Индийские имена

Инди́йские имена́ основываются на разнообразных системах именования, которые различаются от региона к региону. Имена зависят и от религиозной и кастовой принадлежности. Население Индии говорит на разных языках и представляет почти все основные мировые религии. Такое разнообразие часто приводит к путанице при различении одной системы от другой. Так, например, концепция полного имени из нескольких элементов в южной Индии не существовала до введения современного права, когда было начато использование второго имени, чтобы сократить количество неоднозначностей. Однако второе имя на юге Индии далеко не всегда представляет собой фамилию, а может быть отчеством или даже личным именем супруга.

Этимология

Имена

В большинстве случаев по индийскому имени можно определить к какому социальному классу, касте или религии принадлежит человек. Среди индуистов в качестве имени или его первой части часто используются имена богов (Кришна, Шива, Индра для мужчин, Лакшми и Сита для женщин, но бывают и примеры обратного, например, Ситарам — мужское имя, а Кришнавени — женское). Считается, что ребёнок будет находиться под покровительством божества, именем которого назван. По имени можно судить к какому течению индуизма (шиваизм, кришнаизм и т. д.) принадлежит его носитель. Выходцы из низших слоёв населения предпочитают называть детей в честь местных божеств (Муруган, Айяпан).

Другие имена по значению часто представляют собой названия священных предметов или действий. В качестве второго компонента имени используются существительные со значением дарения, благодарности, превознесения, например, -прасад — «дар», -чаран — «стопа», -дас — «слуга». Второй компонент имени может служить идентификатором определённого религиозного течения. Так шиваиты сампрадаи «дашанами» используют суффиксы -гири, -пури, -натх; буддисты алмазного пути — -па, а сиддхи махаяны — -ваджра, -ратна.

В оригинале составные индийские имена пишутся слитно, образуя единое целое, но при записи латиницей могут быть разделены на части для удобства восприятия. Например, личное имя физика Чандрасекхара Венката Рамана, в оригинале пишется слитно — Венкатараман (там. வெங்கடராமன்).

Среди индийцев-христиан встречаются европейские имена. При этом католики предпочитают имена святых (Мэри, Энтони, Питер, Джон, Ксавьер), а протестанты используют любые англоязычные имена. В общинах сиро-малабарских христиан приняты как библейские имена (Томас, Джозеф, Абрахам, Джордж), так и ассимилированные английские (Мэтью → Матхаи).

В древней Индии существовало поверье, что произнесение имени укорачивает жизнь его владельца. Отсюда произошла традиция, по которой жёны не обращались к своим мужьям по имени. Если в семье были дети, названные в честь живых родственников, их звали уменьшительными именами или прозвищами, например, Чхоте — младший, Гудди — кукла, Пинки — мизинец, Мунна — малыш.

Фамилии

Распространённые источники происхождения индийских фамилий:

• Название готры (Каушик, Танвар).
• Идентификатор касты (Шарма, Гупта).
• Род деятельности (Патель — деревенский глава, Агнихотри — проводящий огненные ритуалы, Кападия — работник фабрики).
• Почётное звание (Ачария — духовный наставник, Пандит — учитель, Чатурведи — знающий четыре веды).
• Название населённого пункта (Джапуркар, Агарвал).
• Отчество или часть личного имени (Кумар, Мурти, Прасад)

Региональная привязка фамилий

Фамилии	Штат
Гхилдиял, Униял, Наутиял и другие на -иял	Уттаракханд
Бхаратия, Далмия, Менария и другие на -ия	Раджастан
Чаттерджи, Баннерджи, Мукерджи	Западная Бенгалия
Десаи, Мегхани, Крипалани	Гуджарат
Дешмукх, Дешпанде, Кулкарни	Махараштра

До прихода в Индию европейцев понятия «фамилии» здесь не существовало. Жители штатов Тамилнад и Керала и по сей день не имеют фамилии и используют в качестве второй части имени отчества. Последний элемент полного имени, воспринимаемый англичанами как фамилия и впоследствии ставший ею, являлся индикатором касты. Большая часть индийских фамилий, включающая самые распространенные, произошла именно от названий каст и подкаст (готр). До сих пор по фамилии можно судить к какой касте относится человек, например, Чатурведи, Триведи, Дриведи, Шукла, Шарма, Варма являются представителями брахманов, а Сингх, Арора, Чопра — кшатриев. Помимо этого по фамилии можно понять откуда родом её носитель или к какому народу относится. Так родиной носителей фамилии Чатурведи является запад Уттар-Прадеш, Шарма — восток того же штата, Упадхья — восток Уттар-Прадеш или запад Бихара, Джа (Джха) — север Бихара (и Непал).

У сикхов, проживающих главным образом в штате Пенджаб, широко используются «коллективные фамилии» Сингх (у мужчин, буквальный перевод — «Лев») и Каур (у женщин, буквальный перевод — «Принцесса» или «Львица»). При этом Сингх остается распространенной фамилией среди индуистов в штатах Раджастан, Уттар-Прадеш и Бихар.

Одной из форм образования фамилии является разложение составного имени на части с преобразованием второй в подобие фамилии (например, Вриндавандас → Вриндаван Дас).

Система именования в Северной Индии

Полное имя жителя штата Махараштра наиболее близко по формуле к английскому. Вначале идёт Личное имя, за ним среднее имя, являющееся именем отца (отчество), а последним — фамилия, часто происходящая от названия деревни. Например, Амит В. Дешмукх и Ритеш В. Дешмукх используют в качестве среднего имени — имя их отца Виласрао Дешмукха. Женщины, вступая в брак, меняют не только фамилию, но и имя отца на имя мужа. В некоторых общинах после свадьбы женщины также меняют личное имя.

Имена жителей Раджастхана, Пенджаба, Харьяны, Уттар-Прадеш, Бихара и Мадхья-Прадеш, в том числе сикхов, не содержат имён отца или матери. В случае сокращения при записи, инициалами становятся все части имени, предшествующие фамилии или названию родного населённого пункта, ставившемуся в конце именной формулы.

В Уттаракханде вторым компонентом имени идёт идентификатор касты: Чандра и Датта для брахманов, Сингх для кшатриев, Лал для вайшьев и Рам или отсутствие идентификатора для остальных.

Среди бенгальцев существует практика брать двойную фамилию, включающую фамилии отца и матери в любом порядке. Например, Конкона Сен Шарма взяла фамилию Сен у матери Апарны Сен и фамилию Шарма у отца Мукула Шарма.

Манипурские имена

С принятием индуизма манипури, проживающие преимущественно в штате Манипур, сменили порядок именования на «Фамилия ЛичноеИимя ИдентификаторПола». Фамилии происходят от названия клана (Salai), из которого происходят их носители. При записи латиницей фамилию часто сокращают до первой буквы. Идентификаторами пола служат слова Сингх — для мужчин и Деви — для женщин, однако в клане Бамон (Bamon) мужским идентификатором является Шарма, а в клане Рой используют универсальный для обоих полов суффикс Рой. У манипури, проживающих за пределами родного штата, идентификаторы пола Шарма, Сингх или Сингха часто заменяют фамилию. Потомки королевской семьи для обозначения своего особого социального статуса используют Раджкумар/Раджкумари (РК) или Махараджкумар/Махараджкумари (МК) в качестве фамилии или префикса к имени.

В настоящее время в связи с подражанием западной культуре в некоторых случаях возможно изменение порядка именования на «ЛичноеИмя Фамилия». В противоположном случае, возвращении к исходной традиции именования, происходит отказ от идентификаторов пола Сингх и Деви и использование суффиксов Ча и Чану, ставившихся после фамилии.

Система именования в Южной Индии

Для народов Южной Индии характерна именная формула «Фамилия Отчество ЛичноеИмя Каста», в которой вместо фамилии может использоваться родовое имя или название родного населённого пункта (как самого человека, так и его предков). Такой порядок следования частей имени сохраняется во всех южно-индийских штатах, однако у отдельных общин или народностей некоторые компоненты имени могут опускаться.

Малаяльские имена

В штате Керала принципы именования различны в зависимости от региона.

В Британском Малабаре (ныне округа Кожикоде, Палгхат, Каннур и Малаппурам) основным форматом именования является: «Фамилия ЛичноеИмя Каста». Например, имя Кайтапрам Вишванатан Намбудири можно интерпретировать как Вишванатан, принадлежащий к касте Намбудири, из семьи Кайтапрам.

На протяжении веков система именования в Кочине и Траванкоре имела формат: «Фамилия Отчество ЛичноеИмя» или «РодовоеИмя Отчество ЛичноеИмя». Например, Каттассери Джозеф Йесудас: Каттассери — родовое имя, Джозеф — имя отца, Йесудас — личное имя. К настоящему времени эта практика была также принята жителями Британского Малабара. Также в некоторых частях Траванкора наблюдается традиция, по которой жены или дети используют имя мужа или отца в качестве фамилии.

На западе штата среди определенной группы семей сыновья включают в состав полного имени патроним (отчество), а дочери — матроним (имя матери). В некоторых районах вместо отчества сыновья могут использовать имя дяди по материнской линии.

Тамильские имена

У тамилов как правило нет фамилии. Наиболее распространенный формат тамильского имени — «Отчество ЛичноеИмя», например Вишванатан Ананд, но встречаются и многочисленные другие варианты, в том числе и «ЛичноеИмя Отчество». Замужние женщины заменяют своё отчество на личное имя мужа. В повседневной жизни все части имени кроме личного имени сокращаются до первого слога в тамильском письме или до первой буквы в алфавитном письме. Иногда также сокращается и часть личного имени. Например, Селлапан Раманатан широко известен как С. Р. Натан (англ. S. R. Nathan).

Распространенные форматы тамильского имени:

• «Отчество ЛичноеИмя» — наиболее распространенный вариант.
• «ЛичноеИмя Отчество» или «ЛичноеИмя ИмяМужа» — в основном встречается у женщин.
• «ЛичноеИмя S/O Отчество» или «ЛичноеИмя D/O Отчество» — используется главным образом в Сингапуре в официальных документах и удостоверениях. S/O означает «сын» (англ. son of), D/O — «дочь» (англ. daughter of).
• «ЛичноеИмя A/L Отчество» или «ЛичноеИмя A/P Отчество» — в официальных документах в Малайзии. A/L означает «сын» (малайск. anak lelaki), A/P — «дочь» (малайск. anak perempuan).
• «Отчество ЛичноеИмя Фамилия»
• «Отчество ЛичноеИмя НаселенныйПункт» — в населенном пункте мог родиться либо сам человек, либо кто-то из его предков
• «НаселенныйПункт Отчество ЛичноеИмя»
• «НаселенныйПункт ЛичноеИмя Каста» или «Отчество ЛичноеИмя Каста» — варианты, распространенные в XIX веке.
• «НаселенныйПункт ИмяДеда Отчество ЛичноеИмя»
• «ПолнаяРодословная ЛичноеИмя». Типичный пример — Erode Venkata Krishnasamy Sampath Elangovan: Erode (Эрод) — родной город; Venkata Krishnasamy Sampath — имена прадеда, деда и отца; Elangovan — личное имя).

Телужские имена

Телугу не используют отчество и идентификатор касты, но ставят фамилию перед личным именем. Тем не менее, эта практика медленно меняется, чтобы поддерживать согласованность с людьми из других культур, в частности, в различных рабочих средах. Исключение названия касты из полного имени также является современной тенденцией, которой следуют не все. Некоторые телугу используют вместо фамилии название родной деревни. Например, Аллури Ситарама Раджу, здесь Аллури — фамилия, произошедшая от названия места рождения или клана, Ситарама — личное имя, а Раджу — каста.

Наиболее распространенные идентификаторы касты, входящие в состав личного имени: Редди, Раджу, Найду, Шарма, Шастри. В личное имя могут входить мужские суффиксы, такие как Рао, Мурти (в записи на латинице их часто отделяют от имени, в то время как на телугу они пишутся слитно), -ду, -лу, -айя, и женские суффиксы, как -амма , -деви и т. д. Некоторые из суффиксов стали фамилиями вне штата Андхра-Прадеш, например, Рао, Редди, Мурти и т. д. Телужские фамилии чаще всего происходят от названия профессии, касты или населенного пункта, откуда родом сам человек или его предки.

Фамилия или название деревни, идущие перед личным именем, могут быть сокращены до инициала. Сокращению может также подвергнуться первая часть имени. Например, Кришнамурти из деревни Джаммаламадака известен как Дж.К. Мурти.

См. также

• Индийско-русская практическая транскрипция

Литература

• Dhruv Dev Sharma. [books.google.com/books?id=a4rccspy46sC Panorama of Indian anthroponomy]. — Mittal Publications, 2005. — 306 p. — ISBN 978-8183240789.
• Ernst Eichler. [books.google.ru/books?id=ck1CLzJq9vAC Namenforschung / Name Studies / Les noms propres]. — Mouton De Gruyter, 1995. — P. 667-678. — 977 p. — ISBN 978-3110114263.
• Ruth Vanita. [books.google.ru/books?id=zN4nTmnlwsAC Gandhi's Tiger and Sita's Smile: Essays on Gender, Sexuality and Culture]. — Yoda Press, 2006. — P. 70-77. — 315 p. — ISBN 978-8190227254.
• [books.google.ru/books?id=2ZxNAQAAIAAJ Системы личных имен у народов мира] / М.В. Крюков. — М.: Наука, 1989. — С. 121-127. — 383 с.

Отрывок, характеризующий Индийские имена

Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.