизная торговля алкоголем и табачными изделиями, а также туризм.

Средний возраст индейца — 29,7 года, что заметно меньше возраста среднестатистического американца (36,8 лет). В семьях индейцев больше детей, чем в среднем по США.

В 1984 году безработица среди индейцев составляла 39 процентов — это в пять раз превышает её уровень по всей стране. Примерно четверть всех индейских семейств живёт за чертой бедности. Диабет, пневмония, грипп и алкоголизм уносят в два раза больше индейских жизней, чем жизней других жителей США.

За чертой бедности в 2009 году жили 23,6 % индейцев, тогда как в среднем по стране этот показатель составлял 14,3 процента. Несмотря на то, что индейцы пользуются значительными льготами при поступлении в высшие учебные заведения и обучение для них, как правило, бесплатное, лишь 16 % индейцев имели высшее образование, тогда как в среднем по стране этот показатель составлял 28 %.

Ныне в США насчитывается 139 языков индейцев, однако более половины из них находятся под угрозой исчезновения. По данным на 2008 г. 72 % американских индейцев не владеют никаким языком, кроме английского и лишь 21 % индейцев говорит дома не только на английском языке.

В 2009 г. Конгресс США включил в закон о расходах на оборону заявление о принесении официальных извинений индейцам США за «множество случаев насилия, плохого обращения и пренебрежения, которым подвергались Коренные Народы со стороны граждан Соединённых Штатов».

Статистика

Ниже приведена статистика по коренным народам, составлявшим более 1 000 человек, согласно данным переписи 2000 года. Некоторые участники переписи указывали лишь свою принадлежность к индейцам или коренным народам Аляски, но без указания конкретного племени, что отражено в соответствующих графах.

Племя	Только абориген	Только абориген	Смешанные с другой расой	Смешанные с другой расой	Все
Народ	Только одно племя	Больше одного племени	Только одно племя	Больше одного племени	Все
Все	2 423 531	52 425	1 585 396	57 949	4 119 301
Апачи	57 060	7 917	24 947	6 909	96 833
Черноногие	27 104	4 358	41 389	12 899	85 750
Чероки	281 069	18 793	390 902	38 769	729 533
Шайенны	11 191	1 365	4 655	993	18 204
Чикасо	20 887	3 014	12 025	2 425	38 351
Оджибве	105 907	2 730	38 635	2 397	149 669
Чокто	87 349	9 552	50 123	11 750	158 774
Колвилл	7 833	193	1 308	59	9 393
Команчи	10 120	1 568	6 120	1 568	19 376
Кри	2 488	724	3 577	945	7 734
Крики	40 223	5 495	21 652	3 940	71 310
Кроу	9 117	574	2 812	891	13 394
Делавары	8 304	602	6 866	569	16 341
Хоума	6 798	79	1 794	42	8 713
Ирокезы	45 212	2 318	29 763	3 529	80 822
Кайова	8 559	1 130	2 119	434	12 242
Латиноамериканские индейцы	104 354	1 850	73 042	1 694	180 940
Ламби	51 913	642	4 934	379	57 868
Меномини	7 883	258	1 551	148	9 840
Навахо	269 202	6 789	19 491	2 715	298 197
Осейджи	7 658	1 354	5 491	1 394	15 897
Оттава	6 432	623	3 174	448	10 677
Пайюты	9 705	1 163	2 315	349	13 532
Пима	8 519	999	1 741	234	11 493
Потаватоми	15 817	592	8 602	584	25 595
Пуэбло	59 533	3 527	9 943	1 082	74 085
Салиши залива Пьюджет-Саунд	11 034	226	3 212	159	14 631
Семинолы	12 431	2 982	9 505	2 513	27 431
Шошоны	7 739	714	3 039	534	12 026
Сиу	108 272	4 794	35 179	5 115	153 360
Папаго	17 466	714	1 748	159	20 087
Юта	7 309	715	1 944	417	10 385
Якама	8 481	561	1 619	190	10 851
Яки	15 224	1 245	5 184	759	22 412
Юма	7 295	526	1 051	104	8 976
Другие племена с указанием принадлежности	240 521	9 468	100 346	7 323	357 658
Индейские племена без указания принадлежности	109 644	57	86 173	28	195 902
Атабаски Аляски	14 520	815	3 218	285	18 838
Алеуты	11 941	832	3 850	355	16 978
Эскимосы	45 919	1 418	6 919	505	54 761
Тлингит-Хайда	14 825	1 059	6 047	434	22 365
Другие указанные при переписи коренные племена Аляски	2 552	435	841	145	3 973
Другие коренные племена Аляски, при переписи не указаны	6 161	370	2 053	118	8 702
Индейцы или коренные народы Аляски, при переписи не указаны	511 960	(X)	544 497	(X)	1 056 457

См. также

• Аборигенные языки США
• Индейцы Канады
• Индейская резервация
• Индейские войны
• Геноцид индейцев
• Индейцы Великих равнин
• Индейцы Вудленда
• Индейцы Плато
• Индейцы Северо-западного побережья
• Закон о защите и репатриации могил коренных американцев
• Национальный музей американских индейцев
• Радисты-шифровальщики
• Пау-вау
• Краснокожие

Литература

• Стельмах В. Г., Тишков В. А., Чешко С. В. [static.iea.ras.ru/books/Tropoyu_slez_i_nadezhd_1990.pdf Тропою слез и надежд: (Книга о современных индейцах США и Канады)]. — М.: Мысль, 1990. — 317 с. — 60 000 экз. — ISBN 5-244-00330-5.

Ссылки

• [www.time.com/time/covers/20061030/where_we_live/ Where we live] // Time, 30.10.206
• Оренстейн Ш. [www.infousa.ru/facts/native.htm Коренные американцы]
• Родионов В. [www.chayka.org/article.php?id=351 Индейцы вчера и сегодня] // Чайка, 09.01.2004

Отрывок, характеризующий Коренные народы США

– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.