Индийское национально-освободительное движение
Поделись знанием:
Индийское национально-освободительное движение (англ. Indian independence movement) включало в себя широкий спектр политических организаций, философий, и движений, которые объединяла общая цель прекращения британского колониального господства в Южной Азии.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
Первые организованные движения за освобождение Индии появились в Бенгалии. Вначале они выступали за использование военной силы для обретения независимости, но позднее перешли к политической борьбе, главной вехой в развитии которой стало образование Индийского национального конгресса. В начале 1900-х годов такие деятели как Лал Бал Пал и Ауробиндо выступили поборниками более радикальных методов борьбы за политическую независимость.
В ходе начавшейся в 1920-е годы последней стадии борьбы за независимость Индийский национальный конгресс взял на вооружение пропагандируемую Махатмой Ганди политику ненасилия. Позднее, Субхас Чандра Бос и некоторые другие лидеры начали практиковать более радикальные, военные меры в борьбе с англичанами, тогда как другие Свами Саджананд Сарасвати вместе с политической свободой выступали за предоставление экономических свобод индийским крестьянам. Появившийся в первых десятилетиях XX века военно-милитаристский национализм достиг своего апогея во время Второй мировой войны и послужил причиной провалившегося индо-немецкого пакта и гхадарского заговора. В этот период активизировались такие движения, как Индийская национальная армия и «Оставьте Индию».
Движение достигло своей кульминации в 1947 году, когда произошёл раздел Британской Индии и образование доминионов Индии и Пакистана. Индия оставалась доминионом британской короны до 26 января 1950 года, когда была принята конституция Индии, объявившая страну республикой. Пакистан объявил себя республикой в 1956 году но прошёл через ряд периодов внутренней борьбы, в ходе которых демократические свободы были приостановлены. Начавшаяся в 1971 году гражданская война переросла в военный конфликт 1971 года, в результате которого от Пакистана откололся Восточный Пакистан и на его территории образовалось независимое государство Бангладеш.
Индийское национально-освободительное движение было массовым движением, в котором приняли участие различные слои общества и которое прошло через процесс постоянной идеологической эволюции.[1] Хотя базовой идеологией движения был антиколониализм, его также вдохновляло идея будущего независимого капиталистического развития в совокупности со светской, демократической, республиканской и либеральной политической структурой.[2] В 1930-е годы движение приобрело ярко выраженную социалистическую ориентацию, в основном по причине всё возраставшего влияния левых элементов в Индийском национальном конгрессе и усиления Коммунистической партии Индии.[1]
Напишите отзыв о статье "Индийское национально-освободительное движение"
Примечания
- ↑ 1 2 Chandra 1989, С. 26
- ↑ Chandra 1989, С. 521
Литература
- Forest G W. The Indian Mutiny 1857–1858. — Delhi: Low Price Publications, 2000. — ISBN 81-7536-196-4.
- Nehru Jawaharlal. Discovery of India. — Delhi: Oxford University Press, 1989. — ISBN 0-19-562359-2.
- Freedom at Midnight. — London: HarperCollins, 1997. — ISBN 0006388515.
- Chandra Bipan. India's Struggle for Independence. — New Delhi: Penguin Books, 1989. — P. 600. — ISBN 9780140107814.
- Sarkar Sumit. Modern India: 1885-1947. — Madras: Macmillan, 1983. — P. 486. — ISBN 0333904257.
- Brown, Giles (August 1948), The Hindu Conspiracy, 1914-1917.The Pacific Historical Review, vol. 17, University of California Press, ISSN [worldcat.org/issn/0030-8684 0030-8684].
- Popplewell, Richard J (1995), Intelligence and Imperial Defence: British Intelligence and the Defence of the Indian Empire 1904-1924., Routledge, ISBN 9780714645803.
- Hoover, Karl. (May 1985), The Hindu Conspiracy in California, 1913-1918. German Studies Review, vol. 8, German Studies Association, сс. 245–261, ISSN [worldcat.org/issn/01497952 01497952].
- Hopkirk, Peter (1997), Like Hidden Fire: The Plot to Bring Down the British Empire., Kodansha Globe, ISBN 1568361270.
- Fraser, Thomas G (1977), Germany and Indian Revolution, 1914-18. Journal of Contemporary History, Vol. 12, No. 2 (Apr., 1977), pp. 255-272., Sage Publications, ISSN [worldcat.org/issn/00220094 00220094].
- Strachan, Hew (2001), The First World War. Volume I: To Arms, Oxford University Press. USA., ISBN 0199261911.
- Lovett, Sir Verney (1920), A History of the Indian Nationalist Movement, New York, Frederick A. Stokes Company, ISBN 8175362499
- Sarkar, B.K. (March 1921), Political Science Quarterly, vol. 36, The Acedemy of Political Science, сс. 136–138, ISSN [worldcat.org/issn/00323195 00323195].
- Tinker, Hugh (October 1968), India in the First World War and after.Journal of Contemporary History, 1918-19: From War to Peace., vol. 3, Sage Publications, сс. 89–107, ISSN [worldcat.org/issn/00220094 00220094].
- Majumdar R.C. History of the Freedom movement in India. — ISBN 0836423763.
- Amales Tripathi, Barun De, Bipan Chandra, Freedom Struggle ISBN 81-237-0249-3
- Philip Mason, A Matter of Honour: An Account of the Indian Army, its Officers and Men
- Gandhi Mohandas. An Autobiography: The Story of My Experiments With Truth. — Boston: Beacon Press, 1993. — ISBN 0807059099.
- Modern World History. — Heinemann Educational publishers. 2nd Review edition, 2001. — ISBN 0435311417.
- Collett Nigel. The Butcher of Amritsar: General Reginald Dyer. — Hambledon & London, 2007 (New ed). — ISBN 1852855754.
- Sofri Gianni. Gandhi and India: A Century in Focus. — English edition translated from the Italian. — Gloucestershire: The Windrush Press, 1995–1999. — ISBN 1900624125.
- Seal Anil. Emergence of Indian Nationalism: Competition and Collaboration in the Later Nineteenth Century. — London: Cambridge U.P., 1968. — ISBN 0521062748.
- Ashman, Sam (December 1997). «[pubs.socialistreviewindex.org.uk/isj77/ashman.htm India: Imperialism, partition and resistance]». International Socialism (77).
Ссылки
- [lcweb2.loc.gov/frd/cs/intoc.html#in0022 Library of Congress]
- [twocircles.net/2009oct01/muslim_freedom_martyrs_india.html Muslim freedom martyrs of India] — TCN News
- [www.peopleforever.org/community.aspx?communityid=64 Indian Freedom Fighters] Tribute on PeopleForever.org
- [allama-mashriqi.8m.com/ Allama Mashriqi]
- [www.sikhism.com/articles/origin_non_violence.htm Origin of Non-Violence]
- [www.freeindia.org/dynamic/ Independence movement]
- [goidirectory.nic.in/ Indian Government]
- [www.rajamahendrapratap.com Raja Mahendapratap]
- [www.kamat.com/kalranga/freedom/timeline.htm Timeline of Indian independence movement]
- [www.panthic.org/news/129/ARTICLE/2623/2006-07-16.html Truth behind 1857 parts I], [www.panthic.org/news/129/ARTICLE/2639/2006-07-23.html II] & [www.panthic.org/news/125/ARTICLE/2660/2006-07-30.html III]
Отрывок, характеризующий Индийское национально-освободительное движение
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
