Индийский носорог

Индийский носорог
Индийский носорог в зоопарке Цинциннати
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Млекопитающие Подкласс:  Звери Инфракласс:  Плацентарные Надотряд:  Laurasiatheria Отряд:  Непарнокопытные Семейство:  Носороговые Род:  Индийские носороги Вид:  Индийский носорог
Международное научное название
Rhinoceros unicornis Linnaeus, 1758
Ареал
Охранный статус
Уязвимые виды IUCN 3.1 Vulnerable: [www.iucnredlist.org/details/19496 19496 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Инди́йский носоро́г (лат. Rhinoceros unicornis) — самый крупный из азиатских носорогов. По размерам это второй в Азии зверь после слона. Другие названия (которые являются зачастую лишь калькой с названий зверя в других языках) — панцирный носорог, однорогий носорог. Латинское биноминальное наименование буквально означает «носорог однорогий».

Внешний вид

Индийский носорог — огромный и могучий зверь, достигающий веса в две с половиной и более тонны, хотя обычно меньше. Высота крупных самцов в плечах — до двух метров, самки мельче. Голая, серо-розоватая шкура этого носорога поделена складками на большие участки, свисающие, как панцирь, из-за чего животное выглядит как бы бронированным. Цвет шкуры, впрочем, редко можно различить, поскольку носорог почти всё время покрыт слоем грязи, в которой постоянно валяется. Толстые кожные пластинки, особенно в задней части тела, несут шишковатые вздутия. Лишь на хвосте и ушах есть небольшие кисточки жестких волос. На плечах — глубокая складка, загнутая назад. Глаза маленькие, «поросячьи», выражение их обычно сонное и какое-то обиженное. Линия верхней губы почти горизонтальная, лишь слегка изогнутая вниз, что связано с питанием (см. ниже). Единственный рог бывает до 60 см длиной, но чаще — не больше 25 см. Рог подчас, особенно у самок, едва выдаётся и представляет, по сути, заострённую шишку на носу. На ногах, как и у остальных представителей семейства, по три пальца. На нижней челюсти имеются мощные резцы, способные нанести страшные раны хищникам. Носорог в дикой природе поражает своей мощью и величиной — в панцирной броне, величавый, он кажется выходцем из минувших эпох. Он производит тяжеловесное и неуклюжее впечатление, которое, однако, обманчиво. Несмотря на кажущуюся неповоротливость, панцирный носорог обладает великолепной реакцией и подвижностью. В случае опасности или при самозащите зверь может развить на коротких участках скорость в 40 км/ч. Зрение у него, как у всех носорогов, очень слабое, слух и обоняние намного лучше. При благоприятном ветре он чует хищника или человека за многие сотни метров.

Распространение и проблема сохранности вида

Исторический ареал индийского носорога чрезвычайно велик. Ещё несколько столетий назад он встречался по всей Южной и Юго-Восточной Азии, на север доходя до Гиндукуша; он был обычен на юге Китая, водился в восточном Иране, в 1772 году П. С. Паллас идентифицировал останки носорога в Якутии. На Цейлоне в историческое время он, по-видимому, никогда не водился. Усиленное преследование со стороны человека, разрушение среды обитания и пищевая конкуренция со стороны домашнего скота привели к быстрому исчезновению носорогов в большинстве районов. Европейская колонизация Азии и появление хорошо вооружённых белых охотников, широкое распространение огнестрельного оружия среди местного населения в первые десятилетия XX века фактически положили конец вольному обитанию индийского носорога вне заповедников. Не меньшую, а возможно, и большую, роль сыграли сведение джунглей и постоянное увеличение населения азиатских стран.

Сейчас индийский носорог встречается только в южном Пакистане (провинция Синд), Бангладеш, Восточной Индии и Непале (в основном на территории экорегиона Тераи-Дуара), кроме того, возможно, небольшое число носорогов ещё сохранилось на севере Бангладеш. Везде, за редчайшим исключением, он живёт на строго охраняемых территориях — кроме упомянутой незначительной популяции в труднодоступных местах Бангладеш и прилежащих районах Индии и возможно в пакистанской провинции Пенджаб. Самая большая популяция обитает в известном национальном парке Казиранга (индийский штат Ассам) — там живёт до 1600 голов, что составляет две трети от общей численности этого носорога в мире. Другой известный «носорожий» заповедник — парк Читван в Непале, где содержится ещё около шести сотен голов. В крупном пакистанском заповеднике Лал Сухантра обитает третья по численности популяция — около 300 голов. В Международной Красной книге индийский носорог имеет статус уязвимого вида (категория VU). Всего индийских носорогов насчитывается около двух с половиной тысяч, причём количество их растёт.

В целом по сравнению с суматранским и яванским носорогами индийский является довольно благополучным видом.

Образ жизни и поведение

Индийский носорог — травоядное животное, питающееся водными растениями, молодыми побегами тростника и слоновой травы, которые срывает с помощью ороговевшей верхней губы. Пасутся носороги в прохладное время утром и вечером, а в жаркое время дня отдыхают в маленьких озерцах или лужах, часто наполненных жидкой грязью. Наличие водоёмов жизненно необходимо носорогам, поэтому встречаются они только во влажных, часто болотистых местах. Нередко носороги кормятся прямо в водоёмах. С носорогом постоянно соседствуют птицы — цапли, индийские скворцы-майны, щурки, которые или ловят вспугнутых гигантом насекомых, или клюют клещей, сидя на его спине. В воде можно видеть несколько носорогов, мирно лежащих рядом, часто по соседству с буйволами. Однако, когда носороги выходят на берег, их мирное сосуществование кончается и нередко возникают драки. У многих носорогов видны шрамы, оставшиеся в результате таких сражений.

Большую часть времени носороги живут поодиночке, имея свой индивидуальный участок площадью около 4000 кв. м. В этот участок входят густые заросли слоновой травы, а также лужа, маленькое озерцо или часть берега большого водоема. Свою территорию самцы метят большими кучами навоза. Проходя мимо такой кучи, носорог обязательно обнюхает её и отложит свой помет. Непроходимые заросли слоновой травы пересечены многочисленными тропами носорогов. Есть общие тропы, по которым ходят многие носороги к грязевым ваннам, есть и «частные», которые ведут к индивидуальным участкам, и эти тропы хозяин ревностно защищает. Индийский носорог хорошо плавает; например, в Казиранге известны случаи, когда носорог переплывал очень широкую Брахмапутру.

Голос индийского носорога невыразителен. Потревоженный зверь издает громкий храп. Самка, вероятно, подзывая детенышей, хрюкает. Такое же хрюканье время от времени издают мирно пасущиеся животные. Раненые, пойманные или вообще попавшие в затруднительное положение носороги громко ревут, а во время гона бывает слышен ещё особый, свистящий звук, который издает самка. Гон у носорогов бывает каждые полтора месяца. В это время самка преследует самца. Впервые самка принимает участие в размножении в 3—4-летнем возрасте, самец — в 7—9 лет. Через 16,5 месяца рождается один детеныш массой около 65 кг, розовый, со всеми складками и выростами, но без рога и с поросячьей мордочкой. Живут носороги в зоопарках около 70 лет, но в природе никогда не доживают до такого возраста.

Естественных врагов у индийского носорога нет, за исключением тигра, для которого любимое лакомство — детёныши носорога. Но в схватке со взрослым носорогом, даже самкой, у тигра шансов нет. Даже встреча с индийским слоном не опасна для панцирного носорога, который смело бросается на пришельца и, как правило, заставляет его ретироваться.

Индийский носорог сильно страдает от накожных паразитов, хотя птицы несколько спасают его от клещей и вшей. Молодняку большой урон наносят глистные инвазии.

Индийский носорог и человек

С человеком и домашними животными индийский носорог в местах своего обитания сталкивается часто, несмотря на меры, принимаемые для его изоляции от людей. Даже в Казиранге носороги, едва выйдя за пределы парка, оказываются в довольно густо заселённой местности. Они не упускают возможности попастись на крестьянских полях и в таком случае вполне вероятна встреча земледельцев с носорогом — тогда крестьяне криками и бросанием палок стараются прогнать зверя обратно в заповедник. Там, где возможны набеги носорогов на поля, ущерб от них может быть достаточно велик.

Носороги, с учётом их далеко не мирного нрава, могут быть весьма опасны. Нередко раздраженный носорог, особенно самка с малышом, бросается с храпом на ездового слона и не всегда махауту (погонщику слонов) удается удержать слона. Если слон хорошо обучен и махаут опытен, то при атаке носорога слон остаётся на месте, а носорог, не добежав несколько шагов, останавливается или сворачивает в сторону. Но если слон не выдержит, повернёт и начнет удирать через высокую траву и кусты, то седоку трудно удержаться на его спине. Убежать от нападающего носорога почти невозможно. Такие атаки часто бывают ничем не спровоцированны, так что приближаться к индийским носорогам не рекомендуется. Нападающий носорог дерётся не столько рогом, сколько резцами нижней челюсти, нанося ими секущие удары. Главная угроза для индийского носорога — браконьерство, связанное с древним поверьем о чудодейственной силе носорожьего рога. Суеверия различных народов Азии совершенно безосновательно приписывали ему — и приписывают по сей день — свойства то необыкновенного афродизиака, то чудодейственного средства от всех возможных ядов. Соответственно, цена рога на чёрном рынке весьма велика, так что индийский или непальский бедняк, убивший носорога и сумевший скрыться от полиции, может неплохо разбогатеть. Поэтому борьба с браконьерством чрезвычайно трудна и незаконная охота каждый год уносит жизни не одного носорога даже в заповедниках. Ситуацию несколько исправили суровые законы, введённые в Индии в 70-80-е годы — так, егерям в Казиранге разрешено стрелять на поражение без предупреждения в любого неизвестного, кто будет замечен на территории парка с оружием.

Индийский носорог в культуре

Индийский носорог — по-видимому, первый из носорогов, с которым непосредственно столкнулись европейцы. Одно из первых известных изображений носорога — знаменитая гравюра А.Дюрера «Носорог», которую великий художник создал, не имея перед глазами самого зверя. Поэтому носорог на гравюре и выглядит так странно, словно закованный в настоящую железную броню. Этот индийский носорог появился в Лиссабоне в 1513 году. Носорога привезли из Индии от раджи Камбея (Западная Индия) в подарок португальскому королю Мануэлю I. Затем он был выставлен на всеобщее обозрение и через некоторое время отправлен в подарок римскому папе. Но папа так и не получил свой подарок. Во время перевозки носорог затонул вместе с кораблем во время шторма.

Охота на носорогов была одним из излюбленных развлечений многих индийских феодалов. Известны многочисленные миниатюры XVI—XVII в.в., изображающие падишахов из династии Великих Моголов, верхом на слоне охотящихся на носорога. Для таких царских охот снаряжались пышные многолюдные процессии.

Литература

Жизнь Животных. В 6 т.т. М., 1971. Т.6, с.с. 413—414.

Ссылки

• [www.rhinoresourcecenter.com/ Сайт неправительственного Центра данных по носорогам)]
• [www.rhinos-irf.org/rhinoinformation/indianrhino/ Сайт неправительственного Фонда охраны носорогов]
• [www.kaziranga-national-park.com/ Сайт национального парка Казиранга]

Отрывок, характеризующий Индийский носорог

– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.