Индикаторная электронно-лучевая трубка

Индикаторная электронно-лучевая трубка англ. Radar display — предназначена для отображения знакографической, телевизионной и радиолокационной информации в различных устройствах и приборах. В индикаторных ЭЛТ применяется электромагнитное отклонение электронного луча. Фокусировка луча в разных моделях может осуществляться как электростатическим, так и магнитным способом. Экран индикаторных ЭЛТ может быть как прямоугольной, так и круглой формы. По цвету формируемого изображения индикаторные ЭЛТ бывают монохромные и многоцветные.

Монохромные индикаторные ЭЛТ

Монохромные индикаторные ЭЛТ имеют такое же принципиальное устройство, как и чёрно-белые кинескопы. Различия касаются особенностей их конструкции. Монохромные индикаторные ЭЛТ имеют большую по сравнению с телевизионными кинескопами разрешающую способность, надёжность, стойкость к тяжелым условиям эксплуатации (механическим воздействиям), при необходимости — приспособления для фоторегистрации изображения контактным способом. Цвет свечения экрана у некоторых моделей бывает жёлто-зелёным, для снижения утомляемости зрения оператора, или адаптированным к спектральной чувствительности фотоматериалов, применяемых для регистрации изображения.

К индикаторным ЭЛТ предъявляются особые требования по контрастности изображения и отсутствию бликов при различных условиях внешней освещенности. Поэтому в конструкции экрана применяют такие технические решения, как использование «контрастного стекла» (с уменьшенной прозрачностью), специальных светофильтров, наклеенных на стекло экрана, с просветляющим или антибликовым покрытием.

Некоторые индикаторные ЭЛТ имеют одно-два оптических окна (расположенных позади экрана) в виде встроенных в корпус ЭЛТ плоских полированных стёкол, ориентированных так, чтобы сквозь них можно было проецировать на внутреннюю поверхность экрана дополнительную оптическую информацию (например, слайды). А так как слой люминофора является полупрозрачным, то это изображение можно наблюдать с наружной стороны экрана, наложенное на собственное изображение, формируемое ЭЛТ. Оптические окна позволяют также фотографировать изображение, создаваемое на экране электронным лучом, для дальнейшего его документирования.

Многоцветные индикаторные ЭЛТ

Способ получения цветного изображения в индикаторных ЭЛТ и цветных кинескопах принципиально различен. В многоцветных индикаторных ЭЛТ применяют люминофоры, цвет свечения которых меняется от условий возбуждения. Изменение цвета свечения люминофора можно получить либо за счёт изменения анодного напряжения (изменяя энергию электронов, бомбардирующих экран), либо за счёт изменения плотности тока электронного пучка.

С изменением анодного напряжения

Принцип работы таких ЭЛТ основан на том, что летящие электроны проникают вглубь какого-либо материала на глубину, пропорциональную их энергии. Экран таких ЭЛТ состоит из смеси двух люминофоров (обычно красного и зелёного). Зёрна одного люминофора покрыты оболочкой из материала, который называется барьерным слоем. При относительно низком анодном напряжении энергия электронов недостаточна для преодоления барьерного слоя. В результате под действием электронного пучка возбуждается только люминофор, зёрна которого не покрыты барьерным слоем. Соответственно, при увеличении анодного напряжения на 6-8 кВ возбуждаются оба люминофора. Барьерным слоем обычно покрываются зёрна зелёного люминофора. Яркость его свечения намного превышает яркость свечения красного, поэтому при большом анодном напряжении цвет экрана почти не отличается от зелёного, а при промежуточных значениях напряжения получаются цвета, образуемые комбинацией красного и зелёного. Такие ЭЛТ имеют хорошие показатели яркости и насыщенности цвета. Их недостатком является сложность схем управления высоким напряжением. Для преодоления этого недостатка, существуют конструкции ЭЛТ с двумя электронными пушками (расположенными в одной или в отдельных горловинах), имеющими различный катодный потенциал и формирующие электронные пучки различной энергии.

С изменением плотности тока пучка

Экран таких ЭЛТ состоит из смеси двух люминофоров, имеющих различную форму зависимости яркости от плотности тока. При малой плотности тока яркость зелёного люминофора значительно меньше, чем яркость красного, и поэтому экран имеет красный или красно-оранжевый цвет. С ростом плотности тока яркость зелёного люминофора растёт быстрее, чем яркость красного. В результате свечение экрана становится сначала жёлтым, а при дальнейшем росте плотности тока — зелёным.

Литература

Н. И. Вуколов, А. И. Гербин, Г. С. Котовщиков. Приёмные электронно-лучевые трубки : Справочник. М.: Радио и связь. 1993, ISBN 5-256-00694-0

Отрывок, характеризующий Индикаторная электронно-лучевая трубка

В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.