Индонезия

Республика Индонезия
Republik Indonesia

Флаг Герб
Девиз: «Bhinneka Tunggal Ika (Старояв. Единство в многообразии)»
Гимн: «Indonesia Raya»
Дата независимости	17 августа 1945 (от Нидерландов)
Официальные языки	индонезийский
Столица	Джакарта
Крупнейшие города	Джакарта, Сурабая, Бандунг, Бекаси, Медан, Тангеранг, Депок, Семаранг, Палембанг, Макасар, Тангеранг-Селатан
Форма правления	Президентская республика
Президент Вице-президент	Джоко Видодо Юсуф Калла
Территория • Всего • % водной поверхн.	14-я в мире 1 919 440 км² 4,85
Население • Оценка (2015) • Плотность	▲257,563,000 чел. (4-е) 130,85 чел./км²
ВВП (ППС)   • Итого (2015)   • На душу населения	$2,839 трлн долл. (8-й) $11 300 долл.
ИЧР (2015)	▲ 0.684  (средний) (110-е место)
Названия жителей	индонезиец (м. р.), индонезийка (ж. р.), индонезийцы (мн. ч.)
Валюта	Индонезийская рупия (IDR, код 360)
Интернет-домен	.id
Телефонный код	+62
Часовые пояса	+7…+9

Индоне́зия (индон. Indonesia), официальное название — Респу́блика Индоне́зия (индон. Republik Indonesia) — государство в Юго-Восточной Азии. Население, по итогам переписи 2010 года, составляет более 237,5 миллионов человек (по оценочным данным на июль 2011 года — более 245,6 миллионов человек), территория — 1 919 440 км², по обоим этим показателям является крупнейшей страной региона. Занимает четвёртое место в мире по численности населения и четырнадцатое по территории.

Столица — Джакарта. Государственный язык — индонезийский.

Унитарное государство, президентская республика. 20 октября 2014 года пост президента занял Джоко Видодо, вице-президента — Юсуф Калла (их тандем одержал победу в ходе очередных президентских выборов, состоявшихся 9 июля 2014 года).

Подразделяется на 34 административно-территориальные единицы, 32 из которых являются провинциями и 2 — особыми округами, приравненными по статусу к провинциям.

Расположена на островах Малайского архипелага и западной части острова Новая Гвинея. Омывается водами Тихого и Индийского океанов. Является крупнейшим островным государством в мире. Значительная часть островов относится к Зондским, которые в свою очередь подразделяются на Большие Зондские и Малые Зондские острова. Имеет сухопутную границу с Малайзией (на острове Калимантан), Папуа — Новой Гвинеей (на острове Новая Гвинея) и Восточным Тимором (на острове Тимор).

Отличается значительным этнокультурным разнообразием. Около 88 % населения исповедует ислам, что делает Индонезию страной с самым большим мусульманским населением в мире.

Аграрно-индустриальная страна с динамично развивающейся экономикой. Объём ВВП по паритету покупательной способности за 2014 год составил 2,676 триллиона долларов США (около 10 600 долларов США на душу населения). Денежная единица — индонезийская рупия.

Независимость страны провозглашена 17 августа 1945 года. В 1942—1945 годах она находилась под японской оккупацией, а до того была колониальным владением Нидерландов, которые начали её освоение в первой половине XVII века и объединили бо́льшую часть территории современной Индонезии под своей властью к началу XX века.

Происхождение названия

Название «Индонезия» является составным и происходит от топонима «Индия» (лат. Indus) в сочетании с производным от греческого слова «несос» (греч. νῆσος — остров), буквально «Островная Индия». Первые случаи его употребления относятся к концу XVIII века. Однако документированное введение этого понятия в научный оборот произошло только в 1850 году, когда британский этнограф Джордж Виндзор Эрл (англ. George Windsor Earl) предложил использовать для обобщающего названия жителей Малайского архипелага этнонимы «индунезийцы» (англ. Indunesians) или (как более предпочтительный) «малаюнезийцы» (англ. Malayunesians). Позднее ученик Эрла, Джеймс Ричардсон Логан (англ. James Richardson Logan), в своих работах впервые употребил топоним «Индонезия» (англ. Indonesia) как синоним использовавшегося тогда топонима «Индийский архипелаг» (англ. Indian Archipelago), а немецкий этнограф и философ Адольф Бастиан (нем. Adolf Bastian) опубликовал монографию под заглавием «Индонезия или острова Малайского архипелага» (нем. Indonesien oder die Inseln des Malayischen Archipels).

При этом, несмотря на достаточно быстрое распространение топонима «Индонезия» в международной академической среде, в Нидерландах (колониальной метрополии этой территории) он долгое время практически не использовался: среди голландцев колония по-прежнему фигурировала как «Нидерландская Ост-Индия» (нидерл. Nederlandsch Oost Indië) либо просто «Индия» (нидерл. Indië), в общественно-политической лексике в её отношении употреблялось также понятие «Восток» (нидерл. de Oost).

Начало активного распространения слова «Индонезия» в Нидерландах и Нидерландской Ост-Индии связано с подъёмом национально-освободительного движения среди населения колонии в начале XX века. Так, в 1913 году один из первых активистов движения, яванский журналист и публицист Суварди Сурьянинграт основал в Нидерландах частное новостное агентство под названием «Индонезийское пресс-бюро» (нидерл. Indonesisch Pers Bureau).

Однако внедрение слова «Индонезия» в действительно широкий общественный лексикон в Нидерландской Ост-Индии связано с проведением в Джакарте 27—28 октября 1928 года конгресса молодёжных организаций национально-освободительного толка. В ходе мероприятия был впервые публично исполнен гимн «Великая Индонезия» (индон. Indonesia Raya), а его участники принесли так называемую «Клятву молодёжи» (индон. Sumpah Pemuda), присягнув на верность единой родине — Индонезии, единой нации — индонезийской, единому языку — индонезийскому.

Первое: Мы, сыны и дочери Индонезии, признаём одну Родину — индонезийскую землю. Второе: Мы, сыны и дочери Индонезии, признаём принадлежность к одной нации — индонезийской нации. Третье: Мы, сыны и дочери Индонезии, привержены объединяющему языку — индонезийскому языку. Клятва молодёжи, 28 октября 1928 года

История

Заселение людьми, древнейший период (до начала нашей эры)

На территории Индонезии находятся одни из наиболее ранних ареалов расселения древних людей. Обнаруженные на Яве ископаемые останки одного из подвидов человека прямоходящего — питекантропа, также известного как яванский обезьяночеловек, относятся к периоду нижнего палеолита (приблизительная датировка — от 1 миллиона до 700 тысяч лет назад).

Около 45 000 лет назад началось заселение территории Индонезии человеком разумным. Начиная с этого времени имело место несколько миграционных волн, в ходе которых с континентальной части Юго-Восточной Азии перемещались представители различных этносов, наиболее ранние из которых принадлежали к австралоидной расе. Проникновение монголоидных народностей, принёсших с собой высокую неолитическую культуру, началось во 2-м тысячелетии до н. э.. Первую крупную волну монголоидов сформировали так называемые протомалайцы, вторую, относящуюся к середине 1-го тысячелетия до н. э., — дейтеромалайцы. Последние, бывшие носителями высокоразвитой культуры бронзы и распространившие на заселённой территории земледелие, стали предками большей части современных индонезийцев. Переход к бронзе на основной территории страны завершился к началу нашей эры, тогда же в прибрежных районах начался переход к культуре железа.

Формирование государств, доколониальный период (I—XV века)

Формирование государственных образований на территории Индонезии происходило уже в I—III веках н. э., однако существование первых государств, названия которых науке доподлинно известны — Кутай на восточном Калимантане и Тарума на западной Яве, относится только к IV веку. Первым государством, территория которого распространилась на несколько островов, стала Шривиджая, основанная на южной Суматре в конце VII века: просуществовав до конца XIV века, она в периоды своего максимального могущества контролировала всю территорию Суматры, бо́льшую часть Явы и Малаккского полуострова. Эти и другие государства, существовавшие на территории Индонезии в IV — XIII веках, испытывали сильное культурное влияние Индии, господствующей религией в большинстве из них был индуизм. Вместе с тем, существенное развитие получил и буддизм: он, в частности, был государственной религией восточнояванского княжества Матарам.

Наиболее крупным, могущественным и развитым в социально-экономическом отношении государством доколониального периода была империя Маджапахит, основанная в 1293 году в восточной части острова Ява. К концу XIV века территория либо вассальные владения Маджапахита включали в себя бо́льшую часть территории нынешней Индонезии.

В XIII веке началось активное распространение ислама, проникавшего главным образом с Малаккского полуострова и с восточного побережья Индии. К концу XVI века ислам стал господствующей религией на большей части территории Индонезии, хотя во многих регионах сохранялись очаги буддизма и индуизма, а также традиционных местных верований, носители которых, как правило, вполне бесконфликтно сосуществовали с мусульманами.

Колониальный период (XVI век — 1942 год)

Проникновение европейцев, колонизация НОИК (1512—1798 годы)

Проникновение европейских колонизаторов в Индонезию, начавшееся в XVI веке, было вызвано высоким спросом на специи и пряности, произраставшие в восточной части Малайского архипелага — на Молуккских и Малых Зондских островах, Сулавеси — именно этот регион представлял основной интерес для европейцев. Первыми здесь обосновались португальцы: в 1512 году мореплавателю Франсишку Серрану удалось наладить поставки пряностей с Молукк и остаться с частью команды на острове Тернате.

В XVII веке в борьбу за контроль над торговлей местными пряностями включились другие европейские державы, наибольшую активность среди которых проявили Нидерланды. В течение нескольких десятилетий голландцам удалось вытеснить конкурентов с архипелага — португальцам удалось удержать лишь восточную часть острова Тимор. В 1602 году была основана Нидерландская Ост-Индская компания (НОИК), начавшая освоение не только восточной, но и западной части нынешней Индонезии. Компания располагала собственными вооружёнными силами и налаживала на территории своих владений, получивших название Нидерландской Ост-Индии, развитую систему колониального администрирования во главе с генерал-губернатором. В 1619 году на северо-западе Явы голландцами на месте разрушенной Джаякерты основанной султанатом Демак была заложена столица колонии — Батавия (нидерл. Batavia).

В XVII—XVIII веках НОИК постепенно расширяла свои владения. Помимо непосредственно принадлежавших ей территорий, зоной её влияния были многие формально независимые государства архипелага, с которыми в той или иной форме заключались неравноправные соглашения. К зависимым правителям, как правило, прикомандировывались колониальные чиновники — так называемые резиденты, контролировавшие их внешние сношения и хозяйственную деятельность. Основными методами эксплуатации колонии в этот период были принудительное производство различной сельскохозяйственной продукции (после падения в Европе спроса на специи и пряности основными её видами были кофе, сахар, табак, индиго, ценные породы древесины) и различные формы налогообложения.

В конце XVIII века под воздействием последствий англо-голландской войны 1780—84 годов и изменений международной экономической конъюнктуры НОИК оказалась в глубоком кризисе, который стал для неё губительным: в 1796 году управление переживавшей банкротство компанией было передано нидерландскому правительству, в 1798 году Батавская республика приняла на себя все соглашения и обязательства НОИК, а в 1800 году последняя была ликвидирована.

Зависимость от нидерландской короны (1798—1942 годы)

Зависимость от НОИК сменилась аналогичными отношениями колонии непосредственно с Нидерландами, что не повлекло существенных изменений системы колониального управления — администрацией Ост-Индии по-прежнему руководил генерал-губернатор, представлявший уже не НОИК, а нидерландское правительство. В то же время, с учётом подчинения в этот период Нидерландов наполеоновской Францией, очередной генерал-губернатор, Герман Виллем Дендельс, получил это назначение в 1808 году от Людовика Бонапарта и проводил курс на обеспечение французских колониальных интересов.

В 1811 году колония перешла под контроль Великобритании, занявшей нидерландские ост-индские владения, чтобы предотвратить их окончательный захват Францией. Британским губернатором Томасом Стэмфордом Раффлзом в короткие сроки был проведён ряд существенных административных преобразований, причём новые методы управления и хозяйствования, как правило, значительно превосходили по эффективности нидерландские. Кроме того, в период британской оккупации административный центр колонии был перенесён из Батавии в Бейтензорг.

Ост-Индия была возвращена освобождённым от Наполеона Нидерландам по условиям Лондонской конвенции 1814 года. При восстановлении нидерландской администрации значительная часть осуществлённых британцами преобразований была отменена. Голландцы продолжали курс на расширение своих владений и максимальное ограничение автономии формально независимых местных государств. Наряду с вывозом производимой в колонии продукции обеспечивалось превращение её в рынок сбыта нидерландских товаров. При этом голландцам по-прежнему приходилось преодолевать активное сопротивление местного населения: наиболее масштабными антиколониальными выступлениями были война Падри 1821—37 годов на западной Суматре, Яванская война 1825-1830 годов и Ачехская война 1873—1913 годов. После присоединения к Голландской Ост-Индии в 1906 году Ачеха, а в 1920 году — западной части острова Новая Гвинея она объединила всю территорию нынешней Индонезии.

Методы экономической эксплуатации колонии изменялись по мере экономического развития самих Нидерландов: на смену системе принудительных культур во второй половине XIX века пришло плантационное хозяйство, всё большее значение приобретала реализация голландских товаров. С начала XX века к участию в освоении Нидерландской Ост-Индии Гаагой были допущены монополии других европейских стран и США.

К этому же периоду относится зарождение в колонии институциализированного национально-освободительного движения: в 1900-х — 1910-х годах был создан ряд организаций, провозгласивших своей целью достижение государственной независимости. Под воздействием процессов, происходивших в Европе, сформировалось весьма активное левое крыло движения: в 1914 году была сформирована первая социал-демократическая ячейка, в 1920 году — Коммунистическая партия Индонезии. В 1927 году была создана Национальная партия во главе с Сукарно — будущим президентом страны, сформулировавшим принципы мархаэнизма — доктрины, предусматривающей независимое развитие Индонезии по социалистическому пути с национальной спецификой, ставшей идеологией наиболее мощного течения в рамках национально-освободительного движения.

В начале Второй мировой войны в силу нейтралитета Нидерландов Индонезия не была вовлечена в военные действия или приготовления. Однако после немецкой оккупации Нидерландов в мае 1940 года нидерландское правительство, перебравшееся в Лондон, объявило об участии своих вооружённых сил, остававшихся в колониях, в войне на стороне Антигитлеровской коалиции.

Период японской оккупации (1942—1945 годы)

В феврале — марте 1942 года после непродолжительного сопротивления дислоцировавшихся там американо-британо-голландско-австралийских сил Нидерландская Ост-Индия была оккупирована войсками Японии. Оккупационное управление было децентрализовано и осуществлялось через соответствующие структуры различных соединений японских вооружённых сил: Ява и Мадура отводились в зону оккупации 16-й армии, Суматра и ряд прилегающих островов — в зону оккупации 25-й армии, остальная территория — в зону оккупации 2-го флота.

Как и на других завоёванных территориях Юго-Восточной Азии, японская администрация, стремясь заручиться поддержкой местного населения, проводила в Индонезии курс на поощрение антиевропейских настроений, подчёркивая этнокультурную близость между индонезийцами и японцами. Лидеры национально-освободительного движения привлекались к сотрудничеству: под контролем оккупационных властей им разрешалось создание общественно-политических организаций националистического толка.

В 1945 году японская администрация объявила о начале практической подготовки к предоставлению Индонезии государственной независимости. С этой целью в марте был сформирован Исследовательский комитет по подготовке индонезийской независимости (индон. Badan Penyelidik Usaha Persiapan Kemerdekaan Indonesia, BPUPKI), объединивший активистов местного национально-освободительного движения (в их числе — Сукарно и будущий вице-президент страны Мохаммад Хатта), который подготовил проект индонезийской конституции. На его июньском заседании Сукарно провозгласил принципы Панча Сила, ставшие впоследствии государственной идеологией Индонезии. В августе 1945 года для рассмотрения наработок Исследовательского комитета была сформирована Комиссия по подготовке независимости Индонезии (индон. Panitia Persiapan Kemerdekaan Indonesia, PPKI) под председательством Сукарно.

Формально японская оккупация Индонезии завершилась 15 августа 1945 года после объявления японским правительством о капитуляции. Однако японские войска продолжали оставаться на индонезийской территории ещё некоторое время до их разоружения и вывоза силами союзников.

Период государственной независимости (1945 год — настоящее время)

Период борьбы за независимость (1945—1950 годы)

17 августа 1945 года Сукарно и Хатта провозгласили независимость страны. В качестве временного представительного органа государства на базе Комиссии по подготовке независимости был сформирован Центральный Национальный Комитет Индонезии (индон. Komite Nasional Indonesia Pusat, KNIP), избравший Сукарно и Хатту, соответственно, президентом и вице-президентом страны и утвердивший конституцию, предусматривающую построение унитарной президентской республики.

В августе — сентябре 1945 года правительству Сукарно удалось сформировать основные государственные институты. Однако в октябре вооружённые формирования Республики вступили в конфликт с войсками Великобритании, высадившимися на Яве для разоружения японцев, а в январе 1946 года начали боевые действия против вернувшихся в бывшую колонию голландцев — Гаага отказалась признавать независимость страны. Из занятой голландцами Джакарты столица Республики была перенесена в Джокьякарту.

После десятимесячных боевых действий в ноябре 1946 года было подписано Лингаджа́тское соглашение, по которому Нидерланды де-факто признавали суверенитет Республики Индонезии в пределах Явы, Суматры и Мадуры. Однако в июле 1947 года их войска вновь вторглись на Яву и Суматру. После масштабных боевых действий, в ходе которых голландцами была оккупирована бо́льшая часть территории Республики, последовало вмешательство ООН, приведшее к подписанию в январе 1948 года Ренвильского мирного соглашения, восстановившего основные положения Лингаджатской договорённости. Тем не менее, выполнение этого соглашения было также сорвано — в декабре 1948 года голландцы возобновили боевые действия, захватив Джокьякарту (столица Республики была перенесена в Букиттинги).

После нового вмешательства ООН стороны вернулись к переговорам. По итогам Гаагской конференции круглого стола в ноябре 1949 года было провозглашено создание Соединённых Штатов Индонезии, СШИ (индон. Republik Indonesia Serikat, RIS) — федеративного образования, в которое наряду с Республикой Индонезией, территория которой урезалась до большей части Суматры и примерно половины Явы, включалась группа квази-независимых государств, созданных при покровительстве голландцев на удерживаемых ими ост-индских территориях.

Существование СШИ оказалось непродолжительным: с февраля по май 1950 года практически все штаты добровольно либо после непродолжительных военных столкновений вошли в состав Республики Индонезии. 17 августа 1950 года в Джакарте Республика Индонезия была вновь провозглашена в качестве унитарного государства, включающего основную часть бывшей Нидерландской Ост-Индии (присоединение южной части Молукк к Республике было завершено в октябре, под контролем голландцев оставалась западная часть Новой Гвинеи).

Периоды «Либеральной демократии» и «Направляемой демократии» (1950—65 годы)

Воссозданная Республика Индонезия унаследовала сформировавшуюся в годы борьбы за независимость многопартийность, обуславливавшую высокую роль законодательных органов власти. Одновременно с провозглашением унитарной республики Сукарно под давлением крупнейших партий согласился на принятие новой временной конституции, предусматривавшей превращение Индонезии в парламентскую республику. Полномочия президента существенно сужались, возрастала роль премьер-министра. С учётом подобных политических преобразований последовавший семилетний период развития Индонезии получил название «Либеральной демократии» (индон. Demokrasi Liberal).

Для этого периода был характерен низкий уровень политической стабильности, обусловленный как остротой социально-экономических проблем, так и конфликтными отношениями между различными политическими партиями. Активная и независимая деятельность парламента нередко вступала в противоречие с интересами исполнительной власти. С середины 1950-х годов Сукарно во всё большей степени склонялся к внедрению социалистических методов управления экономикой и политическому сближению с Советским Союзом, что вызывало неприятие правых и мусульманских партий. Одновременно проводился внешнеполитический курс, направленный на закрепление лидерства Индонезии среди развивающихся стран — важнейшим шагом в этом направлении стало проведение в апреле 1955 года в Бандунге Конференции стран Азии и Африки.

В феврале 1957 года в условиях очередного политического кризиса, вызванного противостоянием между президентом и парламентом, Сукарно, заручившись поддержкой военных, обнародовал доктрину «Насаком», предусматривавшую фактический отказ от парламентаризма, и объявил о переходе страны к так называемой «Направляемой демократии» (индон. Demokrasi Terpimpin), что выразилось прежде всего в расширении президентских полномочий при существенном ограничении роли органов законодательной власти. В течение года была восстановлена конституция 1945 года, объявляющая Индонезию президентской республикой, ликвидирован пост премьер-министра и распущен парламент. В новом составе парламента, утверждённом лично Сукарно, присутствовали только представители лояльных президенту партий.

По мере укрепления личной власти Сукарно усиливался внешнеполитический крен Индонезии в сторону соцлагеря при охлаждении её отношений с Западом. В 1960 году при военно-технической помощи и политической поддержке со стороны СССР Индонезия пошла на военное противостояние с Нидерландами, удерживавшими западную часть Новой Гвинеи, которая завершилась в 1962 году передачей этой территории под управление ООН (в 1963 году она была официально включена в состав Республики). Другим проявлением антиимпериалистической политики Сукарно стала инициированная им в 1963 году конфронтация с Малайзией — Джакарта выступила категорически против формирования этой страны путём объединения освобождаемых британских колоний на Малаккском полуострове и Калимантане, опасаясь её превращения в проводника западного влияния в регионе.

Подобный уклон внутренней и внешней политики Сукарно активно поддерживался компартией, значительно усилившей в этот период своё влияние, однако вызвал резкое отторжение со стороны правых партий и значительной части военной верхушки. Эта ситуация вылилась в сентябре 1965 года в острейший политический кризис, кульминацией которого стали Движение 30 сентября и последовавший за ним контрпереворот, осуществлённый военными.

Период «Нового порядка» (1965—1998 годы)

После подавления попытки переворота 30 сентября группировка военных под руководством генерал-майора Сухарто приступила к постепенной узурпации власти и подавлению своих политических противников. Военные добились от Сукарно запрета на деятельность компартии и развернули масштабную кампанию террора против её сторонников, в ходе которой погибло, по разным данным, от 500 тысяч до 2 миллионов человек.

Отстранение от власти президента Сукарно было поэтапным: в марте 1966 года под нажимом военных он предоставил Сухарто право принимать любые меры, необходимые для поддержания безопасности и порядка в стране, а в марте 1967 года чрезвычайная сессия Народного консультативного конгресса отправила его в отставку, назначив Сухарто исполняющим обязанности президента. В марте 1968 года ещё одна внеочередная сессия НКК избрала Сухарто президентом Индонезии. Сформированное им правительство развернуло масштабные преобразования во всех сферах жизни страны: эпоха, начавшаяся после подавления переворота 30 сентября 1965 года, получила официальное название «Нового порядка».

В короткие сроки в стране была выстроена жёсткая вертикаль исполнительной власти, ключевую роль в которой играла армия, официально наделённая «социально-политической функцией». При этом роль законодательных органов была существенно снижена. В экономике был взят курс на ускоренное развитие рыночных механизмов при обеспечении активной роли государства. Резкий поворот произошёл и во внешней политике: ещё до формального прихода Сухарто к власти началось всемерное сближение Индонезии с США и Западом в целом при охлаждении отношений с СССР, Китаем и большей частью соцстран. Одновременно новые власти добились нормализации отношений с Малайзией и другими государствами-соседями, активного подключения страны к процессам региональной интеграции — в августе 1967 года при инициативной роли Джакарты была создана Ассоциация государств Юго-Восточной Азии.

В рамках делиберализации внутриполитической жизни страны правительство Сухарто ужесточило контроль за деятельностью политических партий. В качестве собственной «политической надстройки» военные и близкие им правые гражданские силы использовали организацию Голкар, с 1964 года объединявшую значительную часть лояльных исполнительной власти общественных организаций — она была значительно укрупнена и преобразована в политический блок, который впоследствии получал абсолютное большинство голосов избирателей на всех парламентских выборах, проводившихся, начиная с 1971 года, раз в пять лет. В состав парламента вводилась фракция вооружённых сил, члены которой назначались президентом.

В декабре 1975 года индонезийские войска захватили Восточный Тимор, провозгласивший незадолго до того независимость от Португалии. В июле 1976 года эта территория была официально включена в состав Индонезии на правах провинции.

Экономическая политика «Нового порядка» оказалась весьма эффективной: к середине 1980-х годов в страну удалось привлечь крупные потоки иностранных инвестиций, развить многие современные отрасли промышленности, добиться качественного повышения среднего уровня жизни населения. В условиях растущего социального благополучия ущемление политических свобод не вызывало сколь-либо масштабного недовольства: проявления гражданского протеста носили, как правило, локальный характер и быстро подавлялись. Бо́льших усилий от властей требовала борьба с сепаратистскими движениями в ряде регионов — Аче, Восточном Тиморе, Западном Ириане — однако и там ситуацию удавалось в целом удерживать под контролем.

Кардинальные изменения повлёк за собой азиатский финансово-экономический кризис 1997—98 годов, крайне болезненно сказавшийся на экономике Индонезии. Коллапс целых отраслей, резкое снижение доходов населения привели к обострению социальной напряжённости, массовому недовольству, эскалации этноконфессионального экстремизма. В короткие сроки сформировалось активное антиправительственное движение, костяком которого стали студенческие и молодёжные организации. После серии массовых протестов и беспорядков 21 мая 1998 года президент Сухарто ушёл в отставку, передав пост главы государства вице-президенту Б. Ю. Хабиби.

Постсухартовский период (1998 год — настоящее время)

Сформированное Хабиби правительство развернуло программу широких политических преобразований, ключевым элементом которой стала либерализация партийной системы и избирательного законодательства. Одновременно под сильным международным нажимом Джакарта вынуждена была согласиться на проведение в августе 1999 года референдума о самоопределении Восточного Тимора, в ходе которого большинство жителей этой территории высказались в пользу независимости. Процесс суверенизации Восточного Тимора, проходивший под контролем ООН, завершился в мае 2002 года.

По итогам прошедших в июне 1999 года парламентских выборов наибольшую фракцию в Совете народных представителей сформировала оппозиционная Демократическая партия борьбы Индонезии во главе с дочерью Сукарно Мегавати Сукарнопутри. В октябре 1999 года в ходе сессии НКК президентом страны был избран лидер умеренно-мусульманской Партии национального пробуждения Абдуррахман Вахид, вице-президентом — Мегавати Сукарнопутри.

В период президентства Вахида удалось решить некоторую часть социально-экономических проблем. Однако политическая обстановка в стране оставалась достаточно сложной: практически сразу обозначилась тенденция к противостоянию между главой государства, стремившимся к максимальной келейности принятия важных государственных решений, и парламентом. Это противостояние завершилось острым политическим кризисом в июне — июле 2001 год. 22 июля Вахид объявил о введении в стране чрезвычайного положения и отдал приказ вооружённым силам о недопущении проведения внеочередной сессии НКК, инициированной парламентариями для рассмотрения вопроса о вынесении вотума недоверия президенту. Президентский приказ был проигнорирован военными, вставшими на сторону парламентариев, в результате чего 23 июля НКК принял решение об отставке Вахида и передаче полномочий главы государства Мегавати Сукарнопутри.

Правительство Мегавати Сукарнопутри продолжило курс, направленный на оздоровление социально-экономической обстановки и планомерную либерализацию политической системы. Были введены прямые президентские выборы, завершён процесс поэтапного демонтажа «социально-политической функции» вооружённых сил. При этом сохраняли остроту этноконфессиональные противоречия в различных регионах страны, активную деятельность развернули исламистские террористические группировки.

По итогам прошедших в два тура в июле и сентябре 2004 года первых в истории Индонезии прямых президентских выборов убедительную победу одержал Сусило Бамбанг Юдойоно — лидер Демократической партии, отставной армейский генерал, занимавший различные посты в правительствах Вахида и Мегавати Сукарнопутри. Его правительству удалось добиться значительных успехов в урегулировании этноконфессиональных проблем: в частности, в августе 2005 года при посредничестве Евросоюза было заключено мирное соглашение с наиболее мощной из сепаратистских структур — Движением за свободный Ачех. Во второй половине 2000-х годов существенный прогресс был достигнут на экономическом направлении: в значительной степени была восстановлена инвестиционная привлекательность страны, темпы экономического роста в большинстве отраслей приблизились к докризисному уровню.

В июле 2009 года Юдойоно был переизбран на пост главы государства. Его новое правительство в целом продолжило политику, характерную для периода первого президентства Юдойоно — с акцентом на урегулирование этноконфессиональных противоречий и оздоровление экономики.

В ходе очередных выборов президента и вице-президента, состоявшихся 9 июля 2014 года, победу одержал тандем Джоко Видодо—Юсуф Калла, представляющих, соответственно, Демократическую партию борьбы Индонезии и Голкар. Их инаугурация состоялась 20 октября 2014 года.

Государственное устройство

Основы государственного строя

Индонезия — унитарная республика президентского типа. Основным законом государства является конституция, принятая в 1945 году. Конституция 1945 года отменялась в 1950 году, была восстановлена в 1959 году и в настоящее время действует с рядом поправок, основные из которых были приняты в 1998, 1999 и 2001 годах. Данные поправки, носившие либерально-демократический характер, получили значительный международный резонанс. В частности, международной правозащитной организации «Freedom House» они дали основание классифицировать Индонезию в качестве «свободной страны»..

Основные институты индонезийской государственности были сформированы в первые годы независимого развития страны. Вместе с тем, правовые нормы их функционирования претерпели значительные изменения в ходе либерально-демократических преобразований конца 1990-х — начала 2000-х годов. Эти изменения осуществлялись как путём внесения упомянутых поправок в конституцию, так через принятие пакета правовых актов, известных в Индонезии как «Политические законы» (индон. Undang-Undang Politik). Основными итогами реформ стали отход вооружённых сил от политической деятельности, введение в стране реальной многопартийности и прямых президентских выборов, повышение роли законодательных органов власти.

Исполнительная власть

См. также: Список президентов Индонезии и Список вице-президентов Индонезии

Главой государства и руководителем исполнительной ветви власти является президент, в настоящее время — Джоко Видодо. В исполнении обязанностей главы государства президенту оказывает содействие вице-президент — в настоящее время Юсуф Калла. Вице-президент занимает пост президента в случае смерти или отставки последнего.

Президент и вице-президент избираются сроком на пять лет тайным голосованием на всеобщих прямых выборах, один и тот же человек не может занимать президентский пост более двух сроков подряд. Конституционные нормы, предусматривающие прямое всенародное избрание президента и ограничивающие его срок пребывания у власти, введены в 2001 году, ранее глава государства избирался раз в пять лет в ходе сессии Народного консультативного конгресса и мог переизбираться на этот пост неограниченное число раз.

Президент формирует и возглавляет правительство. В правительство входят министры-координаторы (курируют по несколько министерств и ведомств), министры (возглавляют министерства), государственные министры (возглавляют различные ведомства, либо курируют различные государственные программы, либо выполняют особые поручения), государственный секретарь (глава президентской администрации) и главы ведомств, не имеющие министерской должности, но официально приравниваемые к министрам по статусу. Количественный состав и структура правительства не регламентированы законодательно и определяются президентом.

Законодательная власть

См. также: Народный консультативный конгресс и Совет народных представителей (Индонезия)

Высшим органом законодательной власти является Народный консультативный конгресс, НКК (индон. Majelis Permusyawaratan Rakyat, MPR). НКК, не являющийся постоянно действующей структурой, созывается на сессии не реже, чем раз в пять лет, и состоит из двух палат: Совета народных представителей, СНП (индон. Dewan Perwakilan Rakyat, DPR) и Совета представителей регионов, СПР (индон. Dewan Perwakilan Daerah, DPD).

На своих регулярных сессиях НКК проводит инаугурацию избранных президента и вице-президента и утверждает предложенные президентом основные направления государственного курса на пятилетний срок. Президент несёт ответственность перед НКК, конгресс может объявить ему импичмент, собравшись для этого на внеочередную сессию.

Количественный состав НКК формально не регламентируется и определяется составом входящих в него СНП и СПР. В составе НКК последнего созыва, приведённого к присяге в октябре 2014 года, 692 депутата. Председатель НКК — Зулкифли Хасан (индон. Zulkifli Hasan), представитель Партии национального мандата.

В перерывах между сессиями НКК текущие законодательные функции выполняет Совет народных представителей, фактически представляющий собой постоянно действующий однопалатный парламент. В компетенцию СНП входят разработка, принятие и контроль за исполнением законов, утверждение государственного бюджета, ратификация части международных соглашений. Депутаты СНП избираются на пятилетний срок в ходе прямых всеобщих парламентских выборов, проводимых по пропорциональной системе в многомандатных округах. Количественный состав Совета, регламентируемый действующим законодательством, многократно варьировался за годы существования этого органа. В нынешнем составе СНП, сформированном по итогам парламентских выборов 2014 года и приведённом к присяге в октябре 2014 года, 560 человек. Депутатами 10 прошедших в парламент партий сформировано 10 фракций. Председатель СНП — Марзуки Али.

Фракция	Мест
Демократическая партия борьбы Индонезии	109
Партия «Голкар»	91
Партия «Движение за великую Индонезию»	73
Демократическая партия	61
Партия национального мандата	48
Партия национального пробуждения	47
Партия справедливости и благоденствия	40
Партия единства и развития	39
Национально-демократическая партия	36
Партия народной совести	16
Всего мест	560

Совет представителей регионов — новое образование в политической системе Индонезии, существующее с 2004 года. До этого в состав НКК, помимо депутатов СНП, входили представители местных законодательных органов власти, различных общественных организаций, а также политических партий и вооружённых сил пропорционально присутствию депутатов последних в СНП, при этом совокупность депутатов НКК, не входящих в СНП, не являлась самостоятельным политическим институтом и не имела какого-либо названия.

По объёму полномочий СПР значительно уступает СНП. К его компетенции относится разработка законопроектов, касающихся вопросов административно-территориального устройства страны, регионального самоуправления, экономического, социального и культурного развития регионов для последующей передачи их в СНП.

СПР формируется из представителей провинций и приравниваемых к провинциям административно-территориальных единиц Индонезии — по 4 делегата от каждой территории. Члены СНП избираются на непартийной основе одновременно с депутатами СНП. В нынешнем составе Совета, сформированном по итогам парламентских выборов 2014 года и приведённом к присяге в октябре 2014 года, 132 депутата, представляющих 31 провинцию и 2 особых округа.

Судебная власть

Высшая судебная власть принадлежит Верховному суду (индон. Mahkamah Agung). В его ведении находятся системы уголовного, гражданского, административного, торгового и налогового правосудия, он является высшей апелляционной инстанцией по соответствующим делам.

Предельная численность судей Верховного суда — 60 человек, по состоянию на июль 2011 года в его составе 54 человек. Судьи Верховного суда утверждаются президентом на основании предложений Совета народных представителей. Председатель избирается судьями, однако утверждается в должности президентом. В настоящее время председателем Верховного суда Индонезии является Хатта Али, занявший эту должность в феврале 2012 года.

В 2003 году в Индонезии был учреждён Конституционный суд (индон. Mahkamah Konstitusi), в ведение которого из ведения Верховного суда были переданы вопросы, связанные с толкованием конституции и определением соответствия законодательных актов конституционным нормам. В его составе 9 судей, назначаемых президентом. При этом 3 судьи назначаются по представлению Совета народных представителей, 3 — по представлению Верховного суда и 3 — по представлению самого президента. Председатель Конституционного суда избирается судьями и утверждается в должности президентом. В настоящее время председателем Конституционного суда Индонезии является Хамдан Зулва, занявший эту должность в ноябре 2013 года.

Политические партии

Современная партийная система Индонезии сложилась в конце 1990-х годов. Тогда в результате либерально-демократических преобразований вместо многопартийности номинальной (в 1973—99 годах в стране помимо правящего блока Голкар действовали две политические партии, формально оппозиционные, но фактически полностью зависимые от государственной власти) была введена реальная многопартийность.

Деятельность политических партий регулируется действующим законодательством: по состоянию на июль 2011 года действует закон о политических партиях, принятый в январе 2008 года, с поправками от января 2011 года. В соответствии с ним право на создание партии имеют любые 30 граждан страны, причём доля женщин в числе основателей партии должна быть не менее 30 %. Партия подлежит регистрации в министерстве юстиции и для начала политической деятельности должна представить свидетельство о наличии членов во всех провинциях страны. Исключение сделано для провинции Ачех: для зарегистрированных там политических партий не обязательно наличие членов в других регионах страны, при этом они имеют право бороться за места в СНП, но голосовать за них могут только ачехские избиратели. Все партии обязаны признавать принципы «Панча Сила» в качестве государственной идеологии Индонезии. Под запретом остаётся создание коммунистической партии.

По состоянию на 2012 год в Индонезии было официально зарегистрировано более 70 политических партий. В последних парламентских выборах, состоявшихся 9 апреля 2009 года, приняли участие 44 из них (38 общенациональных и 6 ачехских). Установленный законом порог в 2,5 % голосов преодолели 9 общенациональных партий.

Правовая система

Общая характеристика

Правовая система Индонезии имеет смешанный характер. Большая часть правовых норм установлена по классическим европейским образцам, унаследованным в основном от нидерландских колонизаторов, и принадлежит к романо-германской правовой семье. В то же время, в некоторых сферах повсеместно либо в отдельных регионах действуют нормы обычного права (в основном адата) и/или исламского права. В наибольшей степени адатное и исламское регулирование практикуются, в частности, применительно к вопросам семьи и брака, наследования, земельной собственности. Регионом широкого, но, тем не менее, ограниченного применения шариата является особая провинция Аче. Адатное право не унифицировано, на начало 2000-х годов существовало 19 исторических областей, имеющих его собственные варианты.

После краха режима Сухарто в контексте процесса демократических преобразований происходит масштабное реформирование правовой системы, основной целью которого провозглашается обеспечение верховенства закона и независимости судебной власти. Одновременно на фоне общей либерализации законодательства наметилась тенденция к некоторому расширению сфер применения исламских норм — притом, что для периода с момента обретения независимости до второй половины 1990-х годов было характерно постепенное укрепление доминирования права европейского образца. Так, в 1998 году для мусульман была официально разрешена полигамия (при выполнении супругами значительного количества условий). Одновременно предпринимаются меры по установлению более чётких границ применения норм европейского, обычного и исламского права.

Обеспечение прав человека

Положения об обеспечении основных прав и свобод человека изначально заложены в индонезийской конституции. Вместе с тем, в 1960-е — 1990-е годы в стране принимались различные законодательные акты, официально ограничивающие права и свободы отдельных групп граждан: в частности, членов коммунистической партии и других организаций левого толка, членов их семей, представителей китайской общины. Кроме того, имели место систематические нелегитимные ущемления прав и свобод граждан, принимавшие наибольший масштаб в рамках борьбы с политическим инакомыслием и обеспечении контроля над проблемными территориями — Аче, западной частью острова Новая Гвинея, Восточным Тимором. В 1993 году распоряжением президента Сухарто была учреждена Национальная комиссия по правам человека (индон. Komisi Nasional Hak Asasi Manusia), формально независимая от государственных властей, однако фактически жёстко контролировавшаяся правительством.

Меры по улучшению ситуации в области прав человека стали одним из основных направлений либеральных реформ, проводящихся с конца 1990-х годов. Было принято соответствующее законодательство (Закон № 39 от 1999 года об основных правах человека), активизирована работа Национальной комиссии по правам человека, усилено данное направление в работе Минюста, при этом само ведомство официально переименовано в Министерство юстиции и прав человека (индон. Kementerian Hukum dan Hak Azasi Manusia). Проведен ряд расследований в отношении случаев нарушения прав человека, совершенных ранее.

Подобные усилия в целом имеют позитивный резонанс как в стране, так и за рубежом. Вместе с тем, по оценкам таких международных неправительственных организаций, как «Хьюман Райтс Вотч» и «Международная амнистия» они являются недостаточными: индонезийским властям ими ставится в вину, в частности, продолжение произвола со стороны представителей правоохранительных органов и вооружённых сил в конфликтных районах, необеспечение в должной мере свободы вероисповедания и свободы слова, эксплуатация детского труда, а также торможение расследований совершенных правонарушений. В более сдержанном ключе на недостаточность правозащитных мер указывается, в частности, в соответствующем докладе Госдепартамента США — при этом признаётся существенный прогресс, достигнутый Индонезией в этой области.

Государственная символика

Государственная символика Индонезии регламентируется конституцией и действующим законодательством (Закон о государственном флаге, государственном языке, государственном гербе и государственном гимне, последняя редакция которого принята в 2009 году).

Флаг Индонезии представляет собой прямоугольное полотнище с пропорциями 3:2, разделённое на две горизонтальных полосы равного размера — красную наверху и белую внизу. Законодательно утверждены различные размеры флага для различных государственных учреждений, транспортных средств, политических и общественных мероприятий, при этом пропорция 3:2 остаётся неизменной.

Красно-белый флаг впервые стал использоваться активистами национально-освободительного движения. История создания флага и значение его цветов документально не зафиксированы. Согласно наиболее распространённой версии, он унаследовал цвета флага средневекового государства Маджапахит, красный символизирует храбрость, белый — чистоту намерений. Существует также версия происхождения индонезийского флага от нидерландского, от которого были взяты два из трёх цветов.

Государственным гербом Индонезии является золотая мифическая птица Гаруда с геральдическим щитом на груди. Оперение Гаруды символизирует 17 августа 1945 года — дату провозглашения Республики Индонезии: 19 перьев в нижней части тела и 45 на шее — 1945 год, 8 перьев в хвосте — месяц август, 17 перьев в каждом из крыльев — 17-е число. В когтях Гаруда держит серебряную ленту с национальным девизом, написанным чёрными прописными литерами на старояванском языке, — «Единство в многообразии» (яв. Bhinneka Tunggal Ika, буквально «разнообразие едино это»).

Щит на груди Гаруды четырёхчастный, с малым щитком в сердце. Пять элементов герба символизируют пять принципов государственной идеологии Панча Сила: золотая пятиконечная звезда в чёрном поле в сердце герба — веру в единого Бога; голова бантенга в первой части в червлёном поле — народность, руководимую представительными органами; дерево баньян во второй в серебре — национальное единство; рисовый побег и веточка хлопка в третьей, также в серебре — всеобщую социальную справедливость, цепь из круглых и прямоугольных звеньев в четвёртой в червлени — справедливый и цивилизованный гуманизм (все фигуры натурального цвета). Верхнюю и нижнюю части щита разделяет чёрный узкий пояс, символизирующий экватор, проходящий через территорию Индонезии.

Герб был разработан султаном Понтианака Хамидом II во время его работы в правительстве Соединённых Штатов Индонезии и принят в качестве национального герба Республики Индонезии 11 февраля 1950 года.

Гимн Республики Индонезии «Великая Индонезия» (индон. Indonesia Raya) написан композитором Ваге Рудольфом Супратманом в 1924 году и впервые публично исполнен в ходе конгресса молодёжных организаций 28 октября 1928 года. В качестве государственного гимна принят в день провозглашения независимости страны 17 августа 1945 года.

Внешняя политика

С первых лет государственности в качестве основных принципов внешней политики Индонезии декларируются независимость и активность, а также равноудалённость от конфронтационных блоков. В 1950-е годы Джакарта была в числе основных инициаторов создания Движения неприсоединения и до настоящего времени остаётся одним из наиболее активных его участников (в 1991—1995 годах председательствовала в Движении). При этом, если для периода президентства Сукарно было характерно сближение страны с СССР и другими странами социалистического блока, то после 1965 года был взят курс на плотное политическое и экономическое партнёрство с Западом. Характерно, что если с СССР и после 1965 года сохранялись полноценные дипломатические отношения и осуществлялись систематические контакты в различных сферах, пусть и на менее интенсивном уровне, чем до того, то связи с Китаем были полностью заморожены: обвинив КНР в пособничестве попытке государственного переворота 30 сентября 1965 года, правительство Сухарто разорвало с ней дипломатические отношения (восстановлены в 1990 году) и прервало контакты в политической, экономической и культурной областях.

Помимо этого, с середины 1960-х годов важнейшее место в шкале внешнеполитических приоритетов Индонезии занимает региональное сотрудничество. В 1967 году при инициативной роли Индонезии была создана Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) — с тех пор она неизменно остаётся неформальным лидером этой организации, выступая за активизацию интеграционных процессов, развитие новых форм внутриасеановского сотрудничества и взаимодействия Ассоциации с партнёрами за пределами Юго-Восточной Азии — в частности, в рамках Регионального форума АСЕАН (АРФ) и различных диалоговых механизмов. Также заметна роль Джакарты в других многосторонних структурах Азиатско-Тихоокеанского региона, в том числе АТЭС, СВМДА, Диалоге по сотрудничеству в Азии.

Основной целью международной деятельности Джакарты в настоящее время являются создание благоприятных внешних условий для социально-экономического развития Индонезии, её становления как демократической умеренно-мусульманской страны, а также содействие построению многополярного мироустройства. Традиционно активной является её позиция в пользу ядерного разоружения и мирного урегулирования региональных конфликтов: Джакарта, в частности, оказывала активные посреднические услуги в процессе внутрикамбоджийского урегулирования (1989—1991 годы), выступала с миротворческими инициативами в контексте урегулирования пограничного спора между Камбоджей и Таиландом (2011 год), с 1960-х годов активно участвует в миротворческой деятельности ООН. С конца XX века особую актуальность для индонезийцев приобрели задачи противодействия изменению климата и борьбы с терроризмом.

Следуя этим установкам, Индонезия активно участвует в работе Организации Объединённых Наций, периодически ставя вопрос о предоставлении ей статуса постоянного члена Совета Безопасности, а также «Группы двадцати», Организации исламская конференция, других международных организаций и форумов. Ключевыми зарубежными партнёрами Индонезии уже несколько десятилетий являются США, Япония, страны АСЕАН и Евросоюза. Вместе с тем, с конца 1990-х годов взят курс на диверсификацию внешних связей. В частности, предпринимаются серьёзные усилия по укреплению отношений с Россией — в 2003 году с визитом в Москве побывала Мегавати Сукарнопутри, в 2006 году — Юдойоно, в 2007 году В. В. Путин посетил Джакарту.

Проблемы внутренней безопасности

Межобщинные противоречия, экстремизм и терроризм

По оценкам правительства и руководства силовых структур страны, основные угрозы её национальной безопасности носят внутренний характер. Важнейшими из них являются межэтнические и межрелигиозные конфликты и связанные с ними проявления терроризма и экстремизма.

Межобщинные противоречия, сдерживавшиеся в условиях жёсткой государственной власти и устойчивого социально-экономического роста 1970-х — 1990-х годов, резко обострились на фоне тяжёлого экономического кризиса и политической нестабильности, сопровождавшей крах режима Сухарто. Одним из первых масштабных их проявлений стали кровопролитные погромы этнических китайцев в Джакарте в мае 1998 года. В последующем наиболее конфликтной ситуация была в районах смешанного проживания крупных мусульманских и христианских общин, в частности, на севере Суматры, на Сулавеси и Молукках: в течение нескольких лет там происходили столкновения на религиозной почве, убийства и террористические акты, приводившие к многочисленным жертвам.

За короткий период произошёл резкий рост религиозного, прежде всего исламского экстремизма и терроризма: сформировались или вышли из глубокого подполья несколько соответствующих организаций, наладивших связи со структурами международного терроризма. Наиболее крупной и влиятельной из них стала Джемаа Исламия, установившая взаимодействие с Аль-Каидой и создавшая свои ячейки не только в различных регионах Индонезии, но и в других странах Юго-Восточной Азии. К числу наиболее масштабных и резонансных терактов, совершённых Джемаа Исламия и другими экстремистскими группировками, относятся взрывы на острове Бали в октябре 2002 года (202 убитых) и в октябре 2005 года (не менее 19 убитых), взрывы у гостиницы Марриот в августе 2003 года (12 убитых) и у австралийского посольства в сентябре 2004 года (не менее 9 убитых) в Джакарте.

К середине 2000-х годов властям удалось нанести серьёзные удары по исламистскому подполью за счёт ликвидации или ареста ряда его руководителей и активистов (прежде всего из состава Джемаа Исламия), а также минимизировать проявления межобщинного насилия. Тем не менее, террористическая угроза остаётся на высоком уровне, обстановка в ряде регионов с населением, разнородным по этноконфессиональному составу, остаётся достаточно напряжённой.

Преступность

Криминальная обстановка в Индонезии также существенно обострилась после экономического кризиса и периода политической нестабильности конца 1990-х — начала 2000-х годов. Вместе с тем, рост произошёл в основном за счёт преступлений, относящихся к категории ненасильственных (воровство, мошенничество и др.), в то время как количество преступлений против жизни и достоинства человека остаётся в контексте соответствующей международной статистики относительно небольшим. Так, количество ежегодных убийств на 100 тыс. человек населения, по данным Интерпола, сохраняется на протяжении 2000-х годов невысоким и достаточно стабильным — 0,6—0,7 случаев в год. Подобная ситуация в значительной степени складывается благодаря сохранению жёсткого контроля над огнестрельным оружием, обеспечивающего его практически полное отсутствие у гражданского населения. Вместе с тем, свою роль в подобной статистической картине может играть и фактор незарегистрированных преступлений.

К числу насильственных преступлений, динамика которых растёт, относится пиратство. В 2010 году в индонезийских территориальных водах было атаковано 40 судов. Наиболее опасным районом являются Малаккский пролив и прилегающие к нему акватории.

По состоянию на 2013 год в стране имелось более 114 332 заключённых — 59 заключённых на 100 000 жителей. Заполняемость тюрем составила 148,3 %. В стране существует смертная казнь через расстрел, применяемая как высшая мера наказания по ряду уголовных статей (в том числе об убийстве, терроризме, торговле наркотиками). В 2010 году было приведено в исполнение 7 смертных приговоров.

Вооружённые силы

История и роль в жизни страны

Вооружённые силы, официально созданные 5 октября 1945 года, традиционно играют исключительно большую роль в жизни Индонезии. Необходимость отстаивать независимость в длительной войне с Нидерландами изначально предопределила особое место армии в шкале приоритетов национального развития. После же событий 1965 года в руках военных оказалась и, собственно, государственная власть: занявший президентский пост генерал Сухарто законодательно закрепил за ними так называемую двойную функцию (индон. Dwifungsi), подразумевавшую ответственность не только за оборону, но и за социально-политическое развитие страны. Более того, на легальной основе военными была налажена коммерческая деятельность как на частной, так и на институциональной основе.

После отставки Сухарто в 1998 году важнейшим направлением развёрнутых в Индонезии либеральных преобразований стал планомерный уход военных из политики. При этом, утратив рычаги прямого влияния на принятие государственных решений, армия остаётся влиятельной и авторитетной силой.

Структура, численность, оснащение и финансирование

Вооружённые силы Республики Индонезии носят официальное название «Национальная армия Индонезии» (индон. Tentara Nasional Indonesia). Подразделяются на сухопутные войска (индон. Angkatan Darat) , Военно-морские силы (индон. Angkatan Laut), и Военно-воздушные силы (индон. Angkatan Udara). До 1999 года в их состав в качестве отдельного вида вооружённых сил входила также полиция, при этом ВС официально именовались «Вооружённые силы Республики Индонезии» (индон. Angkatan Bersenjata Republik Indonesia).

Верховным главнокомандующим вооружёнными силами является президент, который осуществляет руководство ими через министра обороны (на январь 2013 года — Пурномо Юсгианторо, индон. Purnomo Yusgiantoro) и главнокомандующего вооружёнными силами (на август 2013 года — генерал Мулдоко (индон. Moeldoko)). Общая численность ВС на 2011 год составляет около 428 тысяч человек. Помимо этого, около 400 тысяч человек числятся в резерве первой очереди.

Численность сухопутных войск на 2011 год — 326 тысяч человек. В их составе, помимо регулярных частей и соединений, силы стратегического резерва (индон. Komando Cadangan Strategis Angkatan Darat, KOSTRAD) — более 26 тысяч человек, а также войска специального назначения (индон. Komando Pasukan Khusus, KOPASSUS) — более 6 тысяч человек. Командующим СВ на январь 2013 года является генерал Будиман (индон. Budiman). На вооружении состоит 315 танков, 691 БТР и БМП, 565 орудий полевой артиллерии, 730 миномётов, 12 РСЗО, 160 противотанковых и 370 зенитных средств, 17 самолётов и 64 вертолёта армейской авиации.

Личный состав военно-морских сил на 2011 год — 67 тысяч человек, в их числе корпус морской пехоты (индон. Korps Marinir) — около 20 тысяч человек. Командующий ВМС, на январь 2013 года — адмирал Марсетио (индон. Marsetio). В боевом составе флота 136 вымпелов, в том числе 6 фрегатов, 2 подводные лодки, 1 корвет, 4 ракетных катера, 12 патрульных кораблей. Имеется 48 самолётов и 45 вертолётов морской авиации.

Личный состав военно-воздушных сил на 2011 год — 34 тысячи человек. Командующий ВВС, на январь 2013 года — маршал Ида Багус Путу Дуниа (индон. Ida Bagus Putu Dunia). На вооружении ВВС состоит 88 самолётов боевой и 136 самолётов вспомогательной авиации, 44 вертолёта вспомогательной авиации.

Вооружённые силы комплектуются по смешанному контрактно-призывному принципу. Военные ассигнования за 2010 год составили порядка 4,7 млрд долл. США (около 4,5 % ВВП). Кроме того, часть нужд вооружённых сил покрывается за счёт доходов от предпринимательской деятельности военных.

Участие в боевых действиях и миротворческих операциях

Вооружённые силы Индонезии начали свою историю с противостояния агрессии Нидерландов, пытавшихся восстановить контроль над бывшей колонией в 1945—49 годах. В 1950-е годы они вели боевые действия против различных сепаратистских и антиправительственных формирований, в 1960-е — принимали участие в военной конфронтации с Нидерландами и Малайзией.

Наиболее крупным военным конфликтом стал захват в 1975 году Восточного Тимора и противодействие партизанской деятельности на этой территории, продолжавшейся вплоть до восстановления её независимости. Армия была также задействована в борьбе с сепаратистскими движениями в Ачехе и на Западном Ириане в 1970-х — 1990-х годах и подавлении серьёзных беспорядков на этноконфессиональной почве, имевших место в 1990-е — 2000-е годы.

Индонезия принимает активное участие в миротворческой деятельности ООН: начиная с 1950-х годов её контингенты общей численностью более чем 15 800 человек принимали участие в ооновских миссиях по установлению или поддержанию мира в 18 странах. По состоянию на 2011 год индонезийские «голубые каски» дислоцированы в Сьерра-Леоне, Демократической Республике Конго и Кувейте.

Административное деление

Административное деление Индонезии регламентируется конституцией и действующим законодательством. Основным правовым актом в этой области на январь 2013 года является Закон № 32 2004 года о местном самоуправлении. Кроме того, статус каждого из особых округов и провинций, имеющих особое положение, регулируется отдельными законами.

Индонезия подразделяется на 32 провинции (индон. provinsi), три из которых (Ачех, Папуа и Западное Папуа) имеют особый статус, и две особые административные единицы, приравниваемые по статусу к провинции, — Особый столичный округ Джакарта и Особый округ Джокьякарта. Во главе каждой провинции и каждого особого округа стоит губернатор (индон. gubernur), избираемый населением сроком на 5 лет (до 2005 года избирался местным органом законодательной власти). Высшими органами законодательной власти в провинциях и особых округах являются местные советы народных представителей, избираемые населением также сроком на пять лет.

Провинцией Индонезии в 1969 году была объявлена западная часть острова Новая Гвинея, занятая по итогам конфликта с Нидерландами 1961—1962 годов (названия — «Западный Ириан» в 1969—1973 годах, «Ириан Джая» в 1973—2002 годах). Статус провинции имел также оккупированный Индонезией в 1975 году Восточный Тимор — до отделения этой территории от Индонезии в 1999 году.

Резкое обострение этноконфессиональных противоречий и рост сепаратистских настроений в ряде регионов в контексте политического и социально-экономического кризиса конца 1990-х годов подвигли власти Индонезии к принятию комплекса мер по децентрализации государственной власти и разукрупнению административно-территориального деления страны. Его важнейшим элементом стало создание в период с 1999 по 2007 год новых провинций — Папуа, Западное Папуа, Бантен, Архипелаг Риау, Горонтало. Статус провинции был предоставлен Ачеху, являвшемуся до этого особым округом.

Особый статус Джакарты, Джокьякарты и трёх провинций (Ачеха, Папуа и Западного Папуа) подразумевает наделение властей этих регионов некоторыми дополнительными полномочиями в социальной, культурной, духовной и других сферах. В Ачехе, в частности, наряду с национальным законодательством Индонезии действуют (с ограничениями) законы шариата.

Провинции делятся на округа (кабуп́атены, индон. kabupaten) и приравненные к округам муниципалитеты (ко́ты, индон. kota), в которые выделяются крупные города. Округа управляются регентами (бупа́ти, индон. bupati), муниципалитеты — мэрами (валико́та, индон. walikota). Полномочия регентов и мэров идентичны, и те, и другие избираются населением на пять лет. Высшими органами законодательной власти округов и муниципалитетов являются местные советы народных представителей, также избираемые населением на пять лет. Столичный округ Джакарта имеет особое административное устройство: он подразделяется на пять городских административных округов (индон. kota administrasi) и один административный округ (индон. kabupaten administrasi). Эти административные единицы имеют несколько меньшую степень самоуправления, чем обычные городские муниципалитеты и округа, их мэры и, соответственно, регент назначаются губернатором Джакарты.

Округа и муниципалитеты подразделяются на районы (кечаматаны, индон. kecamatan), управляемые руководителями (чама́тами, индон. camat), назначаемыми регентом или мэром. В округах также имеются органы законодательной власти — советы народных представителей. В провинциях Папуа и Западное Папуа округ имеет название ди́стрик (индон. distrik), его руководитель — глава дистрика (кепа́ла дистрик, индон. kepala distrik).

Районы подразделяются на деревни; на большей части территории они имеют название де́са (индон. desa), в некоторых регионах законодательно закреплены местные названия, а также на поселения — келура́ханы (индон. kelurahan). Деревни пользуются большим самоуправлением, чем поселения, их главы, в большинстве мест называемые кепала деса (индон. kepala desa), избираются местным населением в отличие от руководителей поселений — лурахов (индон. lurah), назначаемых главами районов.

Физико-географическая характеристика

Географическое положение

См. также: Список островов Индонезии

Территория Индонезии составляет 1 919 440 км² (14-е место по площади среди стран мира и первое среди стран Юго-Восточной Азии). Расположенная по обеим сторонам экватора на островах Малайского архипелага и западной части острова Новая Гвинея и омываемая водами Тихого и Индийского океанов, она является крупнейшим островным государством мира. В состав страны входит не менее 17 508 островов, из которых около 6000 обитаемы, площадь подконтрольной морской акватории (внутреннее море, территориальные и архипелажные воды, исключительная экономическая зона) составляет 7,9 млн км². Значительная часть островов относится к Зондским, которые в свою очередь подразделяются на Большие Зондские и Малые Зондские острова. К Большим Зондским относятся самые крупные острова Индонезии — Ява, Суматра, Сулавеси и Калимантан (на последнем, помимо индонезийской территории, находятся часть территории Малайзии и государство Бруней-Даруссалам).

Индонезия имеет сухопутную границу с Малайзией (на острове Калимантан), Папуа-Новой Гвинеей (на острове Новая Гвинея) и Восточным Тимором (на острове Тимор). При этом граница с последним имеется на двух различных участках: с основной территорией этой страны в центральной части острова Тимор и с восточнотиморским эксклавом Окуси-Амбено, окружённым территорией индонезийской провинции Восточные Малые Зондские острова. Морские границы имеются с упомянутыми странами, а также с Сингапуром, Филиппинами, Австралией и Индией.

Геологическое строение

Бо́льшая часть индонезийской территории представляет собой области кайнозойской складчатости, лишь некоторые регионы являются в геологическом плане более древними — север Суматры и юго-запад Калимантана относятся к области мезозойской складчатости, юго-запад острова Новая Гвинея и отдельные близлежащие острова — к области домезозойской складчатости. В строении преобладают метаморфические породы, палеозойские, мезозойские и палеоген-неогеновые эффузивно-осадочные отложения различного состава. Характерными элементами геологической структуры являются протяжённые островные дуги и сопряжённые с ними глубоководные океанические желоба.

Практически вся территория является частью так называемого «Тихоокеанского огненного кольца», что обуславливает высокую степень тектонической активности. В различных районах страны периодически происходят землетрясения, зачастую весьма сильные. Самым разрушительным за исторический период было землетрясение, произошедшее 26 декабря 2004 года у западного побережья Суматры, когда в результате подземных толчков и, главным образом, вызванных ими цунами на различных островах Индонезии погибло, по разным оценкам, от 130 до 170 тысяч человек. Кроме того, на территории страны имеется около 150 действующих вулканов, наиболее крупными из которых являются Мерапи, Бромо, Салак, Семеру (остров Ява), Кракатау (Зондский пролив), Тамбора (остров Сумбава). Мощнейшее извержение за исторический период развития Индонезии — и одно из мощнейших в мировой истории вообще — произвёл в 1883 году Кракатау: в результате извержения и вызванного им цунами на Яве, Суматре и небольших островах Яванского моря погибло не менее 36 тысяч человек, было разрушено почти 300 населённых пунктов.

Рельеф

Внутренние районы всех крупных островов являются гористыми: для Явы и Суматры характерны прямолинейные сплошные горные хребты практически по всей длине острова, для Сулавеси и индонезийских территорий Калимантана и Новой Гвинеи — более сложные конфигурации горных систем. Самая высокая вершина Индонезии (она же — самая высокая вершина Океании) — гора Пунчак-Джая (4884 м), расположенная в западной части Новой Гвинеи. Наибольшие по площади равнинные территории имеются на Калимантане.

Внутренние воды

Реки в большинстве регионов образуют густую сеть и, как правило, полноводны круглый год, хотя сезонные колебания дебета бывают заметны. Наиболее длинные и полноводные протекают на Калимантане: Капуас (1143 км), Махакам (920 км), Барито (900 км). Эти и другие реки на гористых участках местности образуют пороги и водопады. Русла равнинных рек на многих участках имеют непостоянные очертания вследствие обильного отложения наносов. Дебит рек, как правило, подвержен существенным сезонным колебаниям: в сезон дождей случаются разливы, нередко приводящие к масштабным наводнениям. Самое большое озеро — Тоба в северной части острова Суматра (около 1145 км²), которое является крупнейшим вулканическим озером планеты и, имея глубину более 500 м, принадлежит к числу наиболее глубоководных озёр мира.

Полезные ископаемые

Страна богата различными полезными ископаемыми. Запасы нефти разведаны в том или ином объёме практически во всех регионах, в частности, на Суматре, Яве, Калимантане, Сулавеси, Сераме, а также на шельфе этих островов. Месторождения природного газа расположены на Северной Суматре (Арун) и Восточном Калимантане (Бадак), а также на береговых шельфах Западного Ириана и Явы — к последним относится самое крупное газовое месторождение Юго-Восточной Азии Натуна Д-Альфа, находящееся в Яванском море примерно в 1000 км к северу от Джакарты. По прогнозам разведанных запасов природного газа стране должно хватить на 50 лет. Кроме того, в различных регионах страны имеются существенные запасы угольного метана, общий объём которых составляет около 13 трлн кубометров.

На Калимантане и Сулавеси имеются залежи руд железа, на островах Банка, Белитунг, Сингкеп — олова, на острове Бинтан — бокситов и алюминия, на Сулавеси — никеля, на Яве — марганца.

Почвы

Примерно на 80 % территории Индонезии преобладают красно-жёлтые латеритные и горные латеритные почвы, в равнинных районах Калимантана и Суматры распространены также тропические болотные почвы, в западной части острова Новая Гвинея — латеритные глеевые почвы. На ряде островов юго-восточной части страны имеются красные латеритные почвы.

Климат

Климат на большей части территории Индонезии экваториальный, влажный, в отдельных регионах имеет признаки субэкваториального. В равнинных областях среднемесячный температурный показатель составляет около 26°С, при этом его сезонные колебания весьма незначительны — не более 3°С. В горах при естественном понижении температуры по мере возрастания высоты над уровнем моря (порядка 1°С на 100 м) сохраняется столь же небольшая амплитуда средних месячных температур, на высотах более 1500 м случаются заморозки.

Уровень влажности весьма высок, в среднем порядка 80 %. Годовой объём осадков колеблется от 1800 мм до 3200 мм в равнинных областях, в некоторых горных районах достигает 6100 мм. При этом для большей части территории характерно более или менее выраженное чередование двух сезонов — дождливого (с ноября — декабря по март — апрель) и сухого (с апреля — мая по октябрь — ноябрь) — связанное со сменой экваториальных муссонов. Во время сухого осадки либо отсутствуют, либо выпадают в заметно меньшем количестве. Дожди часто имеют ливневый характер и обычно сопровождаются грозами.

Флора и фауна

Общая характеристика, зонирование

Природа Индонезии отличается исключительным многообразием: здесь на площади, составляющей не более 1,3 % мировой суши, встречается около 17 % биологических видов планеты. По численности биологических видов, встречающихся на её территории, страна занимает второе место в мире после Бразилии.

Важнейшей особенностью экосистемы Индонезии является её биогеографическая зонированность, определённая линией Уоллеса, проходящей с севера на юг между островами Калимантан и Сулавеси и затем между островами Бали и Ломбок. Бо́льшая часть островов, находящихся к западу от неё, будучи в доисторические времена соединены с континентальной Юго-Восточной Азией и образуя вместе с ней биогеографический регион Сундаланд, унаследовала в основном флору и фауну азиатского типа. Находящиеся к востоку от линии Уоллеса Новая Гвинея и ряд прилегающих к ней островов, составлявшие в прошлом единый континент с Австралией — Сахул, населены видами, преимущественно близкими австралийским. При этом наиболее своеобразными в природном плане являются районы, прилегающие с обеих сторон к линии Уоллеса — так называемая область Уоллесия, включающая Сулавеси, Моллуккские и большую часть Малых Зондских островов. Уоллесия, являющаяся в биогеографическом плане переходной зоной между сундаландским и сахулским регионами, имеет в разной степени черты того и другого, а также ряд уникальных особенностей — именно здесь встречается бо́льшая часть видов, являющихся эндемиками Индонезии.

Растительность

В начале XXI века количество растительных видов, встречающихся в Индонезии, оценивалось примерно в 28 тысяч. Не менее 60 % площади страны покрыто влажными вечнозелёными экваториальными лесами, при этом наиболее лесистыми являются индонезийские территории Калимантана и Новой Гвинеи, а наименьшие площади в относительном измерении леса́ занимают на Яве.

Экваториальные леса характерны как для равнинной, так и для горной местности. До высоты примерно 1500 м над уровнем моря, основными видами растительности в них являются фикусы, различные диптерокарповые, алтингиевые, панданусы, пальмовые, древесные папоротники, бамбуковые. На высотах до 2500—3000 м распространены горно-тропические леса с преобладанием вечнозелёных широколиственных и хвойных пород, ещё выше — нагорное криволесье, кустарники и различные травы. В низменных прибрежных районах (на Калимантане, Новой Гвинее и, в меньшей степени, на Суматре) широко распространены мангровые заросли. На островах в юго-восточной части страны имеются также листопадные тропические леса и саванны, которые нередко образуются после сведения лесов. Площадь лесов уменьшается под воздействием хозяйственной деятельности человека — наиболее высокими темпами этот процесс идёт на Яве и Суматре.

Животный мир

Индонезия имеет самую богатую фауну среди всех стран мира. Многообразием отличаются практически все основные классы животных, обитающих в Индонезии. На начало XXI века здесь было зарегистрировано 515 видов млекопитающих, 1531 вид птиц, 122 вида бабочек, более 600 видов пресмыкающихся и более 270 видов земноводных. При этом эндемиками являются, в частности, 39 % млекопитающих и 36 % птиц. В числе наиболее известных эндемиков — комодский варан, олень Куля, бабирусса, тонкский макак.

Многие животные находятся под угрозой, популяции некоторых видов сокращаются весьма быстрыми темпами. Так, только из млекопитающих 140 видов отнесены Международным союзом охраны природы (МСОП) к категории угрожаемых, 15 из них считаются находящимися на грани исчезновения. В числе последних такие животные, как орангутан, яванский носорог, суматранский тигр.

Население

Численность, расселение

По итогам общенациональной переписи, проведённой в мае — июне 2010 года, население Индонезии составило 237 556 363 человека, а по оценочным данным, выведенным из расчёта существующих темпов роста населения, к июлю 2011 года его численность увеличилась до 245 613 043 человек. Индонезия, таким образом, является наиболее населённой страной Юго-Восточной Азии и занимает четвёртое место в мире по количеству жителей.

Средняя плотность населения составляет (из расчёта по данным переписи 2010 года) около 124 человека на км², при этом население распределено крайне неравномерно: 57,5 % индонезийцев проживает на Яве, которая составляет менее 7 % территории, в результате чего этот остров является одним из самых густонаселённых мест планеты (более 1000 человек на км²). Наименьшая плотность на Молуккских островах — 0,8 % населения (34 человека на км²). Среди административно-территориальных единиц наибольшая плотность населения зарегистрирована в Особом столичном округе — более 14 400 человек на км², наименьшая — в провинции Папуа — менее 8 человек на км².

Для обеспечения более равномерного распределения населения по территории страны власти Индонезии с 1950-х осуществляют масштабную программу трансмиграций — переселения жителей густонаселённых районов (Явы, Мадуры, Бали) на малонаселённые острова (Калимантан, Новая Гвинея, Молукки). В рамках данной программы к началу 2000-х годов было переселено не менее 5,5 миллионов человек, из которых почти половина — в 1970-е — 1980-е годы.

Доля городского населения составляет 44 %. По состоянию на 2010 год 11 городов имеют население численностью более 1 миллиона человек, крупнейший из них — столица страны Джакарта с населением 9 607 787 человек.

Темпы роста, возрастная и гендерная структура

За весь период независимого развития Индонезии для неё был характерен достаточно высокий прирост населения, несколько снижающийся с 1980-х годов в результате реализации государственной программы планирования семьи. По оценочным данным за 2011 год темп прироста населения составил 1,069 % (110 место в мире) при рождаемости на уровне 18,1 (104 место в мире) и смертности на уровне 6,1 (155 место в мире). По прогнозам профильных экспертов ООН, в ближайшие десятилетия темпы роста населения в Индонезии будут постепенно снижаться и, достигнув своего максимума в 2055 году (295 миллионов человек), население Индонезии начнёт уменьшаться.

Динамика роста населения Индонезии

Год	1961	1971	1980	1990	2000	2010	2011 (оценка)	2025 (прогноз)	2055 (прогноз)
Численность (млн чел.)	97,1	119,2	146,9	178,6	205,1	237,6	245,5	273	295

Возрастная структура населения типична для развивающихся стран: главной особенностью является высокая доля молодёжи — средний возраст жителя Индонезии составляет 28 лет. 27,3 % индонезийцев моложе 15 лет, 66,5 % — в возрасте 15—65 лет и 6,1 % — старше 65 лет.

Гендерный состав населения практически равномерен, показатель соотношения полов — 1,01 в пользу мужчин. Изменения этого показателя в различных возрастных группах в целом соответствует общемировой тенденции: 1,05 при рождении, 1,04 для лиц младше 15 лет, 1,01 — от 15 до 64 лет и 0,79 — старше 65 лет. При этом весьма заметны его колебания по различным регионам страны: если в провинциях Папуа и Западное Папуа он составляет 1,12—1,13, то в провинции Западные Малые Зондские острова — 0,94.

Национальный состав

См. также: Индонезийцы

В Индонезии проживает около 300 народов, большая часть которых относится к австронезийской группе. Австронезийскими, в частности, являются наиболее многочисленные народы страны — яванцы (по состоянию на начало XXI века составляют более 40 % населения), сунданцы (около 15 %), мадурцы (около 4 %), минангкабау (около 3 %), бугисы (около 2,5 %). Наряду с этим в восточных районах, в частности, на Новой Гвинее и прилегающих к ней островах, проживают народности, принадлежащие к меланезийской группе, большая часть из которых относится к папуасам. Бо́льшая часть коренных народов Индонезии проживает в районах их исторического расселения, однако по мере возрастания миграционной динамики увеличивается доля проживающих в нетрадиционных районах. Наиболее заметен этот процесс в отношении яванцев: занимая, в силу своей многочисленности, лидирующие позиции в большинстве сфер жизни страны и наиболее активно участвуя в программе трансмиграций (подробнее см. подраздел «Численность, расселение»), они в значительном количестве проживают во всех регионах страны.

Среди некоренных народов Индонезии наиболее многочисленными являются китайцы, проживающие практически во всех регионах страны, преимущественно в крупных городах: их численность, по различным оценкам, колеблется от 2,5 до 7 миллионов человек. Точное определение количества индонезийских китайцев представляется проблематичным в силу особого положения, которое они длительное время занимали в жизни страны: начав активно расселяться в Индонезии с XVI века, они традиционно контролировали значительную часть экономики, что сказывалось на отношениях с коренным населением. Социокультурные противоречия с местными жителями в сочетании с жёсткой дискриминацией, которой подвергались китайцы в период президентства Сухарто (включая полный запрет на использование родного языка), привели к отказу многих из них от изначальной этнической самоидентификации, по крайней мере, на публичном уровне.

В различных регионах страны, в основном в крупных городах также проживают значительные общины выходцев из Индии и арабских стран, а также незначительное количество людей европейского и смешанного европейско-индонезийского происхождения.

Языки

См. также: Индонезийский язык, Яванский язык, Сунданский язык и Мадурский язык

Государственным языком Индонезии является индонезийский язык (индон. Bahasa Indonesia), относящийся к индонезийской ветви австронезийской языковой семьи. Его статус регламентируется конституцией и действующим законодательством. Письменность — на основе латинского алфавита.

Индонезийский обязателен для изучения во всех среднеобразовательных учреждениях страны. В той или иной мере им владеет практически всё взрослое население Индонезии, число активных носителей по состоянию на 2009 год составляет не менее 144 миллионов человек — около 60 % жителей страны. Вместе с тем, в быту государственным языком пользуется небольшая часть населения (по различным оценкам, от 12 % до 20 %) — в семейном кругу большинство индонезийцев общается на родных местных языках. При этом значительная часть жителей двуязычна — одинаково свободно владеет родным и государственным языком, многие считают родными оба языка.

Индонезийский язык развился к началу XX века на основе наддиалектной формы малайского языка, исторически использовавшегося в качестве лингва франка на островах Малайского архипелага. Его популяризации существенно способствовало отсутствие альтернативного средства межнационального общения — язык метрополии, нидерландский, не получил за время колонизации широкого распространения среди местного населения. Изначально язык продолжал называться малайским, понятие «индонезийский язык» вошло в широкий обиход после конгресса молодёжных организаций 27—28 октября 1928 года (см. раздел «Этимология»).

Как и большинство других контактных языков, индонезийский имеет упрощённую морфологию и фонетику. До обретения страной независимости в индонезийском языке использовалась преимущественно арабская письменность и, как вариант, — латинская, однако в 1945 году латиница была законодательно закреплена в качестве единственной письменности.

По состоянию на 2009 год, в Индонезии насчитывалось 719 живых языков. Наиболее распространёнными местными языками являются яванский, сунданский, мадурский — соответственно, более 80 миллионов, 30 миллионов и 13 миллионов носителей. Наибольшим лингвистическим разнообразием отличается западная часть острова Ириан и близлежащие небольшие острова — местные жители разговаривают не менее чем на 270 папуасских языках.

Религиозный состав

Индонезия является светским государством, конституция страны гарантирует свободу вероисповедания. При этом, согласно законодательству, принятому в 1965 году, особый статус, предусматривающий поддержку и защиту государства, предоставлен основным религиям страны — исламу, протестантизму, католицизму, индуизму, буддизму и конфуцианству — с оговоркой о допустимости существования других вероисповеданий. В то же время, с 1967 по 2000 год в стране действовал официальный запрет на публичное отправление конфуцианских служений — в этот период официальная индонезийская статистика оперировала данными о пяти религиях: исламе, протестантизме, католицизме, индуизме и буддизме, в то время, как конфуцианство, наряду с другими конфессиями фигурировало в переписях населения и других официальных статистических исследованиях в ряду «прочих верований».

Абсолютное большинство населения — более 88 % — исповедуют ислам, распространившийся здесь в основном в XIII—XVI веках, что делает Индонезию крупнейшим мусульманским государством мира. Практически все индонезийские мусульмане являются суннитами, незначительное количество шиитов (около 1 миллиона человек) проживает разрозненно, в основном на Яве. Представители шиитского меньшинства, как правило, бесконфликтно сосуществуют с окружающими суннитами. Для укрепления взаимопонимания и формализации диалога между последователями двух ветвей ислама в мае 2011 года в Джакарте при поддержке индонезийского правительства был учреждён Суннитско-шиитский богословский совет.

Христианство распространилось в стране в колониальный период в результате деятельности европейских, главным образом голландских и португальских миссионеров. По состоянию на начало XXI века, его исповедует 8,7 % индонезийцев, 5,7 % из которых являются протестантами и 3 % — католиками. Правительственные данные о численности христиан и данные самих христианских церквей разнятся. Так, по данным энциклопедии «Религии мира» Дж. Г. Мелтона христиане составляют 12,1 % населения страны. Самые крупные конфессии образуют пятидесятники (9,45 млн), реформаторы (6,8 млн), католики (6,65 млн) и лютеране (5,8 млн). Христиане проживают в большинстве районов страны, наиболее значительные общины — в Джакарте, на Сулавеси, Молукках, Северной Суматре, Западном Тиморе и Новой Гвинее.

Около 2 % населения — индуисты, большинство которых составляют балийцы, не принявшие в своё время, в отличие от соседних народностей, ислам. Примерно по 1 % приходится на буддистов и конфуцианцев — к этим конфессиям принадлежат в основном этнические китайцы. Некоторая часть коренного населения наименее затронутых современной цивилизацией территорий — прежде всего на Калимантане, Новой Гвинее, Сулавеси, Молукках — исповедует анимизм и иные формы язычества. Традиционные местные верования в различной степени сохраняются и в других районах страны.

Экономика и финансы

Общее состояние, основные показатели

Индонезия относится к категории аграрно-индустриальных стран. По уровню национальной конкурентоспособности в 2010 году занимала 44 место в мире. Относится к категории наиболее перспективных в экономическом плане развивающихся стран — так называемой группе одиннадцати.

Объём ВВП по ППС за 2015 год составил 2,842 триллиона долл. США — 8 место в мире и первое — в Юго-Восточной Азии (около 11 100 долл. США на душу населения — 131 место в мире). Темпы экономического роста, зафиксированные в 2015 году, — около 4,8 % (43 место в мире). Доходная часть государственного бюджета за 2015 год — 123,3 млрд долл. США, расходная — 142,8 млрд долл. США, дефицит бюджета — 2,2 % от ВВП.

Денежная единица — индонезийская рупия (индон. Rupiah), усреднённый курс за 2016 год — 13 240 рупий за 1 доллар США. Разменная единица — сен (индон. sen), одна сотая рупии. Эмиссию денег осуществляет центральный банк страны — Банк Индонезии.

Темпы инфляции по итогам 2015 года — 6,4 % (187 место в мире). Объём национальных золотовалютных резервов на декабрь 2015 года составил 103,4 млрд долл.

Для экономики, при её рыночном характере, характерна активная роль государства: оно владеет примерно 140 крупными предприятиями в различных секторах национального хозяйства, а также контролирует цены на ряд товаров, включая базовые продукты питания и горюче-смазочные материалы. В объёме ВВП доля промышленного производства на 2015 год составляет 42,8 %, сферы услуг — 43,6 %, сельского хозяйства — 13,6 %. При этом в промышленности занято 13,2 %, в сельском хозяйстве — 38,9 % и в сфере услуг — 47,9 % работающего населения. Общая численность трудоспособного населения — 122,4 миллионов человек (4 место в мире), уровень безработицы — 5,5 % (60 место в мире).

Для населения характерно значительное социально-экономическое расслоение, доходы наиболее имущих 10 % почти в 11 раз превышают доходы беднейших 10 % индонезийцев. Более 13 % проживает ниже уровня бедности.

Серьёзной проблемой экономики является коррупция — в рейтингах, составляемых организацией «Транпэрэнси интернешнл», Индонезия длительное время занимает места в начале второй сотни.

Мировой финансово-экономический кризис 2008—2009 годов Индонезия пережила в целом вполне благополучно, её основные макроэкономические показатели снизились весьма незначительно и быстро вернулись к докризисному уровню, после чего восстановилась позитивная динамика. В декабре 2011 года международное рейтинговое агентство Fitch повысило кредитный рейтинг Индонезии со «стабильного» до «инвестиционного» уровня, в январе 2012 года аналогичное повышение рейтинга страны произвело агентство Moody’s.

Промышленность

На 2014 год доля промышленного производства в структуре ВВП составляла 45,5 %, более двух третей этого объёма приходится на обрабатывающие отрасли. При этом число занятых в промышленности относительно невелико — менее 13 % трудоспособного населения. Темпы роста заметно ниже, чем по экономике в целом — около 4,9 % на 2014 год..

В обрабатывающей сфере на 2009 год было зарегистрировано более 25 тысяч предприятий, имеющих статус крупных либо средних и более 3,2 миллионов малых предприятий и надомных производителей. Наиболее значимыми отраслями являются пищевая промышленность (около 19 % всего несырьевого производства, почти 6000 крупных и средних предприятий), химическая промышленность (16 %, около 900 предприятий), текстильная промышленность (7 %, около 2000 предприятий), табачная промышленность (7 %, более 1600 предприятий), производство машин и оборудования (7 %, около 600 предприятий), автомобильная промышленность (6 %, более 270 предприятий), целлюлозно-бумажная промышленность (6 %, более 530 предприятий), производство готовой одежды (4 %, более 2000 предприятий). Большая часть малых предприятий и надомных производителей действуют в различных отраслях лёгкой и пищевой промышленности, включая традиционные ремёсла: производство батика, керамики, плетение циновок, изготовление резных изделий из дерева и кости, прочей востребованной сувенирной продукции.

В добывающей промышленности действуют в основном крупные национальные компании, значительная часть из которых принадлежит государству, а также западные сырьевые корпорации. Крупнейшей из национальных компаний является государственная монополия «Pertamina», контролирующая добычу и переработку нефти.

Добыча нефти (на 2009 год) составляла более 1,02 млн баррелей в день (37 место в мире), природного газа — 85,7 млрд кубометров за год (8 место в мире). Также в промышленных масштабах добываются все минеральные ресурсы, перечисленные в разделе «Рельеф, внутренние воды, полезные ископаемые, почвы».

Сельское хозяйство

Сельское хозяйство — исторически основная отрасль местной экономики, давая чуть более 14 % национального ВВП, обеспечивает занятость значительной части населения — более 38 %. При этом его доля и в структуре ВВП, и с точки зрения занятости постепенно снижается.

Основной сельскохозяйственной отраслью является земледелие. Обрабатываемые земли составляют около 13 % территории страны, по их площади Индонезия занимает 7-е место в мире. Около 1/3 обрабатываемых земель орошаемые. По производству многих сельскохозяйственных культур страна занимает лидирующие места в мире.

Основные пищевые культуры: рис (сбор в 2009 году — 64,4 млн т, 3-е место в мире), кассава (22 млн т, 1-е место в мире), кокосы (21,5 млн т, 1-е место в мире), кукуруза (16,9 млн т, 4-е место в мире), бананы (6,3 млн т, 6-е место в мире), батат (2 млн т, 4-е место в мире). В больших объёмах выращиваются масличная пальма (22,5 млн т пальмового масла, 1-е место в мире), саговая пальма (5,2 млн т саго, 1-е место в мире), сахарный тростник (26,5 млн т, 10-е место в мире), какао-бобы (800 тыс. т, 2-е место в мире), кофе (700 тыс. т бобов, 4-е место в мире), табак (181 тыс. т, 6-е место в мире), чай (160 тыс. т, 7-е место в мире), гвоздика (81 тыс. т, 1-е место в мире), перец (80 тыс. т, 2-е место в мире). Из технических культур наибольшее значение имеют каучуконосы (2,8 млн т натурального каучука, 2-е место в мире).

Животноводство развито в меньшей степени. Общее поголовье крупного рогатого скота на 2010 год составляет 15,23 млн голов, в том числе 13,5 млн — мясные коровы, 0,53 млн — молочные коровы и 1,2 млн — буйволы, используемые главным образом как тягловый скот. По данным на 2008 год, поголовье коз составляло 15,8 млн голов, овец — 10,3 млн голов, свиней (выращиваются преимущественно немусульманским населением) — 5,5 млн голов. Основной домашней птицей является курица: в 2008 году имелось 68 млн кур-несушек, было произведено более 1,2 млрд бройлерных цыплят, более 1 млн т яиц.

Огромное значение исторически имеет рыболовство: по объёму улова рыбы и морепродуктов за 2009 год — более 5,1 млн т — Индонезия занимает третье место в мире, основные промысловые виды: тунец, макрель, сардина, морской окунь, групер, креветки. При этом по объёмам производства с ним практически сравнялось интенсивно развивающееся рыбоводство: по вылову искусственно разведённой рыбы и морепродуктов за 2009 год — более 4,7 млн т — страна занимает второе место в мире. Основные разводимые виды: тилапия, карп, гурами, креветки, широко практикуется разведение жемчуга.

Важнейшей отраслью является лесное хозяйство: в 2009 году в Индонезии было заготовлено 98,7 млн м³ древесины (8-е место в мире), из которых 36,4 млн м³ — брёвна промышленного назначения. Серьёзной проблемой в этой области являются незаконная вырубка леса и контрабандный вывоз ценных пород древесины.

Сфера услуг

Сфера услуг традиционно занимала достаточно важное место в индонезийской экономике (включая колониальный период), однако начало её интенсивного целенаправленного развития относится к периоду экономической модернизации 1970-х — 1980-х годов. К 2010 году доля сферы услуг в ВВП составила 37,6 %, она обеспечивала занятость практически половины (48,9 %) трудоспособного населения. При этом эффективность и конкурентоспособность этого сектора в сравнении с индонезийской экономикой в целом остаётся невысокой, в частности, в силу технологической и инфраструктурной отсталости, нехватки квалифицированных кадров.

В 2010 году правительством принята программа ускоренного развития сферы услуг. Основными задачами, поставленными в её рамках, являются планомерное повышение её доли в экономике до 55 % ВВП к 2025 году, а также качественная модернизация её основных секторов: здравоохранения, транспорта и связи, банковского, торгового, туристического секторов, энергетики.

Банковский сектор

Кредитно-финансовая система Индонезии, пережив тяжёлые потрясения в ходе кризиса 1997—98 годов, в целом стабилизировалась в первой половине 2000-х годов. В 2005 году Банком Индонезии (БИ) была развёрнута долгосрочная программа, направленная на минимизацию численности действующих в стране частных банковских учреждений, в частности, за счёт слияния наиболее мелких из них и поглощения мелких более крупными. По состоянию на март 2011 года в Индонезии насчитывается 122 коммерческих банка, в том числе 28, представляющих собой совместные банковские предприятия с зарубежными партнёрами, и 10, контрольный пакет в которых принадлежит зарубежным собственникам. Примечательно, что 10 крупнейших из них контролируют 63,4 % банковского сектора, общий объём средств которого составляет около 353 млрд долл. США, в то время, как все прочие — не более 1 % (остальные 35,6 % сектора приходится на долю 4 государственных банков, включая БИ). Ряд банков, находящихся в частных руках, осуществляет исламский банкинг, общий объём операций по которому составил в 2011 году порядка 3,3 % от общего объёма банковских операций.

На конец 2015 года ставка рефинансирования Банка Индонезии составляла 6,37 % (58 место в мире), базовая ставка кредитования для коммерческих банков — 12,8 % (59 место в мире).

Торговый сектор

Объём внутренней торговли по данным на 2010 год составляет более 50 млрд долл. США (около 5 % ВВП), количество торговых точек превышает 2,5 миллиона (второе место в мире после Индии). Интенсивность торговой сети в разных регионах Индонезии в целом пропорциональна плотности населения. Так, 57 % торговых точек находятся на Яве, 22 % — на Суматре, 21 % — на остальной территории страны.

При этом для торгового сектора в весьма значительной степени характерна инфраструктурная неоднородность: если в крупных городах имеется большое количество магазинов современного типа, то в небольших населённых пунктах торговля обеспечивается главным образом за счёт мелких лавок и рынков традиционного типа. Всего, согласно принятой в Индонезии классификации, к современным магазинам относится, на 2010 год, 18 152 торговых точки, 154 из них категоризируются как гипермаркеты, около 2000 — как специализированные магазины или супермаркеты, остальные — как «минимаркеты». В 1990-е — 2000-е годы происходят существенный рост числа современных торговых предприятий и, одновременно, сокращение количества традиционных. Так, если в 2010 году общее количество торговых точек по стране сократилось по сравнению с 2009 годом на 1,3 %, то количество магазинов современного типа выросло за этот же период на 38 %. Однако в целом, по оценкам профильных индонезийских властей, инфраструктурное и технологическое обеспечение торгового сектора остаётся неудовлетворительным.

Туризм

Индонезийские власти традиционно прилагают активные усилия для развития в стране индустрии туризма. Ставка при этом делается прежде всего на максимизацию притока зарубежных визитёров, более перспективных с экономической точки зрения. С 1980-х годов значительные средства вкладываются в модернизацию и расширение гостиничного фонда и прочей соответствующей инфраструктуры, а также в популяризацию национальных туристических объектов. Позитивную роль в этом плане играет наличие значительного количества как историко-культурных, так и природных достопримечательностей, в том числе, имеющих мировое значение. В частности, на 2012 год в стране имелось 8 объектов, включённых в список Всемирного наследия ЮНЕСКО (по их количеству Индонезия занимает первое место среди государств Юго-Восточной Азии).

Вместе с тем, социально-экономический кризис, политические потрясения, эскалация напряжённости на этноконфессиональной почве и всплеск терроризма, имевшие место в конце 1990-х — начале 2000-х годов, существенно снизили эффективность предпринимаемых мер. Стабильный рост количества посещающих страну иностранных туристов начался только в 2007 году, при этом динамика соответствующих поступлений в бюджет остаётся достаточно неустойчивой. По итогам 2011 года прогнозируется их заметный рост — с 7,7 до 8,3 млрд долл. (около 8 % ВВП).

Среди визитёров большую часть традиционно составляют граждане стран — соседей Индонезии по Азиатско-Тихоокеанскому региону: Сингапура (в 2010 году — около 1,37 млн чел.), Малайзии (1,28 млн чел.), Австралии (0,77 млн чел.), Китая (0,47 млн чел.), Японии (0,42 млн чел.).

Энергетика

Электроэнергией обеспечено около 65 % населения страны. Национальные потребности в электричестве удовлетворяются исключительно за счёт собственных мощностей — импорта электроэнергии, как и её экспорта, не осуществляется. В 2009 году объём производства электроэнергии составил более 142,2 млрд кВт·ч (24-е место в мире) при потреблении на уровне 127,2 млрд кВт·ч (26-е место в мире) — разницу между этими показателями составили исключительно потери при транспортировке и распределении — более 15 млрд кВт·ч. Около 40,5 % потребления электроэнергии приходится на промышленность и строительство, 39,3 % — на бытовые нужды населения, остальное — на сельское хозяйство и другие сектора экономики. Монополия на электроснабжение принадлежит Государственной электроэнергетической компании (индон. Perusahaan Listrik Negara).

Бо́льшая часть электроэнергии — 87,2 % — вырабатывается на тепловых электростанциях, в том числе 44,9 % с использованием угля, 26,5 % — нефти и 15,8 % — природного газа. 7,9 % производства приходится на долю гидроэлектростанций, 4,9 % — на долю станций, использующих альтернативные источники энергии (в первую очередь геотермальных, также имеются станции на биотопливе, доля других несущественна). На конец 2011 года атомных электростанций в стране нет. Вопрос об их создании активно прорабатывался индонезийскими властями с 1997 года, в 2006 году принято принципиальное решение в пользу развития атомной энергетики. Согласно правительственной программе, к 2025 году планируется построить четыре АЭС общей электрической мощностью не менее 4 ГВт.

Внешняя торговля и зарубежные инвестиции

Объём внешней торговли в 2010 году составил 285,3 млрд долл. США при положительном сальдо в размере 31,1 млрд долл. Объём экспорта — 158,2 млрд долл., импорта — 127,1 млрд долл. (по обоим показателям — 30-е место в мире).

Основными статьями экспорта являются газ, нефть, электрооборудование, текстиль, древесина, фанера, каучук. Импортируются, главным образом, машины и оборудование, нефть, продукция химической промышленности и нефтепереработки, отдельные виды продовольствия. При этом объём импортируемой нефти с середины 2000-х годов во всё большей степени превосходит объём экспортируемой — это стало причиной выхода Индонезии в 2008 году из ОПЕК, в которой она состояла с 1962 года.

Основными потребителями индонезийского экспорта являются, по состоянию на 2010 год, Япония (15,9 % от общего объёма), Китай (9,9 %), США (9,3 %), Сингапур (8,8 %), Республика Корея (7 %), Индия (6,4 %), Малайзия (5,8 %). Бо́льшая часть импорта поступает из Сингапура (16,1 %), Китая (14,5 %), Японии (10,2 %), США (7,3 %), Малайзии (5,8 %), Республики Кореи (4,9 %), Таиланда (4,8 %).

Объём прямых иностранных инвестиций в индонезийской экономике на 2010 год составляет около 85,6 млрд долл. (38 место в мире). Индонезийскими инвесторами за рубежом размещено более 33 млрд долл. (37 место в мире).

Транспорт, инфраструктура, связь

Водный транспорт

С учётом архипелажного положения страны водный транспорт исторически играет в её социально-экономической жизни особую роль. По протяжённости официально зарегистрированных внутринациональных морских маршрутов — 21 579 км на 2011 год — страна занимает 5 место в мире.

На плаву находится 1244 судна океанского класса, 87 из которых зарегистрированы в других странах и 65 — принадлежат зарубежным собственникам. 17 судов являются пассажирскими, 47 — грузо-пассажирскими, остальные принадлежат к различным типам грузовых судов. Крупнейшие морские порты находятся в Джакарте, Сурабае, Банджармасине, Палембанге, Белаване.

Речной транспорт в той или иной мере используется практически повсеместно, однако серьёзное значение как средство грузовых и пассажирских перевозок имеет, прежде всего, на Калимантане: как в силу наличия там наиболее полноводных рек, так и в силу недостаточного развития на индонезийских территориях этого острова иных видов транспорта.

Автомобильный транспорт

По протяжённости автомобильных дорог — 437 759 км на 2008 год — страна занимает 14 место в мире. При этом 258 744 км из них имеют асфальтовое или иное дорожное покрытие, а 179 015 являются грунтовыми. Частота и качество дорожной сети в различных регионах страны весьма неравномерны в силу существенных различий в населённости и экономическом развитии этих регионов: наивысшими соответствующие показатели являются на Яве, минимальными — на индонезийских территориях Калимантана и Новой Гвинеи. Движение по дорогам левостороннее.

На конец 2011 года в Индонезии было официально зарегистрировано более 85,6 млн автотранспортных средств, более 68,8 млн из которых — мотоциклы, мотороллеры и мопеды, более 9,5 млн — легковые автомобили, более 4,9 млн — грузовые автомобили, более 2,2 млн — автобусы.

Железнодорожный транспорт

Железнодорожный транспорт начал развиваться в период нидерландской колонизации (первая железная дорога проложена в 1867 году). По состоянию на 2009 год протяжённость железнодорожных путей составляет 5042 км — 35-е место в мире. Электрифицированных железных дорог 565 км. В качестве национального стандарта принята так называемая капская колея, имеющая ширину 1067 мм. Для развития железнодорожной сети характерны те же региональные диспропорции, что и для автодорожной.

По состоянию на конец 2011 года метрополитена ни в одном из городов страны нет. С середины 1990-х годов прорабатываются планы по его созданию в Джакарте. В 2004 году выбор сделан в пользу создания в индонезийской столице комбинированной скоростной железнодорожной системы (англ. Jakarta Mass Rapid Transportation), сочетающей сегменты эстакадного монорельса с метрополитеном. Запуск её первой очереди (участок в 15,7 км с 7 надземными и 6 подземными станциями) запланирован на 2016 год.

Воздушный транспорт

Гражданское авиасообщение было налажено в колониальный период, в начале XX века: первый аэродром (Кемайоран в Джакарте) был открыт в 1910 году. По состоянию на 2010 год в стране имеется 684 аэропорта (10 место в мире), а также 64 вертодрома. При этом 171 аэропорт имеет асфальтированные либо бетонированные взлётно-посадочные полосы и 513 — грунтовые.

На 2011 год в Индонезии действуют 17 авиакомпаний, осуществляющих регулярные пассажирские перевозки, 32 компании, осуществляющих нерегулярные пассажирские перевозки, 3 компании, осуществляющих регулярные грузовые перевозки, и 1 компания, осуществляющая нерегулярные грузовые перевозки. Кроме того, в ряде регионов по мере необходимости к пассажирским и грузовым авиаперевозкам привлекается военно-транспортная авиация.

Прочие виды транспорта

Значительное развитие получил трубопроводный транспорт, используемый прежде всего для перемещения углеводородного сырья. По территории Индонезии и прилегающему к ней морскому шельфу проложено — по состоянию на 2010 год — 7165 км газопроводов, 5984 км нефтепроводов, 885 км трубопроводов для транспортировки газового конденсата и 617 км продуктопроводов прочего назначения.

В различных регионах некоторое значение сохраняет гужевой транспорт — как в сельской, так и в городской местности используются конные и, реже, буйволиные повозки. Повсеместно широкое распространение в качестве личного транспорта получили велосипеды. Кроме того, во многих городах в качестве общественного транспорта задействованы велорикши (индон. becak).

Связь

По степени обеспечения населения средствами связи Индонезия находится в низшей группе среднеразвитых стран, однако в 2000-е годы для этого сектора была характерна высокая позитивная динамика, в частности в области телефонной связи. Так, на 100 человек здесь приходится 14,8 стационарных телефонных линий (рост за десятилетие почти в 5 раз) и 69,2 контрактов на пользование мобильным телефоном (рост в 38 раз). 90 % населения проживает в зоне действия мобильной телефонной связи. Телефонный код страны — + 62.

Весьма быстро расширяется и доступ населения к сети Интернет: если в 2000 году им располагало не более 1 % населения, то в 2007 году этот показатель составил 8,9 %, а в 2009 году — 16,1 %. Это позволило Индонезии занять 4 место в Азии по абсолютному количеству интернет-пользователей — после Китая, Индии и Японии. Доступ к широкополосному высокоскоростному Интернету, оставаясь весьма ограниченным, расширяется не менее высокими темпами — 0,72 % населения в 2009 году против 0,34 % в 2007 году. При этом в 2009 году на 100 человек населения приходилось только 2 персональных компьютера, на один миллион населения — 2,1 безопасных интернет-сервера. Национальный интернет-домен — .id.

Спутниковая связь обеспечивается в рамках национальной спутниковой программы «Пала́па», реализуемой с 1976 года. Всего с начала действия программы запущено 10 геостационарных спутников, последний из которых, «Палапа-D» — в августе 2009 года.

Здравоохранение

Национальная система здравоохранения в полной мере испытала на себе последствия кризиса 1997—98 годов. К началу 2000-х годов правительством была развёрнута масштабная программа по восстановлению и дальнейшему повышению её эффективности, ключевым элементом которой является установка на децентрализацию..

Расширяется медицинская инфраструктура на низовом уровне. К концу 2000-х годов в каждом районе (кечаматане, см. раздел «Административно-территориальное деление») существовал по крайней мере один медицинский центр (так называемый центр общественного здравоохранения, индон. Pusat Kesehatan Masyarakat), возглавляемый дипломированным врачом, персонал которого мог оказывать медпомощь не менее чем по 8 направлениям..

На низшем административном уровне — в деревнях и поселениях (см. раздел «Административно-территориальное деление») — помимо возможных вспомогательных медпунктов в обязательном порядке имеются сельские акушерские пункты (индон. Pondok Bersalin Desa, не менее одного в каждом), а также так называемые объединённые пункты обслуживания (индон. Pos Pelayanan Terpadu), отвечающие за оказание простейших медицинских услуг и вакцинацию.

В целом один врач приходится на 5000 человека населения, одна больничная койка — на 1111 человек..

Государственные ассигнования на здравоохранение в 2013 году составили около 3,1 % от ВВП (180 место в мире). Ожидаемая средняя продолжительность жизни индонезийцев по расчётам 2015 года достигает 72,45 года..

Индонезия относится к странам с высоким уровнем инфекционной заболеваемости. Ситуация с распространением ВИЧ-инфекции относительно благополучна..

При том, что в целом здравоохранение повсеместно обеспечивается средствами конвенциональной медицины, достаточно широко практикуются методы народной индонезийской, а также китайской медицины.

Всего, по оценочным данным на 2008 год, той или иной формой медицинской страховки обеспечено около 100 млн индонезийцев.

Образование

Государственные расходы на образование составляют 2,8 % ВВП (на 2008 год, 139 место в мире). Уровень грамотности на 2009 год — 94,7 % взрослого (старше 15 лет) населения. Количество неграмотных быстро сокращается (с 2006 по 2009 год — почти на треть), бо́льшую их часть составляют женщины, проживающие в сельской местности. До 2015 года планируется полностью ликвидировать неграмотность.

По абсолютному количеству обучающихся в школе детей — более 50 млн человек — Индонезия занимает 3 место в мире. Национальная система школьного обучения имеет три ступени: начальная школа (1—6 классы, дети от 7 до 12 лет), средняя школа первой ступени (7—9 классы, от 13 до 15 лет) и средняя школа второй ступени (10—12 классы, от 16 до 18 лет). Наряду со светскими школами (как государственными, так и частными), существуют частные религиозные школы, имеющие аналогичную трёхстадийную градацию. Кроме того, к средней школе второй ступени приравниваются техникумы.

Обязательными являются две первых ступени школьного образования, то есть 9 лет учёбы. Начальную школу посещает более 95,1 % детей соответствующего возраста, среднюю школу первой ступени — более 92,5 %, среднюю школу второй ступени — 71,6 %. На одного школьного учителя приходится 20,1 ученика (85 место в мире).

В вузах обучается около 4,8 млн человек. Охват населения в возрасте от 19 до 23 лет высшим образованием на 2010 год составляет 18,4 %, к 2014 году правительством планируется довести последний показатель до 30 %.

По состоянию на 2011 год в стране имеется 83 государственных и около 3000 частных вузов. Ведущими среди них являются:

1. Бандунгский политехнический институт (индон. Institut Teknologi Bandung)
2. Университет «Гаджа Мада» (индон. Universitas Gadjah Mada, Джокьякарта)
3. Университет «Индонезия» (индон. Universitas Indonesia, Депок)
4. Богорский институт сельского хозяйства (индон. Institut Pertanian Bogor)
5. Университет «Гунадарма» (индон. Universitas Gunadarma, Депок)
6. Университет «Дипонегоро» (индон. Universitas Diponegoro, Семаранг)
7. Технологический институт «Десятое ноября» (индон. Institut Teknologi Sepuluh Nopember, Сурабая)
8. Индонезийский педагогический университет (индон. Universitas Pendidikan Indonesia, Бандунг)
9. Университет «Одиннадцатое марта» (индон. Universitas Sebelas Maret, Суракарта)
10. Университет Северной Суматры (индон. Universitas Sumatera Utara, Медан)

Наука

Основы местной научной школы были заложены ещё нидерландской колониальной администрацией. Первые научно-исследовательские учреждения были созданы ею в XIX веке: Богорский ботанический сад, которому позднее были приданы институт ботанических исследований (1884 год) и опытная сельскохозяйственная станция (1876 год), институт геодезии в Бандунге (1855 год), институт метеорологии и геофизики в Джакарте (1866 год), медицинский институт Эйкмана и институт военной гигиены в Джакарте (оба — 1888 год), отделение Института Пастера и геологическая лаборатория в Бандунге (оба — 1890 год). В XX веке были основаны, в частности, ветеринарный институт (1908 год) и институт лесоводства (1913 год) в Богоре, институт гидрологии и гидрометрии в Бандунге (1914 год), институт морских исследований в Джакарте (1919 год).

Исследования в этих и других научных учреждениях XIX века — первых четырёх десятилетий XX века проводились в основном нидерландскими специалистами, их задачи определялись потребностями колониального хозяйства и социальными нуждами голландской общины. Тем не менее, после обретения страной независимости значительная часть академической и исследовательской базы, заложенной колонизаторами, была задействована при становлении собственно индонезийской национальной научной инфраструктуры. В частности, в под влиянием соответствующих приоритетов голландской научной деятельности в колонии сформировался спектр передовых направлений современной индонезийской науки: сельскохозяйственные и биологические дисциплины, ветеринария.

Значительная часть созданных голландцами научных учреждений в период независимого развития была реструктурирована и укрупнена, параллельно создавались новые объекты научной инфраструктуры практически во всех крупных городах страны. Наряду со специализированными научными центрами с конца 1940-х годов формируются научные подразделения в различных университетах страны. В соответствии с установившейся административной практикой, большая часть НИИ и крупных лабораторных комплексов относится к структуре профильных министерств и ведомств. Из университетов наиболее мощным научно-исследовательским потенциалом располагают Индонезийский университет (более 100 научных подразделений, приоритетные направления — генная инженерия, нанотехнологии, информационные технологии и информатика, общественные науки), Бандунгский политехнический институт (приоритетные направления — различные технические науки, информационные технологии), Богорский институт сельского хозяйства (приоритетные направления — различные отрасли биологии, сельскохозяйственные дисциплины, ветеринария, лесоводство).

На правительственном уровне за развитие науки отвечает Государственное министерство научных исследований и технологий. Академии наук в стране на 2012 год нет, в качестве её прообраза действует Научное общество Индонезии (НОИ) (индон. Lembaga Ilmu Pengetahuan Indonesia, LIPI). В рамках НОИ координируется научно-исследовательская деятельность по десяткам различных естественнонаучных, технических и гуманитарных направлений, план по созданию на её базе Академии наук принят в 1991 году без определённых временных рамок.

Культура и искусство

Общие сведения

Индонезия — с учётом многонационального характера её населения — отличается высокой степенью этнокультурного многообразия. Важнейшими факторами развития местной материальной и духовной культуры было поочерёдное воздействие нескольких религий — буддизма, индуизма, ислама, а также разнообразных форм язычества — исповедовавшихся в различные периоды местными жителями, и существенное внешнее влияние, в частности, индийское, китайское, арабское и европейское. Соответствующее многообразное наследие в той или иной мере прослеживается практически во всех формах национального искусства.

Литература

Литература на собственных языках имеется у десятков народов Индонезии. Наиболее древней и развитой является яванская, первые произведения которой — переложения различных частей индийского эпоса «Махабхарата» — относятся к IX веку. Позднее под воздействием яванских литературных норм сформировались, в частности, сунданская и мадурская литературы. В то же время литературные традиции народов, проживавших на Суматре и Сулавеси, сложились главным образом под воздействием малайского и арабского влияния. В XIX веке по мере распространения в Индонезии малайского языка как средства межнационального общения появилась местная малаеязычная литература. Особняком в этом плане стоит творчество крупнейшего писателя этого времени — Эдуарда Доувеса Деккера, голландца, писавшего на нидерландском языке и считающегося национальным писателем как в Нидерландах, так и в Индонезии.

Становление литературы на индонезийском языке, как и самого индонезийского языка, относится к 1920-м годам. Для наиболее известных авторов того периода — Мараха Русли, Абдула Муиса, Мухаммада Ямина — характерно обращение к романтическим и лирическим мотивам в сочетании с достаточно критическим отношением к колониальной действительности. Ещё более резко националистические и антиколониальные настроения отражаются в творчестве писателей 1930-х годов и первых двух десятилетий независимого развития страны: Прамудьи Ананта Тура, Ахдиата Картамихарджи, Утуя Татанга Сонтани, Армейн Пане. В 1950-е и первой половине 1960-х годов при поддержке официальных властей акцентировалось общественное значение литературы, её идеологическая заряженность, активно пропагандировались принципы социалистического реализма. Идеологические установки резко сменились после установления в 1965—67 годах правого военного режима: многие писатели левого толка были репрессированы либо были принуждены к эмиграции. Продолжавшие творчество литераторы в основном или выступали с конформистских позиций, или же выражали подчёркнуто аполитичные настроения. К последним относятся наиболее значимые авторы конца 1960-х — 1980-х годов — Мохтар Лубис, Сутарджи Калзум Бахри, Гунаван Мухамад, Путу Виджая — привнёсшие в индонезийскую литературу, в частности, элементы сюрреализма и экзистенциализма. В произведениях лишь немногих авторов — поэта и драматурга Рендры, публициста Ханса Яссина — присутствовала завуалированная критика режима. В числе заметных литературных критиков Х. Б. Яссин и Умар Юнус.

Падение режима Сухарто в 1998 году и последовавшие за ним демократические преобразования дали возможность для широкого идейного плюрализма в индонезийской литературе. Большое развитие получил публицистический жанр. Национальное и международное признание получил ряд молодых авторов, в частности, публицистка и драматург Аю Утами, новеллист Андреа Хирата. При этом активное творчество в 2000-е годы продолжали многие авторы старшего поколения.

Изобразительное искусство

Исторически самым ранним видом изобразительного искусства, распространившимся в Индонезии, является скульптура. Наиболее древние из сохранившихся скульптурных изображений относятся к VII веку. Как в этот период, так и позднее в скульптуре господствовала религиозная — индуистская и буддистская — тематика.

Становление национальной школы живописи произошло в колониальный период под голландским влиянием. Её основателем считается яванец Раден Салех (1807—1880 годы), автор эпических полотен, получивший художественное образование в Нидерландах. Другим крупным художником XIX века был Абдуллах Сурьёсуброто, мастер пейзажного жанра.

Для начала XX века характерно укрепление реалистического направления в живописи. С этого периода всё более заметным становится обращение к националистическим, патриотическим сюжетам, которые после обретения страной независимости становятся доминирующими. Как и для литературы, для живописи 1950-х и первой половины 1960-х годов характерны достаточно высокая идеологизированность и апелляция к актуальным социальным темам, в то время, как для последовавшего этапа — заметная деидеологизация. Наиболее значимым явлением культурной жизни Индонезии эпохи Сухарто, оказавшим существенное влияние на дальнейшее развитие национального искусства, стало Движение «Новое изобразительное искусство» (ДНИ, индон. Gerakan Seni Rupa Baru) — объединение художников, графиков и скульпторов — нонконформистов, сочетавших в своем творчестве критическое отображение общественно-политических реалий и некоторые националистические мотивы с нетрадиционными художественными формами и приёмами, иногда — с элементами эпатажа. Несмотря на распад ДНИ как организованного объединения, многие его видные представители, такие, как Джим Супангкат (индон. Jim Supangkat), Семсар Сиахаан, Харди и Харсоно (индон. Harsono), продолжали активную творческую деятельность до 2000-х годов и после.

Для изобразительного искусства 2000-х годов характерно наличие двух основных течений: т. н. «традиционного», придерживающегося принципов реализма, и «прогрессивного», к которому принято относить представителей абстракционизма, сюрреализма и т. п.

Архитектура

К наиболее ранним формам архитектурного наследия относятся мегалитические сооружения эпохи неолита — менгиры, уступчатые курганы, дольмены, склепы (наиболее известные образцы имеются на Яве и Южной Суматре). С образованием государств наиболее значительными архитектурными сооружениями становятся индуистские и буддистские храмы, облик которых достаточно заметно отличается от культовых сооружений этих религий в континентальной Азии. Крупнейшими и наиболее сложными с архитектурной точки зрения являются буддийский Боробудур и индуистский Прамбанан, построенные в IX веке на Центральной Яве.

Архитектурные формы жилищ различных народностей Индонезии, сложившиеся к Средним векам и в основном сохраняющиеся в сельской местности до настоящего времени, весьма многообразны. Наиболее характерные образцы по регионам — лёгкие каркасные свайные дома из дерева и бамбука с тростниковой или черепичной крышей (Ява, Мадура), большие общинные дома амбарного типа вытянутой формы (Калимантан), большие общинные дома с высокой седловидной крышей большого выноса (Суматра), лёгкие тростниковые хижины (восточная часть Малых Зондских островов, западная часть Новой Гвинеи).

В период нидерландской колонизации были привнесены европейские архитектурные формы. К числу наиболее крупных объектов, позволявших сохранять и развивать национальные архитектурные стили, относятся дворцовые комплексы местных правителей — кратоны (яв. keraton, kraton). Для периода независимого развития страны характерно ещё более активное повсеместное освоение западных архитектурных форм.

Музыка

Издревле, начиная с возникновения музыкальной культуры на бытовом уровне, наиболее разнообразные формы она приобретала у народов Явы, активно воспринимавших внешнее, прежде всего индийское культурное влияние, от которых в свою очередь распространялась на другие части архипелага. Основными звукорядами традиционной индонезийской музыки являются пятиступенный сле́ндро (яв. selendero) и семиступенный пело́г (яв. pelog). В целом характерны развитая гетерофония и полифония, превалирование инструментальной мелодической составляющей над вокальной. Наиболее ярко национальная музыкальная традиция выражена в жанре существующего с раннего средневековья гамелана — народного инструментального оркестра, главную роль в котором играют самобытные ударные музыкальные инструменты. С XVI века развивается песенно-музыкальный жанр керончонг (яв. keroncong), в котором вокальные произведения исполняются по аккомпанемент инструмента, сходного с гитарой. В этот же период распространение получил жанр дангдута, сочетающий в себе элементы малайской, арабской и хиндустанской музыки.

В период нидерландской колонизации при сохранении на широком народном уровне собственных музыкальных традиций на элитарном уровне индонезийцами было освоено европейское музыкальное искусство. Европейские музыкальные нормы в сочетании с некоторыми элементами традиционных характерны в целом для развития музыкальной культуры в период независимого развития — это свойственно как произведениям классической, так и популярной музыки. Национальная консерватория открыта в 1960 году, национальный симфонический оркестр создан в 1968 году.

Театр и кинематограф

Ранние формы сценического искусства восходят к театрализованным действам народных праздников и культовых церемоний. Как минимум с IX века существует театральный жанр ваянг-топенг — исполнение танцев и пантомимы в масках характерных персонажей. К XI веку относятся первые упоминания о ваянг-голек и ваянг-кулит — соответственно, театре объёмных марионеток и театре плоских кожаных марионеток, их тени проецируются на тканевый экран, остающиеся с того времени наиболее популярными формами национального театрального искусства. Во всех видах ваянга драматургической основой традиционных представлений служат эпизоды местных переложений индийского эпоса «Махабхарата» со строго ограниченным набором персонажей. Представления, как правило, сопровождаются игрой гамелана.

Под нидерландским влиянием с конца XIX века постепенно распространились европейские жанры сценического искусства, а также смешанные формы, сочетающие европейские и традиционные приёмы, в частности, кетопрак и лудрук. В период государственной независимости происходит развитие всех — традиционных, европейских и смешанных жанров. Крупнейшие театры страны созданы в Джакарте, Джокьякарте, Сурабае.

Первые кинофильмы были сняты в Индонезии в 1920-х годах нидерландскими режиссёрами. Становление собственно национального кинематографа относится к 1930-м (первый местный режиссёр — Анджар Асмара), целостной национальной кинематографической школы, как игровой, так и документальной) — к 1950-м. Для кинематографа 1950-х — первой половины 1960-х годов характерно обращение к антиимпериалистической тематике и острым социальным проблемам. В 1980-е — 1990-е годы в силу широкого проникновения на индонезийский кинорынок зарубежной продукции местная киноиндустрия вступила в период спада, который был преодолён только к началу XXI века. Для 2000-х годов характерно резкое повышение как количественных, так и качественных показателей индонезийского кинематографа: объём кинопродукции ежегодно удваивался, ряд фильмов номинировался на премии международных кинофестивалей.

Декоративно-прикладное искусство

Декоративно-прикладное искусство в полной мере отражает этнокультурное многообразие страны — для различных регионов в этом плане характерны весьма специфические особенности. К наиболее распространённым традиционным художественным ремёслам, получившим международную известность, относятся производство расписного батика — как горячего, так и холодного (Ява, Мадура, Бали, некоторые районы Суматры), изготовление ритуальных кинжалов — крисов (Ява, Бали) и куджангов (Западная Ява), объёмных и плоских кукол для театра ваянг (см. раздел «Театр и кинематограф»), других видов художественной обработки кожи (Ява, Бали, Мадура, Суматра). Практически повсеместно распространены резьба по дереву, производство декоративных плетёных изделий, во многих регионах (в особенности на Суматре, Сулавеси и Молукках) — художественное ткачество. На Яве традиционным промыслом является бронзовое, на Калимантане — оловянное и серебряное литьё, а также чеканка. Производство декоративных гончарных и керамических изделий в наибольшей степени развито на Малых Зондских островах (в особенности на Ломбоке), там же (в особенности на Флоресе) сохраняются богатые традиции изготовления деревянных статуэток.

Государственные праздники

• 1 января — Новый год по христианскому летоисчислению (дата определяется по григорианскому календарю, индон. Tahun Baru Masehi);
• 3 февраля — Китайский Новый год (дата определяется по китайскому календарю) (индон. Hari Imlek);
• 15 февраля — День рождения пророка Мухаммеда (дата определяется по исламскому календарю) (индон. Maulid Nabi Muhammad);
• 5 марта — Новый год по летоисчислению, принятому в балийской вариации индуизма (дата определяется по балийскому календарю, индон. Tahun Baru Saka);
• 22 апреля — Великая пятница (дата определяется по григорианскому календарю, индон. Wafat Isa Al-Masih);
• 17 мая — День рождения Будды (дата определяется по буддийскому календарю, индон. Waisak);
• 2 июня — Вознесение Господне (дата определяется по григорианскому календарю, индон. Kenaikan Isa Al-Masih);
• 29 июня — Мирадж (дата определяется по исламскому календарю, (индон. Lailat Al Miraj);
• 17 августа — День независимости (индон. Hari Proklamasi Kemerdekaan);
• 30-31 августа — Ураза-байрам (дата определяется по исламскому календарю, индон. Idul Fitri);
• 6 ноября — Курбан-байрам (дата определяется по исламскому календарю, индон. Idul Adha);
• 27 ноября — Мусульманский Новый год (дата определяется по исламскому календарю, индон. Tahun Baru Hijriyah);
• 25 декабря — Рождество (дата определяется по григорианскому календарю, индон. Natal);

Кухня

С учётом этнокультурного разнообразия страны её национальная кухня фактически представляет собой сочетание кухонь различных регионов, имеющих свои существенные особенности. При этом некоторые блюда, изначально специфичные для определённой местности, приобрели общенациональную популярность. Кулинарные традиции народов Индонезии сформировались при активном влиянии соответствующих традиций соседних азиатских народов: наиболее заметным в этом плане является влияние китайской кухни.

Основным углеводным продуктом питания практически повсеместно является рис, в ряде регионов существенное место в рационе занимают кукуруза, кассава, батат. Традиционно пищей большинства индонезийцев является варёный или жареный рис с теми или иными добавками — в этом качестве, как правило, фигурируют курятина, мясо, морепродукты, темпе, свежие или мочёные овощи, которые либо готовятся вместе с рисом, либо подаются как гарнир (в этом случае добавки называются лаук-паук — индон. lauk-pauk). Наиболее распространённым из подобных блюд является наси горенг (индон. nasi goreng, буквально — «жареный рис») — подобие плова с наполнением практически из любых продуктов. Важнейшим церемониальным блюдом во многих регионах является тумпенг — сформованная из риса пирамидка, окружённая различными гарнирами.

Широко распространена лапша из пшеничной или рисовой муки, подаваемая как суп либо в жареном виде с различными наполнителями, например, ми горенг (индон. mie goreng, буквально — «жареная лапша»). Заимствованный из европейской кухни хлеб не получил существенного распространения. Большей популярностью пользуются различные виды тестяных изделий с начинкой, многие из которых также заимствованы из кухонь других стран, например мартабак.

Мясо и белковые продукты в целом, в силу их традиционной дороговизны для большей части населения, присутствуют на столе, как правило, в небольшом объёме. Наибольшее распространение получили курятина, баранина, козлятина и, в прибрежных районах, рыба и морепродукты. Говядина употребляется достаточно редко, свинина активно употребляется в китайской общине и среди немусульманских народов Индонезии. Популярностью пользуются мясные, рыбные либо куриные фрикадельки — баксо (индон. bakso), миниатюрные шашлычки — сате (индон. sate, satai), изготовляемые чаще всего из курицы, козлятины или баранины, а также отак-отак — биточки из рыбного фарша, запечённые в банановых или пальмовых листьях. На Яве и в некоторых других регионах получили распространение супы — как правило, из курятины и субпродуктов. Повсеместно изготовляется и потребляется крупук — чипсы из крахмала, злаковой, креветочной, рыбной или иной муки. В достаточно больших количествах употребляются различные овощи — с учётом региональной сельскохозяйственной специфики. На Яве большой популярностью пользуется гадо-гадо — смесь из различных овощей, залитая арахисовым соусом. Распространённым лакомством являются тропические фрукты.

В еде повсеместно используются специи и пряности — прежде всего различные виды перца — а также соевый и арахисовый соусы. Большой популярностью пользуются как чай, который пьётся и горячим, и холодным, так и кофе. Алкоголь распространён незначительно — прежде всего с учётом принадлежности большинства индонезийцев к мусульманской конфессии. Тем не менее, в ряде регионов изготовляются традиционные местные спиртные напитки, особой популярностью среди которых пользуется туака.

СМИ

Печатные СМИ

Первые периодические издания на местных языках (малайском, яванском) появились в Индонезии в колониальный период в начале XX века, однако широкое развитие печатные средства массовой информации получили только после обретения страной независимости. При этом, если для 1950-х — первой половины 1960-х годов была характерна относительная свобода печати, то для периода президентства Сухарто — жёсткая политическая цензура и высокая степень контроля со стороны властей. Радикальные подвижки в плане обеспечения свободы печати произошли в ходе демократических реформ конца 1990-х — 2000-х годов. В этот период произошёл существенный рост количества периодических изданий, достаточно чётко обозначилась принадлежность тех или иных газет и журналов к различным политическим и общественным течениям.

По состоянию на конец 2000-х годов в Индонезии издаётся более 170 ежедневных газет — как центральных, так и местных — общим тиражом около 4,8 млн экземпляров, а также более 425 неежедневных газет и журналов общим тиражом около 7,8 млн экземпляров. Ведущие национальные газеты — «Сепутар Индонесиа», «Компас», «Медиа Индонесиа», «Република», «Джакарта Пост».

Электронные СМИ

См. также: Телевидение в Индонезии

Первая радиовещательная организация была создана голландской колониальной администрацией в 1934 году. Становление собственно национальной системы радиовещания началось сразу после провозглашения государственной независимости. На 2009 год в стране действовало более 700 радиостанций. Государственными являются 6 общенациональных и около 50 региональных станций. На 1000 жителей приходилось порядка 140 радиоприёмников.

Индонезийское национальное телевидение существует с 1962 года, когда начал вещание первый государственный телеканал Индонезии — TVRI (Телевидение Республики Индонезии — индон. Televisi Republik Indonesia). Цветное телевещание начато в 1979 году.

На 2008 год в стране существовали 2 государственных и 10 частных общенациональных каналов. Кроме того, вещание вели более 100 региональных телестанций. На 1000 человек населения приходилось около 60 телевизоров. С конца XX века развивается спутниковое и кабельное телевидение, однако доступ к нему имеет незначительная доля жителей — соответственно, 1,7 % и менее 0,1 %.

Спорт

Распространение среди индонезийцев европейских видов спорта началось в период нидерландской колонизации — преимущественно на элитарном уровне. Власти независимой Индонезии, как правило, придавали большое значение развитию и популяризации спорта, реализуя соответствующие государственные программы через структуры Министерства по делам молодёжи и спорта и Индонезийского национального комитета по спорту (индон. Komite Nasional Olahraga Indonesia).

К XXI веку в стране в той или иной степени получили распространение практически все летние виды спорта — как мужские, так и женские дисциплины. На региональном уровне индонезийские спортсмены принадлежат к числу сильнейших: по итогам Игр Юго-Восточной Азии 2011 года, прошедших в Палембанге, они заняли первое место в командном зачёте со 182 золотыми, 151 серебряными и 143 бронзовыми медалями. Вместе с тем, в более широком международном масштабе их достижения намного более скромны: так, на летних Олимпийских играх 2012 года командой Индонезии были завоеваны лишь 1 серебряная и 1 бронзовая медали. Традиционно наиболее успешными являются индонезийские бадминтонисты, в особенности мужчины. Мужская национальная команда по бадминтону — тринадцатикратный обладатель Кубка Томаса, многократный олимпийский чемпион, женская — двукратный обладатель Кубка Юбер.

К числу наиболее популярных среди населения дисциплин относятся футбол, бадминтон, единоборства, мотоспорт, шахматы. Из традиционных национальных видов в наибольшей степени распространены и пользуются зрительским вниманием борьба силат и сепак такро, разнообразные настольные игры, в том числе маджонг, манкала, а также состязания по запуску воздушных змеев и игре в волчок — гасинг, имеющей многочисленные региональные вариации.

Крупнейшие стадионы — джакартский «Бунг Карно» (многофункциональный, на 100 тысяч зрителей), самариндский «Паларан» (футбольный, на 60 тысяч зрителей), палембангский «Джакабаринг» (футбольный, на 55 тысяч зрителей), сурабайский «Бунг Томо» (футбольный, на 50 тысяч зрителей).

Литература

• Индонезия // Большая советская энциклопедия. — М., 1972. — Т. 10. — С. 539—556.
• Всемирная история. — М., 1956. — Т. 2. — С. 588—590.
• Всемирная история. — М., 1957. — Т. 3. — С. 564—566.
• Всемирная история. — М., 1958. — Т. 4. — С. 650—658.
• Всемирная история. — М., 1958. — Т. 5. — С. 326—345.
• Всемирная история. — М., 1960. — Т. 7. — С. 374—380.
• Всемирная история. — М., 1961. — Т. 8. — С. 444—448.
• Всемирная история. — М., 1962. — Т. 9. — С. 131—135, 261—263, 459—460.
• Всемирная история. — М., 1965. — Т. 10. — С. 167—171, 515—519.
• Забродская М. П., Шарец Д. С. Природа Индонезии. — М., 1961. — 76 с.
• Бандиленко Г. Г., Гневушева Е. И., Деопик Д. В., Цыганов В. А. История Индонезии (в трёх частях). — М., 1992—1993.
• Демин Л. М., Другов А. Ю, Чуфрин Г. И. Индонезия. Закономерности, тенденции, перспективы развития. — М., 1987.
• Другов А. Ю. Индонезия: Курс страноведения.— М.: Восточный Университет, 2005.
• Пахомова, Людмила Фёдоровна. Модели процветания. (Сингапур, Малайзия, Таиланд, Индонезия). — М., 2007..
• Погадаев, Виктор Александрович. Индонезия: Краткий справочник. — М.: Ключ-С, 2013. — 248 с. — ISBN 978-5-93136-203-8.

На иностранных языках

• Ricklefs, Merle Calvin. A History of Modern Indonesia since c. 1200. — 3 edition. — Stanford University Press, 2001. — 497 p. — ISBN 0-8047-44793.
• Lloyd, Grayson J; Smith Shannon L. Indonesia Today: Challenges of History. — Singapore: Institute of Southeast Asian Studies, 2001. — 359 p. — ISBN 0-7425-1761-6.
• Sonata, Thamrin. Undang-Undang Politik. Buah Reformasi Setengah Hati. — Jakarta: Yayasan Pariba, 1999. — ISBN 979-95572-1-6.

</div>

Ссылки

• [www.indonesia.go.id Портал органов государственной власти и основных информационных ресурсов Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659pfoYBX Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.indonesia.go.id/en/ Портал органов государственной власти и основных информационных ресурсов Республики Индонезии] (англ.). [www.webcitation.org/659pkMOk5 Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.presidenri.go.id/ Официальный сайт президента Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659poQ135 Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.wapresri.go.id/ Официальный сайт вице-президента Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659pqUrgz Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.mpr.go.id/ Официальный сайт Народного консультативного конгресса Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659ps1BbE Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.dpr.go.id/ Официальный сайт Совета народных представителей Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659pueQvN Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.setneg.go.id/ Официальный сайт Государственного секретариата Республики Индонезии (объединённая администрация президента и вице-президента)] (индон.). [www.webcitation.org/659pwr46b Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.setkab.go.id/ Официальный сайт аппарата правительства Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659pxwngp Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.bps.go.id/ Официальный сайт Центрального статистического агентства Республики Индонезии] (индон.). [www.webcitation.org/659q0RV9z Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.antara.co.id/en/ Официальный сайт индонезийского государственного информационного агентства «Антара»] (англ.). [www.webcitation.org/65H7GEWDH Архивировано из первоисточника 7 февраля 2012].
• [www.state.gov/r/pa/ei/bgn/2748.htm Справка по Индонезии на официальном сайте Госдепартамента США] (англ.). [www.webcitation.org/659q5sXwd Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/id.html Справка по Индонезии на официальном сайте ЦРУ США] (англ.).
• [www.indonesia.mid.ru/indonesia_inf.html Справка по Индонезии на сайте посольства России в Индонезии]. [www.webcitation.org/659q6cabZ Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [bse.sci-lib.com/article054389.html Статья об Индонезии в Большой Советской Энциклопедии]. [www.webcitation.org/659q7zHqE Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
• [www.krugosvet.ru/enc/strany_mira/INDONEZIYA.html Справка по Индонезии в энциклопедии «Кругосвет»]. [www.webcitation.org/659kjEjVx Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].
•  Викисклад: Атлас: Индонезия 
• Индонезия в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).

Отрывок, характеризующий Индонезия

Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа