Индивидуальная гонка с раздельным стартом
Индивидуальная гонка с раздельным стартом (англ. Individual time trial, ITT) или разделка — дисциплина шоссейного велоспорта, где гонщики стартуют и едут поодиночке в стремлении преодолеть дистанцию за минимальное время. В отличие от групповой гонки, борьба с другими спортсменами заочная, а слипстрим невозможен.
Содержание
Экипировка и посадка
Велосипед для разделки серьёзно отличается от шоссейного. Передачи более высокие, так как дистанция короче маршрута групповой гонки (менее 60 километров). Рама более аэродинамической формы, верхняя труба короче. Переднее колесо спицевое или лопастное с глубоким ободом, заднее обычно дисковое. Руль с так называемой рогаткой, держась за которую, спортсмен располагает руки значительно ближе друг к другу; за рогами над горизонтальной трубкой руля лежаки для предплечий. Седло располагается на 5—20 сантиметров выше руля. Практически такие же велосипеды используются и для триатлона. Гонщик старается сесть как можно более аэродинамично, стараясь снизить сопротивление воздуха: спина параллельна поверхности дороги, локти разведены менее чем на ширину туловища. Шлем каплевидный, без отверстий в передней части; задняя вытянутая часть прижата к спине во избежание воздушных потоков под шлемом. На спортсмена надет облегающий комбинезон, лайкровая обувь. Также экипированы спортсмены и в командной гонке.
Практика
Победа в разделке достигается за счёт силы и выносливости спортсмена, нет возможности спрятаться от встречного воздушного потока за спиной товарища по команде или соперника. Тактика на эту гонку считается несложной: всю дистанцию равномерно педалировать высокую передачу на пределе анаэробного порога. В профессиональных гонках спортсмены стартуют обычно на расстоянии одной-двух минут друг от друга; чем протяжённее дистанция, тем больше разрыв. Лидеры многодневной гонки или главные претенденты на победу в этот день стартуют последними, с ещё бо́льшим интервалом друг от друга. Престижные однодневные гонки являются групповыми, разделки становятся этапами в многодневках, где составляют меньшинство. Обычно разделка проводится на равнинном маршруте, однако в Гранд Туре нередки сравнительно короткие (до 20 километров) горные разделки. Многодневки также часто начинаются прологами, разделками длиной в 3—15 километров.
Лучшими в разделках обычно бывают мощные спортсмены, самые тяжёлые в пелотоне. Лучшим раздельщиком современности считается Фабиан Канчеллара[1], четырёхкратный чемпион мира и олимпийский чемпион в этой дисциплине. Его преимущество над всеми остальными порой так велико, что итальянские журналисты утверждали о наличии спрятанного в раме его велосипеда мотора[2]. В прологах часто хорошо выступают специалисты классических гонок и некоторые спринтеры. В горных разделках зачастую используются обычные шоссейные велосипеды, а побеждают горняки. Некоторые многодневки, как Энеко Тур, часто выигрывают «чистые» раздельщики. В заключительных разделках Гранд Тура нередко побеждают генеральщики, хорошо едущие на фоне усталости. Часть из них стараются удержаться с лидерами в горах, и делают ставку именно на разделки.
Напишите отзыв о статье "Индивидуальная гонка с раздельным стартом"
Примечания
Ссылки
- [www.rttc.org.uk/ Cycling Time Trials]
Отрывок, характеризующий Индивидуальная гонка с раздельным стартом
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.