Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа

Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа
Indiana Jones and the Kingdom of the Crystal Skull
Жанр	Приключения, Фантастика
Режиссёр	Стивен Спилберг
Продюсер	Кэтлин Кеннеди Джордж Лукас Фрэнк Маршалл
Автор сценария	Сюжет: Джордж Лукас Джефф Натансон Сценарий: Дэвид Кепп
В главных ролях	Харрисон Форд Шайа Лабаф Карен Аллен Джон Хёрт Кейт Бланшетт
Оператор	Януш Камински
Композитор	Джон Уильямс
Кинокомпания	Paramount Pictures Lucasfilm
Длительность	124 мин
Бюджет	185 млн $
Сборы	$786 636 033
Страна	США США
Язык	английский
Год	2008
Следующий фильм	Индиана Джонс 5 ( 2019 )
IMDb	ID 0367882
Выход фильма «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» (оригинальное название — Indiana Jones and the Kingdom of the Crystal Skull)

К:Фильмы 2008 года

«Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» (англ. Indiana Jones and the Kingdom of the Crystal Skull) — американский художественный фильм Стивена Спилберга, четвёртый фильм в цикле об археологе Индиане Джонсе. Это двадцать первый фильм компании Lucasfilm. Съёмки начались 18 июня 2007 года и продолжались 79 дней. Премьерный показ фильма состоялся 18 мая 2008 года на Каннском кинофестивале, а мировая премьера картины — 22 мая.

За первый уик-энд проката в США данный сиквел собрал более 100 млн долл.

Сюжет

1957 год, разгар Холодной войны. После событий первого фильма проходит 21 год. Группа советских военных, возглавляемая учёной-фанатичкой Ириной Спалько, направляются на секретную базу-хранилище, расположенную в пустыне штата Невада, в «Зоне 51», недалеко от которой Индиана Джонс и его друг Мак проводили археологическое исследование. Ворвавшись на базу, Ирина заставляет Джонса найти там некие мумифицированные останки, ведь он когда-то входил в группу учёных, занимавшихся изучением катастрофы необычного летательного аппарата, произошедшей за 10 лет до описываемых событий в Розуэлле, Нью-Мексико. Сам Джонс, правда, не совсем понимает природу виденного им однажды артефакта и его значимость, однако под дулом дюжины автоматов, используя магнитные свойства дроби, извлечённой из патронов (артефакт обладает сильнейшим магнетизмом), он находит искомый ящик.

Пока Спалько и её люди увлечённо исследуют найденный саркофаг с телом, излучающим поразительный магнитный импульс, Джонс приходит к выводу, что пора убегать. В ходе побега Джонсу придётся столкнуться с предательством Мака, который, как оказалось, работает на Спалько, и чудом уцелеть во время ядерных испытаний, проводившихся на полигоне неподалёку, спрятавшись в холодильнике со свинцовой обшивкой.

Индиана неожиданно оказывается под жёстким прессом ФБР, подозревающим профессора археологии, героя нескольких войн, бывшего агента разведки Генри Джонса-младшего в шпионаже в пользу Советского Союза. Подозрения эти оказываются настолько серьёзными, что Джонсу, вернувшемуся было к преподавательской работе, приходится покинуть Маршалл Колледж, где он проработал более 25 лет, чтобы избежать позорного увольнения.

Индиана намеревается отправиться в путешествие и поискать себе новое место где-нибудь, где нет «охоты на ведьм», но в последний момент его буквально снимает с поезда парень-гризер, называвшийся Мэттом «Псом» Уильямсом. Мэтт просит профессора Джонса о помощи — друг его матери, старый коллега и когда-то близкий друг самого Джонса Гарольд Оксли, он же старина Окс, пропал где-то в Перу, успев переслать Мэтту письмо, в котором содержатся ребусы в виде каких-то неизвестных иероглифов. Индиана, знавший, что всю свою жизнь Окс занимался поиском таинственного золотого города Акатора, который больше известен под названием Эльдорадо, предположительно находящегося на территории Перу, так же связывает с исчезновением Оксли и феномен хрустального черепа — загадочных артефактов, связанных с доколумбовыми цивилизациями Южной Америки — майя, ацтеков и наска. Индиана и Мэтт отправляются в Перу, где в одном из городов, расположенном на знаменитых геоглифах Наски находят следы Окса. Как им становится известно, Окса в полубезумном состоянии подобрали монахини, опекающие местный приют для душевнобольных. Однако через некоторое время какие-то люди пришли и забрали Оксли из приюта. Осматривая камеру, где содержался Оксли, Джонс и Мэтт обнаруживают множество надписей «возвращение» и несколько рисунков черепа с огромными глазницами и причудливой вытянутой формой — именно такую форму древние наска искусственным образом придавали своим головам, с детства сжимая черепную коробку веревками. Таким образом люди цивилизации наска хотели стать похожими на богов. Под слоем же пыли и песка на полу камеры профессор Джонс обнаруживает ещё карту, которая приведёт его и Мэтта к усыпальнице Франсиско де Орельяна, сподвижника Франсиско Писсарро, который отправился когда-то на поиски Эльдорадо и, как считалось до этого момента, пропал без следа со своими спутниками в джунглях Амазонки.

Поражённый находкой, Индиана, тем не менее, вынужден признать, что первым обнаружил гробницу именно Оксли, и более того, он умудрился побывать там даже дважды, однако непонятно с какой целью. Ответ находится рядом с мумией де Орельяно — профессор Джонс обнаруживает хрустальный череп вытянутой формы. Уникальная находка явно нерукотворная, к тому же обладает странными свойствами — например, довольно сильным магнитным излучением. Вспомнив о надписях «возвращение» в камере Оксли, Индиана приходит к выводу, что Окс забирал череп, но через некоторое время вернул его на место.

Джонс решает все-таки забрать с собой таинственную находку, но на выходе из гробницы де Орельяно его и Мэтта ждали предатель Мак и советские военные. Вскоре Джонс, препровождённый с Мэттом в лагерь русских, разбитый в джунглях, вновь сталкивается со Спалько. Ирина демонстрирует Джонсу тело существа, имеющего, по её мнению, внеземное происхождение — это те самые останки, которые Джонс совсем недавно помог отыскать на секретном складе. Из тела извлечён скелет, и Ирина полагает, что этот скелет был хрустальным. Агент Спалько одержима всем паранормальным, она уверена, что существа, построившие 7 тысяч лет назад таинственный Акатор, используя при этом технологии, появившиеся значительно позднее, имеют внеземное происхождение. Однако Ирина ищет Акатор-Эльдорадо не ради золота, а ради тайного знания этих существ, которое сокрыто в главном храме. По легенде тот, кто вернёт хрустальный череп в святилище — обретёт огромную власть.

В руках у Ирины находится не только Джонс и Мэтт, но и пропавший Оксли. Но Окс действительно безумен после длительного общения с хрустальным черепом, и агент Спалько намеревается использовать Джонса, чтобы выпытать частично у «старины Окса», частично у черепа, который говорит лишь с избранными, как найти дорогу к Акатору. Однако у агента Спалько есть и другой аргумент — это Мэрион Рэйвенвуд. Мэрион — женщина, которую когда-то очень сильно любил Индиана, женщина, сопровождавшая его в поисках Ковчега более 20 лет назад, оказавшаяся к тому же матерью Мэтта «Пса» Уильямса.

Профессор Джонс вынужден подчиниться Ирине, он получает необходимые ей сведения. Но исследовательский ажиотаж Ирины в очередной раз прерывается попыткой побега — на этот раз побег стихийно организовывает юный Мэтт. И всё бы удалось, если бы Индиана и Мэрион не попали в ловушку зыбучих песков. Пока Мэтт и безумный Окс организовывали спасение, Мэрион, испугавшаяся, что ей и Инди пришёл конец, неожиданно признается Джонсу, что Мэтта на самом деле зовут Генри… Мэрион назвала сына в честь его отца — Генри Джонса-младшего! Тот приходит в недоумение. Из ступора Индиану выводит лишь появление Ирины и её людей, которых привёл Оксли, чтобы спасти Джонса. И вот связанных профессора Джонса, Мэрион, Мэтта и Оксли уже везут по прорубаемой в джунглях дороге — в том направлении, где должен быть Акатор.

Едва пришедший в себя от новости о своём отцовстве, Джонс, тем не менее, вступает в ожесточённую перепалку с Мэрион, которая не может простить Индиану за то, что после истории с Ковчегом тот сбежал от неё буквально за несколько дней до назначенной свадьбы. Кроме того, Генри Джонс-младший заявляет свои отцовские права на Генри Джонса-«ещё более младшего» и приступает к его воспитанию, чему последний не особенно рад.

Родительским нотациям и почти супружеской сцене может помешать лишь ещё один побег — на этот раз более удачный: в результате безумной гонки через джунгли Джонс и компания отрывается от Спалько, потерявшей большую часть своих людей, в том числе и верного подручного полковника Довченко (его съедают муравьи).

В себя частично начинает приходить «старина Окс». Он приводит Индиану и остальных к Акатору. Однако на деле в Золотом городе не оказывается золота — лишь полуразрушенные пирамиды и другие строения. Но Индиана сумеет обнаружить тот самый храм, в котором должен храниться череп. А храм, к удивлению всей компании, оказывается наполнен сокровищами и памятниками древнейших цивилизаций, расположенных в самых разных частях света — Древняя Греция, Древний Китай, Древняя Индия, Древний Египет. Каким образом предметы, созданные столь разными и столь удалёнными друг от друга культурами, могли оказаться в одном месте? Но самым главным сокровищем оказывается всё-таки хрустальный череп. Индиана Джонс и его друзья входят в золотой зал, где на золотых же тронах сидят 13 хрустальных остовов странных существ с черепами вытянутой формы и огромными глазницами. И лишь один остов лишён головы. Однако честь вернуть ему хрустальный череп отбирает у Индианы Джонса Ирина Спалько, неустанно шедшая по его следу и наконец настигнувшая (агент Мак, следовавший за героями, бросал на землю специальные маячки). Как только Ирина водружает череп на место, впавший в очередной раз в помешательство Оксли начинает говорить на древнем диалекте индейцев майя — он слышит мысли этих существ: они хотят отблагодарить за возврат черепа. Ирина Спалько просит о тайном знании. После этого хрустальные остовы будто оживают, а золотой зал начинает вращение, открывая канал в пространство между мирами.

Храм начинает разрушаться. Индиана Джонс и группа его друзей потихоньку отступают. Но Мак из-за своей непомерной жадности и тяги к богатству и сокровищам не успевает уйти и его вместе с оставшейся горсткой советских солдат уносит в другое измерение. В результате вращения 13 хрустальных скелетов образуют одно внеземное существо, которое начинает передавать Ирине то знание, которое она так страстно желала. Однако ноша знаний оказывается не под силу для человека. В итоге честолюбивая и эгоистичная авантюристка заживо сгорает в том свете, который струится из глаз пришельца.

Выбравшиеся из храма Индиана, Мэтт, Мэрион и Оксли видят, как из недр разрушенного храма подымается гигантская летающая тарелка, чьё бешеное вращение уничтожает древний город Акатор. Тарелка поднимается над землёй и увлекает за собой каменные глыбы, создавая нечто наподобие смерча. Неожиданно тарелка пропадает, и вместе с её исчезновением прекращается буйный смерч. Всё, что было поднято в воздух — вновь упало на землю, а в образовавшуюся на месте Акатора воронку хлынула вода из Амазонки, уничтожая все следы произошедшего.

Оксли окончательно обретает разум, Мэрион и Индиана заключают друг друга в объятья, а Мэтт начинает отныне привыкать к оклику «младший». В конце Индиана всё-таки поведёт Мэрион к алтарю.

В ролях

В скобках указаны имена актёров русского дубляжа.

• Харрисон Форд — Индиана Джонс / Генри Джонс-младший (дублировал Владимир Антоник)
• Кейт Бланшетт — Ирина Спалько (дублировала Ольга Зубкова)
• Карен Аллен — Мэрион Рэйвенвуд (дублировала Анна Каменкова)
• Шайа Лабаф — Генри (Пёс) Уильямс / Генри Джонс III (дублировал Илья Хвостиков)
• Джим Бродбент — декан Чарльз Стэнфорт (дублировал Алексей Борзунов)
• Рэй Уинстон — Джордж (Мак) Макхэйл (дублировал Александр Хотченков)
• Джон Хёрт — профессор Гарольд (Окс) Оксли (дублировал Валерий Сторожик)
• Игорь Жижикин — полковник Антон Довченко (дублировал он же)
• Алан Дэйл — генерал Боб Росс (дублировал Дальвин Щербаков).
• Нил Флинн — Смит, сотрудник ФБР (дублировал Александр Клюквин)
• Чет Хэнкс — студент в библиотеке (дублировал Прохор Чеховской)
• Эндрю Дивофф — русский солдат

Фильм дублирован на русский язык на студии «Пифагор». Режиссёр дубляжа — Александр Новиков. Переводчик — Павел Силенчук.

Съёмки

Стивен Спилберг изначально не собирался снимать продолжение трилогии об Индиане Джонсе, он считал, что она завершена. Через несколько лет появились предложения снять четвёртый фильм, однако сам Спилберг продолжал настаивать на своём. Лишь через несколько лет Харрисон Форд и Джордж Лукас «уговорили» его снимать продолжение.

К работе над сценарием фильма на разных этапах привлекались Джеффри Боэм и М. Найт Шьямалан. В мае 2002 года был подписан договор на написание сценария с Фрэнком Дарабонтом, написанный им сценарий был одобрен Харрисоном Фордом и Стивеном Спилбергом, однако в 2004 году был отклонён Джорджем Лукасом. В 2005 году для написания сценария был приглашён Джефф Натансон, доводкой написанного им сценария занимался Дэвид Кепп под надзором Спилберга и Лукаса.

Картина снималась не на цифровую камеру, а на плёночную. Стивен Спилберг отказался и от большей части компьютерных спецэффектов в пользу классических трюков, которые ставились под руководством Дэна Брэдли. К работе над фильмом были привлечены звукорежиссёр, композитор и многие другие люди, которые работали над предыдущими фильмами.

Рекламная кампания

Компания Paramount потратила 150 млн долларов для продвижения фильма, в основном кампания была нацелена на молодого зрителя, реклама была помещена на продукты питания — Expedia, Dr Pepper, Burger King, M&M's и Lunchables. Гонщик IndyCar Марко Андретти был спонсирован для рекламы фильма со своего болида в гонке 500 миль Индианаполиса.

Также в 2007 году Джеймс Роллинс был нанят для написания книжной версии фильма «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа».

Факты о фильме

• Профессор Джонс преподаёт в университете Маршалла, названном так в честь продюсера фильма Фрэнка Маршалла.
• Сцена первого появления в фильме Пса Уильямса (Шайа Лабаф) на мотоцикле в кожаной куртке скопирована с появления молодого Марлона Брандо в культовом фильме Дикарь. Мотоцикл, на котором ездил Пёс Уильямс — Харлей-Дэвидсон, модели FXSTS Softail Springer [www.imcdb.org/vehicle_127170-Harley-Davidson-FXSTS-Softail-Springer-1999.html][www.harley-davidson.com/wcm/Content/Pages/HD_News/Company/newsarticle.jsp?locale=en_US&articleLink=News/0268_press_release.hdnews&newsYear=2008&history=archive]
• На американском военном складе, в самом конце сцены, показывают «Утраченный ковчег» — именно этот артефакт Индиана искал в первом фильме.
• Шону Коннери предлагали второй раз сыграть роль профессора Генри Джонса (отца Индианы Джонса), но он отказался.
• Согласно решению Конституционного суда от 20 декабря 2007, на территории Украины все зарубежные фильмы с февраля 2008 года должны обязательно дублироваться и озвучиваться или субтитроваться на украинский язык. Вместе с тем отрицательные герои-военнослужащие Советской Армии и КГБ (которых играли русские актёры) называются в украинском дубляже русскими (укр. росіянами) и их реплики оставлены недублированными — они говорят на чистом русском языке. Реплики всех остальных англоязычных персонажей дублированы на украинский. По-русски говорят и главные отрицательные персонажи фильма — полковник-украинец и сотрудница КГБ, трижды награждённая орденом Ленина, украинка Ирина Спалько́.
• Существует мнение, что лесоповальный агрегат советских войск в фильме пародирует аналогичную машину из фильма Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник».
• Единственный из четырёх фильмов об Индиане Джонсе, который не получил премию «Оскар».
• В фильме появляется фотография и памятник Маркуса Броди, который являлся куратором национального Музея и деканом в университете, а также был хорошим другом Генри и Индианы Джонсов. Согласно официальной энциклопедии, умер между 3 и 4 фильмами в 1952 году. В фильмах роль Маркуса исполнил актёр Денхольм Эллиот, умерший в 1992 году.
• В фильме «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» упоминаются события 1947 года, и на ящике, вскрываемом главными злодеями на 13-й минуте, красуется надпись ROSWELL, NEW MEXICO 1947 RSW-001 A25.

Ссылки

• «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.spielbergworlds.com/indy4.htm «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» на российском фан-сайте Стивена Спилберга]
• [www.wolfstad.com/2009/04/indiana-jones-exhibit-at-harley-davidson-museum/ Мотоцикл из фильма, в музее фирмы Харлей-Дэвидсон]
• [www.moviemistakes.com/film7362 Киноляпы фильма]

Рецензии:

• А. Экслер. [exler.ru/films/29-05-2008.htm Приключения «Индиана Джонс и королевство хрустального черепа»]
• А.Рутковский. «[2000.net.ua/c/57877 Индиана и москали]»
• [www.oreanda.ru/ru/news/20080514/common/popnews/articlep300953/ «Тайна хрустального черепа цивилизации майя»] на www.oreanda.ru (рус.)
• Джейн МакЛарен Уолш. [mesoamerica.narod.ru\crystal_skull.html Легенда о хрустальных черепах] (ж-л Archaeology, май/июнь 2008)
• * [kommersant.ru/doc/894995 Хрустальная мечта обернулась черепом, Газета "Коммерсантъ", №87 (3904), 23.05.2008]

Отрывок, характеризующий Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа

– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.