Индиана, Роберт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Роберт Индиана
англ. Robert Indiana

Художник за работой в Мэне (фото Чарльза Ротмила)
Имя при рождении:

Роберт Кларк

Дата рождения:

13 сентября 1928(1928-09-13) (95 лет)

Место рождения:

Нью Касл, США

Гражданство:

США США

Стиль:

поп-арт

Работы на Викискладе

Ро́берт Индиа́на (англ. Robert Indiana; имя при рождении Ро́берт Кларк (англ. Robert Clark); 13 сентября 1928, Нью Касл, США) — американский художник, представитель движения поп-арт. Его популярный знак «Love» был впервые реализован как живопись в 1966 году, а позднее повторен в различных медиа, включая скульптуру и почтовые марки, став настоящей поп-иконой 1960-х годов.





Биография

Роберт Индиана родился в Нью Касле, Индиана, позднее переехал в Индианаполис, где закончил Arsenal Technical High School. В 1954 году он переехал в Нью-Йорк, где присоединился к поп-арт движению. Роберт Индиана обратился к образам коммерческой графики, смешивая их с экзистенциализмом, что привело к тому, что сам художник назвал «скульптурные стихи».

В 1958 году он изменил свою фамилию (Кларк) на Индиана. В 1961 году начал серию картин, изобразительный ряд которых близок графическому дизайну и американской рекламе. Порой затрагивая потребительские тенденции или политические эксцессы в американской культуре, образы Индианы сочетают текст, числа и цветовые поля с четкими контурами.

Первая персональная выставка Роберта Индианы в Нью-Йорке прошла в 1962 году в галерее Stable Gallery. С 1978 года Индиана живет и работает в Vinalhaven, Мэн.

LOVE

Основная статья — LOVE (скульптура, Индианаполис)

Самая известная работа художника — изображение английского слова LOVE (любовь), написанного прописными буквами с повернутой буквой O. Это изображение, впервые появившееся на рождественской открытке МоМА в 1964 году, в 1970 году было выполнено в виде скульптуры, а в 1973 году было напечатано на восьмицентовой почтовой марке Почтовой службы США. Позже слово LOVE было выполнено в виде объектов, установленных во многих городах мира.

Персональные выставки (1998—2009)

  • 2007 — Miami University Art Museum, Оксфорд, Огайо
  • 2005 — The Hartley Elegies, Bates College Museum of Arts, Льюистон
  • 2004 — Gallery Hyundai, Сеул
  • 2004 — Живопись и скульптура, Waddington Galleries, Лондон
  • 2003 — The Story of Love, Scottsdale Museum of Contemporary Art, Скоттсдейл
  • 2003 — Prints and Sculpture, Greenfield Sacks Gallery, Санта-Моника
  • 2003 — Letters, Words and Numbers, Нью-Йорк
  • 2001 — Galerie Denise René, Espace Marais, Париж
  • 1999 — Love, Decade and the American Dream, Woodward Gallery, Нью-Йорк
  • 1998 — Ретроспектива 1958—1998, Musee d´Art Moderne et d`Art Contemporain, Ницца

Публичные коллекции

Напишите отзыв о статье "Индиана, Роберт"

Примечания

  1. [www.farnsworthmuseum.org/exhibition/robert-indiana-and-star-hope Robert Indiana and the Star of Hope | Farnsworth Art Museum]
  2. www.paulkasmingallery.com/exhibitions/2008-09-18_robert-indiana/selected-works/
  3. [www.tate.org.uk/servlet/ViewWork?cgroupid=999999961&workid=21523&searchid=11022&tabview=image 'Eternal Hexagon', Robert Indiana | Tate]
  4. search.famsf.org:8080/search.shtml?artist=indiana

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Роберт Индиана
  • [www.artfacts.net/en/artist/robert-indiana-1775/profile.html ArtFacts]
  • [www.artnet.com/artist/662616/robert-indiana.html ArtNet]
  • [www.scottsdalepublicart.org/collection/love.php «Love»]
  • [www.tfaoi.com/newsm1/n1m382.htm «Love and the American Dream: The Art of Robert Indiana»]
  • Работа Numbers 0-9 на [www.flickr.com/search/?q=Indianapolis+Museum+of+Art+Robert+Indiana+1983&m=text Flickr]

Отрывок, характеризующий Индиана, Роберт

– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.