Индийские религии
Поделись знанием:
Инди́йские рели́гии — религии, сформировавшиеся на Индийском субконтиненте[1]. К индийским религиям относят индуизм, джайнизм, буддизм и сикхизм, включая все их течения и родственные им религиозные традиции. Индийские религии представляют собой подгруппу восточных религий. Они имеют схожую систему основных верований, способов поклонения и связанных с ними религиозных практик, что объясняется общностью их исторического развития, в ходе которого они оказали влияние друг на друга.
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
Религиозные практики, символы и архитектура, ассоциируемые с древнейшей из индийских религий, индуизмом, уходят своими корнями в хараппский период (III тыс. до н. э.)[2][3]. Документированная история индийских религий начинается с ведизма — религиозных практик ранних индоариев. Индоарии собрали и отредактировали Веды — четыре сборника гимнов и мантр на древнем ведийском санскрите. Веды являются основными богооткровенными текстами (шрути) современного индуизма. Период их составления, редактирования и написания комментариев к ним принято называть ведийским периодом. По мнению большинства современных учёных, этот период продолжался около 1000 лет, с XVI по VI века до н. э. В поздний ведийский период (с IX по VI века до н. э.) были составлены Упанишады и его принято называть «ведантическим»[4][5]. Затем были составлены санскритские эпосы, «Махабхарата» и «Рамаяна», а позднее — Пураны.
В индуизме существуют много течений, основными из которых являются вайшнавизм, шиваизм, шактизм и смартизм. Существует большое количество малых групп, таких как консервативная традиция шраута или появившееся сравнительно недавно индуистское реформаторское движение айявари. Около 90 % индуистов живут в Индии, где они составляют 83 % населения[6].
Джайнизм и буддизм произошли из культуры шрамана. Буддизм был основан Буддой Гаутамой — принцем-кшатрией, ставшим аскетом-отшельником. Впоследствии буддизм распространился за пределы Индии и стал преобладающей религией в Юго-Восточной Азии. Позднее под влиянием индуистского ренессанса и под давлением пришедшего в Индию ислама буддизм в Индии пришёл в упадок, но сохранился в Непале и на Шри-Ланке. Джайнизм был основан линией из 24 просветлённых учителей тиртханкаров, основными из которых были Паршва (IX век до н. э.) и Махавира (VI век до н. э.)[7].
Сикхизм возник в XV веке в Северной Индии на основе учения Гуру Нанака и последовавших за ним девяти гуру сикхизма[8]. Большинство последователей этой религии происходят из Пенджаба.
Напишите отзыв о статье "Индийские религии"
Примечания
- ↑ Adams, C. J., [www.britannica.com/eb/article-38030/classification-of-religions Classification of religions: Geographical], Encyclopaedia Britannica, 2007. Accessed: September 5, 2007
- ↑ [www.indiana.edu/~isp/cd_rom/mod_09/mod_09.htm Indiana University, Module 9], «Passage to India» One is left largely with scholarly guesses, but it is intriguing to entertain the possibility that traditions of ritual bathing, some sort of tradition of meditation or Yoga, possible proto-types of Shiva and a mother goddess, and a cult of sacred animals, all of which are prominent features in later Hindu traditions, may indeed be traceable ultimately all the way back to the third millenium B.C.E., and possibly earlier to the Baluchistan and Sind village cultures that go back to time immemorial.
- ↑ [www.indiana.edu/~isp/cd_rom/mod_06/mod_06.htm Indiana University «India Studies Program»], Module 6 The passage to India: «As mentioned earlier in our brief summary of the religions of India, the Jain tradition is one of the oldest traditions in India and may go back as far as Indus Valley times, that is, to the second millenium Before the Common Era (2000—1500 BCE), although the precise origins of the tradition are not yet fully known»
- ↑ [www.indiana.edu/~isp/cd_rom/mod_10/mod_10_x.htm Indiana University «India Studies Program»] Passage to India, Module 11. «Upanishads came to be composed already in the ninth and eighth century B.C.E. and continued to be composed well into the first centuries of the Common Era. The Brahmanas and Aranyakas are somewhat older, reaching back to the eleventh and even twelfth century B.C.E.»
- ↑ [books.google.com/books?id=8WiXvPlFskYC&pg=PA18&lpg=PA18&dq=Pravahana+Jaivali&source=web&ots=t5RHFrhknG&sig=Yyv20aUHkyt-bg9H95DT_exDZso&hl=en&sa=X&oi=book_result&resnum=10&ct=result#PPA51,M1 ] Paul Deussen, Philosophy of the Upanishads, Pg. 51. «these treatises are not the work of a single genius, but the total philosophical product of an entire epoch which extends [from] approximately 1000 or 800 BC, to c.500 BC, but which is prolonged in its offshoots far beyond this last limit of time.»
- ↑ [www.adherents.com/Religions_By_Adherents.html Major Religions of the World Ranked by Number of Adherents]. Adherents.com. Проверено 10 июля 2007. [www.webcitation.org/60pybV8dP Архивировано из первоисточника 10 августа 2011].
- ↑ Harry Oldmeadow (2007) Light from the East: Eastern Wisdom for the Modern West, World Wisdom, Inc. ISBN 1-933316-22-5 — «Over time, apparent misunderstandings have arisen over the origins of Jainism and relationship with its sister religions of Hinduism and Buddhism. There has been an ongoing debate between Jainism and Vedic Hinduism as to which revelation preceded the other. What is historically known is that there was a tradition along with Vedic Hinduism known as Sramana Dharma. Essentially, the sramana tradition included it its fold, the Jain and Buddhist traditions, which disagreed with the eternality of the Vedas, the needs for ritual sacrifices and the supremacy of the Brahmins.» Page 141
- ↑ Adherents.com. [www.adherents.com/misc/rel_by_adh_CSM.html Religions by adherents] (PHP). Проверено 9 февраля 2007. [www.webcitation.org/66vpo46Mf Архивировано из первоисточника 15 апреля 2012].
Отрывок, характеризующий Индийские религии
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
