Третья индо-пакистанская война

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Третья индо-пакистанская война
Основной конфликт: Индо-пакистанский конфликт

Перемещения беженцев и индийской армии
Дата

3 декабря17 декабря 1971

Место

Восточный Пакистан

Итог

Победа Индии

Изменения

Независимость Восточного Пакистана

Противники
Пакистан Пакистан Индия Индия
Командующие
Амир Ниязи
Тикка Хан
Абдул Рахим Хан
Сэм Манекшоу
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
7982 убитыми[1]
около 75 тыс. военнопленных, в том числе 18 тыс. членов военизированных формирований[1], по другой версии 90 тыс.[2]
1047 убитых на восточном твд и 1426 на западном[3], или, по другой версии, 3402 на обоих твд[1]
9851 ранено[4]
 
Третья индо-пакистанская война
Мукти-бахини — Операция «Прожектор» — Операция Барисал — Операция «Чингисхан» — Операция «Джекпот»Потопление подлодки «Гази»Операция ТрайдентДействия подлодокОперация ПитонБитва за Атграм - Битва за БасантарВоздушный бой над БойройБитва за ЧамбБитва за ГарибпурБитва за ГазипурБитва за Хилли и БограБитва за ЛонгевалуБитва за СилхетВертолётный десант через МегхнуВоздушный десант в ТангайлеВойна в воздухеВойна на мореПакистанская капитуляцияСимлское соглашение

Третья индо-пакистанская война — вооруженный конфликт между Индией и Пакистаном, произошедший в декабре 1971 года. Причиной войны стало вмешательство Индии в гражданскую войну, шедшую в Восточном Пакистане. В результате боевых действий Пакистан потерпел тяжёлое поражение, а Восточный Пакистан (Бангладеш) обрёл независимость.





Предыстория

Исламская Республика Пакистан, созданная в результате раздела Британской Индии в 1947 году, состояла из двух частей — западной и восточной. Они были отдалены друг от друга более чем на 1600 км территорией Индии, с которой у Пакистана сразу же сложились враждебные отношения. В стратегическом плане такое разделение было невыгодно Пакистану, поскольку делало затруднительным сообщение между частями и обеспечение безопасности восточной части страны в случае военных действий с Индией. Две страны воевали друг с другом в 1947—1948 и в 1965 годах, обе войны были вызваны территориальным спором в штате Кашмир. Однако очередной конфликт был связан с кризисом в Восточном Пакистане.

Западный и Восточный Пакистан заметно отличались друг от друга в культурном плане. Столица страны Карачи находилась в западной части страны, отсюда же происходило большинство представителей пакистанской политической элиты. Западный Пакистан всегда доминировал над Восточным и экономически, и политически, хотя по количеству населения[5] уступал ему (по переписи 1972 года население Пакистана: 64,9 млн чел., по переписи 1974 года население Бангладеш: 71,3 млн чел.). В развитие восточных территорий вкладывалось намного меньше средств. Существовала и языковая проблема: в 1952 году в Дакке была расстреляна демонстрация, требовавшая отмены постановления о признании единственным государственным языком страны урду (большинство населения на востоке говорило на бенгали, в то время как урду был родным языком относительно небольшой этнической группы на западе). Постепенно жители восточной части страны начали ощущать себя гражданами второго сорта. В 1970 году на Восточный Пакистан обрушился тропический циклон Бхола, одно из самых разрушительных стихийных бедствий новейшего времени. Его жертвами стали до полумиллиона пакистанцев. Власти региона обвинили центральное руководство страны в неэффективности оказанной помощи и бездействии; прошли многотысячные манифестации с требованиями отставки президента страны Яхьи-хана.

В декабре 1970 года в стране прошли парламентские выборы, на которых большинство голосов получила возглавляемая шейхом Муджибуром Рахманом восточнопакистанская партия «Авами Лиг» («Лига свободы»), выступавшая с программой предоставления востоку страны значительной автономии. Согласно конституции страны, она получила право сформировать правительство. Но лидер победившей на западе Пакистанской народной партии Зульфикар Али Бхутто выступил против назначения Рахмана на пост премьер-министра. Переговоры между политиками при участии Яхьи-хана не увенчались успехом. 7 марта 1971 года Рахман выступил с речью, в которой заявил о том, что его партия борется за независимость Восточного Пакистана. В ответ на это 25 марта пакистанская армия, состоявшая в основном из выходцев с запада, начала операцию «Прожектор» по установлению контроля над всеми городами восточной части страны. «Авами Лиг» была запрещена, а Муджибур Рахман арестован. 27 марта майор вооружённых сил страны Заур Рахман зачитал по радио текст написанной Муджибуром декларации независимости, провозглашавшей создание государства Бангладеш. В стране развернулась гражданская война.

Бангладешская освободительная война

Поначалу пакистанская армия встретила минимальное сопротивление. К концу весны она заняла все города Бангладеш и подавила какую-либо политическую оппозицию. В сельских районах развернулось партизанское движение, участники которого были известны как «мукти бахини». Их ряды быстро пополнялись за счёт армейских дезертиров, а также местного населения. Армия развернула жестокие репрессии против бангладешцев; по существующим оценкам, к концу 1971 года было убито от 200 тыс. до 3 млн жителей страны. Не менее 8 млн беженцев прибыли в Индию.

Премьер-министр Индии Индира Ганди сразу же после провозглашения независимости Бангладеш выступила в поддержку нового государства. Индия была заинтересована в ослаблении Пакистана, своего давнего недруга. По мере прибытия всё новых и новых беженцев у индийского руководства появилась и сугубо практическая заинтересованность в прекращении насилия в Бангладеш: содержание такого числа людей дорого обходилось бюджету страны, обострились и социальные проблемы. Была развёрнута кампания по привлечению внимания международной общественности к проблеме беженцев и к жестоким действиям пакистанской армии. Помимо этого, Индия стала оказывать «мукти бахини» военную помощь, что не замедлило сказаться на их боеспособности. Уже летом 1971 года партизаны активизировали свои действия. Страна была разделена на 11 территорий, в каждой из которых силы «мукти бахини» возглавил бывший офицер пакистанской армии. Партизаны имели небольшие военно-воздушные силы и речной флот. Правительственная армия оказалась не готова к ведению антипартизанской войны в условиях местности, покрытой джунглями и многочисленными реками. Располагая базовыми лагерями на территории Индии, «мукти бахини» проводили успешные операции в Бангладеш и отступали через границу.

Пакистанское руководство пришло к выводу, что партизанское движение невозможно подавить, пока оно получает помощь из Индии. Тем временем индийские войска подтягивались к границе, напряжение в отношениях между странами нарастало. 21 ноября произошли серьёзные наземные и воздушные инциденты с участием регулярных армий Индии и Пакистана.

Ход боевых действий

Во второй половине дня 3 декабря 1971 года военно-воздушные силы Пакистана подвергли внезапной бомбардировке ряд индийских авиабаз. Эта операция, носившая кодовое название «Чингисхан», была спланирована под влиянием Израильского авиаудара в первый день Шестидневной войны 1967 года, в результате которого ВВС арабских стран были практически выведены из строя. Однако Пакистану не удалось повторить израильский успех, ущерб от налётов был минимальным. После полуночи Индира Ганди выступила с радиообращением к нации, в котором сообщила о начале войны. Почти одновременно индийская авиация приступила к нанесению ответных ударов по авиабазам на территории Пакистана. 4 декабря в Индии было объявлено чрезвычайное положение и началась мобилизация.

Военные силы Пакистана в Бангладеш находились в безнадёжном положении. Дислоцировавшиеся здесь три дивизии были рассредоточены для ведения боевых действий против партизан, почти не имели авиационной поддержки и не могли остановить наступление трёх индийских корпусов. Сознавая это, пакистанское командование попыталось навязать Индии войну на два фронта и развернуло наступательные действия на западе. Однако и здесь превосходство оказалось на стороне индийской армии. В сражении при Лонгевале 56 декабря одна-единственная рота 23-го батальона Пенджабского полка успешно сдержала наступление усиленной 51-й пехотной бригады Пакистана; значительную роль в этом сражении сыграла индийская истребительно-бомбардировочная авиация, уничтожившая большое количество техники противника на подступах к Лонгевале. В целом индийская армия не только отразила пакистанские удары, но и сама перешла в наступление, захватив на раннем этапе войны некоторые пограничные территории.

На восточном фронте индийские силы совместно с подразделениями «мукти бахини» стремительно обошли основные оборонительные узлы противника. Решающим фактором здесь оказалась высокая мобильность в трудной местности. Хорошо себя зарекомендовали плавающие танки ПТ-76 и транспортные вертолёты Ми-4. Уже к концу второй недели войны армия Индии подошла к Дакке. Не видя смысла в дальнейшем сопротивлении, 16 декабря командующий пакистанскими войсками в Бангладеш генерал Ниязи подписал акт о капитуляции своей группировки. 17 декабря Индия объявила о прекращении огня. На этом война завершилась.

Война на море

Военные действия на море были ознаменованы целым рядом боевых контактов флотов противоборствующих сторон.

  • 4 декабря была потоплена пакистанская подводная лодка «Гази», имевшая задачу атаковать флагман индийского флота авианосец «Викрант»[6]. В ночь на 4 декабря подводная лодка пыталась выставить мины возле фарватера Вишакхапатнам, однако около полуночи после обнаружения её перископа была атакована старым индийским эсминцем Д141 «Раджпут», сбросившим две глубинные бомбы. Через некоторое время (в 00.15 4 декабря) на ПЛ произошёл катастрофический внутренний взрыв, и лодка затонула со всем экипажем из 82 человек.
  • 5 декабря во время рейда индийского флота в составе двух сторожевых кораблей и трёх ракетных катеров в район Карачи были потоплены пакистанский эсминец «Хайбер» и дозорный тральщик «Мухафиз». Из 270 членов экипажа на «Хайбере» спаслось лишь 70[6].
  • 9 декабря пакистанская подводная лодка «Хангор» торпедировала индийский фрегат «Хукри». Инцидент стал первой и до сих пор единственной результативной атакой, произведённой дизельно-электрической подводной лодкой после Второй мировой войны. На борту атакованного судна погибло 19 офицеров и 193 матроса, тогда как 9 офицеров и 93 матроса спаслись[6].

Индо-пакистанский конфликт 1971 года продемонстрировал преждевременность отказа от размещения на кораблях ствольной артиллерии крупных калибров (свыше 100—127 мм). Она оказалась гораздо более дешёвым средством борьбы с береговыми объектами, и при этом не менее эффективным, нежели управляемые корабельные ракеты. Было также подтверждено, что подводные лодки продолжают оставаться надёжным морским оружием — так же, как неуправляемые торпеды и «традиционные» глубинные бомбы[7].

Результаты

В результате индийского военного вмешательства Бангладеш обрёл независимость. 16 декабря ежегодно отмечается в Бангладеш как День Победы.

Почти сразу после завершения боевых действий президент Пакистана Яхья-хан ушёл в отставку; его сменил Зульфикар Бхутто, который через три года официально извинился перед народом бывшего Восточного Пакистана за преступления против него[8]. К числу заслуг Бхутто относят то обстоятельство, что он сумел добиться освобождения всех пакистанских военнопленных без суда над ними, которого требовало новое правительство Бангладеш[8]. Отношения между всеми тремя странами были нормализованы после подписания Симлского соглашения 1972 года.

Война 1971 года стала самой крупной в череде индо-пакистанских конфликтов.

В произведениях искусства

Войне 1971 года посвящены по меньшей мере три индийских художественных фильма:

  • [www.imdb.com/title/tt0154591/ Hindustan Ki Kasam] (1973)
  • [www.imdb.com/title/tt0118751/ Border] (1997)
  • [www.imdb.com/title/tt0983990/ 1971] (2007)

См. также

Напишите отзыв о статье "Третья индо-пакистанская война"

Примечания

  1. 1 2 3 Clodfelter M. Warfare and armed conflict. V. 2. Р. 1103.
  2. Government and Politics in South Asia. Р. 381.
  3. The 14-day war. P. 66.
  4. [164.100.24.219/rsq/quest.asp?qref=60605 Official Government of India Statement giving numbers of KIA — Parliament of India Website]
  5. [bse.sci-lib.com/article080129.html БСЭ 54,2 % населения в Восточного Пакистана]
  6. 1 2 3 Clodfelter M. Warfare and armed conflict. V. 2. Р. 1100.
  7. [militera.lib.ru/h/dotsenko/14.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Военная история ]- Доценко В. Д. Флоты в локальных конфликтах второй половины XX века]
  8. 1 2 Government and Politics in South Asia. Р. 385

Ссылки

  • [www.almanacwhf.ru/?no=5&art=4 Подводные лодки в боевых действиях в ходе локальных войн 1965—1973 годов]
  • [www.freeindia.org/1971war/ The 1971 India-Pakistan War] — подробное описание войны с индийской точки зрения  (англ.)
  • [www.bharat-rakshak.com/LAND-FORCES/Army/History/1971War/PDF/index.html «Official 1971 War History», History Division, Ministry of Defence, Government of India]


 
Индо-пакистанский конфликт

Отрывок, характеризующий Третья индо-пакистанская война

Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.