Индоарийские языки

Индоари́йские языки (индийские) — группа родственных языков, входящих (вместе с иранскими языками и близкородственными дардскими языками) в индоиранские языки, одну из ветвей индоевропейских языков. Распространены в Южной Азии: северная и центральная Индия, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка, Мальдивская Республика, Непал; за пределами этого региона — цыганские языки, домари и парья (Таджикистан). Общее число говорящих около 1 миллиарда чел. (оценка, 2007).

Индоиранцы
Индоиранские языки
Нуристанские Индоарийские · Дардские · Иранские Древние: Митаннийско-арийский Древнеиндийский (Ведийский · Санскрит) Древнеиранский (Авестийский · Древнеперсидский)
Этнические группы
Индоарийцы · Иранцы · Дарды · Нуристанцы
Религии
Праиндоиранская религия · Ведийская религия · Гиндукушская религия · Индуизм · Буддизм · Зороастризм
Древняя литература
Веды  · Авеста

Индоевропейцы
Индоевропейские языки
Анатолийские · Албанский Армянский · Балтские · Венетский Германские · Греческие • Иллирийские Арийские: Нуристанские, Иранские, Индоарийские, Дардские Италийские (Романские) Кельтские · Палеобалканские Славянские · Тохарские курсивом выделены мёртвые языковые группы
Индоевропейцы
Албанцы · Армяне · Балты Венеты · Германцы · Греки Иллирийцы · Иранцы · Индоарийцы Италики (Романцы) · Кельты Киммерийцы · Славяне · Тохары Фракийцы · Хетты курсивом выделены ныне не существующие общности
Праиндоевропейцы
Язык · Прародина · Религия
Индоевропеистика

Классификация

До сих пор не существует общепринятой классификации новоиндийских языков. Первые попытки были предприняты в 1880-х гг. немецким лингвистом А. Ф. Р. Хёрнле. Наиболее известными были классификация англо-ирландского лингвиста Дж. А. Грирсона и индийского лингвиста С. К. Чаттерджи (1926).

В основе первой классификации Грирсона (1920-е годы), впоследствии отвергнутой большинством учёных, лежит различение «внешних» (периферийных) языков и «внутренних» (которые должны были соответствать ранней и поздней волнам миграции ариев в Индию, шедших с северо-запада). «Внешние» языки делились на северо-западные (лахнда, синдхи), южные (маратхи) и восточные (ория, бихари, бенгальский, ассамский) подгруппы. «Внутренние» языки членились на 2 подгруппы: центральную (западный хинди, панджаби, гуджарати, бхили, кхандеши, раджастхани) и пахари (непальский, центральный пахари, западный пахари). В состав промежуточной подгруппы (Mediate) входит восточный хинди. В издании 1931 года был представлен значительно переработанный вариант этой классификации, в основном за счёт переноса всех языков, кроме западного хинди, из центральной в промежуточную группу. При этом в Ethnologue 2005 по-прежнему принята самая старая классификация Грирсона 1920-х гг.

Позднее свои варианты классификации были предложены Тёрнером (1960), Катре (1965), Нигамом (1972), Кардоной (1974).

Наиболее обоснованным можно считать разделение индоарийских языков прежде всего на островную (сингальский и мальдивский языки) и материковую подветви. Классификации последней разнятся между собой в основном в вопросе о том, что следует включать в центральную группу. Ниже языки в группах перечислены при минимальном составе центральной группы.

Островная (сингальская) подветвь

• сингальский язык
• мальдивский язык

Материковая подветвь

Центральная группа

минимальный состав

• западный хинди
• урду

В разных классификациях может также включать восточный панджаби, восточный хинди, фиджийский хинди, бихари, всю западную и северную группы.

Восточная группа

• Ассамо-бенгальская подгруппа
  • ассамский язык
  • бенгальский язык
  • раджбанси
  • бишнуприя (бишнуприя-манипури)
• Ория
• Бихарский язык (бихари): майтхили, магахи, бходжпури, садри, ангика
• Тхару
• Халби (халеби)
• Восточный хинди — промежуточный между восточной и центральной группами

Северо-западная группа

• «Панджабская зона»
  • восточный панджаби (пенджаби) — близок хинди
  • лахнда (западный панджаби, ленди): сараики, хиндко, кхетрани
  • гуджури (годжри)
  • догри
  • западный пахари
  • думаки

• Синдхи

Западная группа

• гуджарати
• бхили
• кхандеши
• ахирани
• паври
• саураштра
• раджастхани — близок хинди
• ламбади

Юго-западная группа

• маратхи
• конкани

Северная группа (пахари)

Западный пахари относится к северо-западной группе

• центральный пахари: кумауни и гархвали
• непальский язык (восточный пахари)

Цыганская группа

• европейско-цыганский
• ломаврен (язык армянских цыган боша)
• домари

парья — в Гиссарской долине Таджикистана

В то же время языки раджастхани, зап. и вост. хинди и бихари включаются в т. н. «Пояс хинди».

Периодизация

Древнеиндийские языки

Древнейший период развития индоарийских языков представлен ведийским языком (языком культа, функционировавшим условно предположительно с 12 в. до н. э.) и санскритом в нескольких его литературных разновидностях [эпическим (3—2 вв. до н. э.), эпиграфическим (первые века н. э.), классическим санскритом (расцвет в 4—5 вв. н. э.)].

Отдельные индоарийские слова, принадлежащие диалекту, отличному от ведийского (имена богов, царей, коневодческие термины), засвидетельствованы начиная с XV века до н. э. в т. н. митаннийском арийском несколькими десятками глосс в хурритских документах из Северного Двуречья (царство Митанни). Ряд исследователей относят к вымершим индоарийским языкам также касситский (с точки зрения Л. С. Клейна, он мог быть тождественен митаннийскому арийскому).

Среднеиндийские языки

Среднеиндийский период представлен многочисленными языками и диалектами, бывшими в употреблении в устной, а затем и в письменной форме с сер. 1-го тыс. до н. э. Из них наиболее архаичен пали (язык буддийского Канона), за которым следуют пракриты (более архаичны пракриты надписей) и апабхранша (диалекты, сложившиеся к сер. 1-го тыс. н. э. в результате развития пракритов и являющиеся переходным звеном к новоиндийским языкам).

Новоиндийский период

Новоиндийский период начинается после X в. Представлен приблизительно тремя десятками крупных языков и большим количеством диалектов, иногда весьма отличающихся друг от друга.

Ареальные связи

На западе и северо-западе граничат с иранскими (белуджский язык, пушту) и дардскими языками, на севере и северо-востоке — с тибето-бирманскими языками, на востоке — с рядом тибето-бирманских и мон-кхмерских языков, на юге — с дравидийскими языками (телугу, каннада). В Индии в массив индоарийских языков вкраплены языковые островки других лингвистических групп (языков мунда, мон-кхмерских, дравидийские и др.).

См. также

• Индоарийские народы

Литература

• Елизаренкова Т. Я. Исследования по диахронической фонологии индоарийских языков. М., 1974.
• Зограф Г. А. Морфологический строй новых индоарийских языков. М., 1976.
• Зограф Г. А. Языки Индии. Пакистана. Цейлона и Непала, М.. 1960.
• Трубачев О. Н. Indoarica в Северном Причерноморье. М., 1999.
• Чаттерджи С. К. Введение в индоарийское языкознание. М., 1977.
• Языки Азии и Африки. Т. 1: Индоарийские языки. М., 1976.
• Языки мира: Индоарийские языки древнего и среднего периодов. М., 2004.

• Bailey T. G. Studies in North Indian languages. L., 1938.
• Beames, John. A comparative grammar of the modern Aryan languages of India: to wit, Hindi, Panjabi, Sindhi, Gujarati, Marathi, Oriya, and Bangali. V. 1—3. London: Trübner, 1872—1879.
• Bloch J. Indo-Aryan from the Vedas to modern times. P., 1965.
• Cardona, George. The Indo-Aryan Languages // Encyclopedia Britannica, 15. 1974.
• Chatterji, Suniti Kumar: The Origin and Development of Bengali Language. Calcutta, 1926.
• Deshpande, Madhav. Sociolinguistic attitudes in India: An historical reconstruction. Ann Arbor: Karoma Publishers, 1979. ISBN 0-89720-007-1, ISBN 0-89720-008-X (pbk).
• Erdosy, George. The Indo-Aryans of ancient South Asia: Language, material culture and ethnicity. Berlin: Walter de Gruyter, 1995. ISBN 3-11-014447-6.
• Grierson, George A. Linguistic survey of India (LSI). Vol. I—XI. Calcutta, 1903-28. Reprint Delhi 1968.
• Grierson, George A. On the Modern Indo-Aryan Vernaculars. Delhi, 1931-33.
• Hoernle R. A comparative grammar of the Gaudian languages. L., 1880.
• Jain, Dhanesh; Cardona, George. The Indo-Aryan languages. London: Routledge, 2003. ISBN 0-7007-1130-9.
• Katre, S. M.: Some Problems of Historical Linguistics in Indo-Aryan. Poona 1965.
• Kobayashi, Masato; Cardona, George. Historical phonology of old Indo-Aryan consonants. Tokyo: Research Institute for Languages and Cultures of Asia and Africa, Tokyo University of Foreign Studies, 2004. ISBN 4-87297-894-3.
• Masica, Colin P. The Indo-Aryan languages. Cambridge: Cambridge University Press, 1991. ISBN 0-521-23420-4.
• Misra, Satya Swarup. The Old-Indo-Aryan, a historical & comparative grammar (Vols. 1-2). Varanasi: Ashutosh Prakashan Sansthan, 1991—1993.
• Nigam, R.C.: Language Handbook on Mother Tongue in Census. New Delhi 1972.
• Sen, Sukumar. Syntactic studies of Indo-Aryan languages. Tokyo: Institute for the Study of Languages and Foreign Cultures of Asia and Africa, Tokyo University of Foreign Studies, 1995.
• Turner, R.L.: Some Problems of Sound Change of Indo-Aryan. Poona 1960.
• Vacek, Jaroslav. The sibilants in Old Indo-Aryan: A contribution to the history of a linguistic area. Prague: Charles University, 1976.

Словари

• Turner R. L. A comparative dictionary of the Indo-Aryan languages, L., 1962—69.

Отрывок, характеризующий Индоарийские языки

и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.