Индо-римская торговля

Индо-римская торговля первоначально осуществлялась сухопутными путями через Армению и Персию, что существенно ограничивало её объём. До римского завоевания Египта монополией на морскую торговлю обладали Птолемеи. Присоединение Августом Египта активизировало торговые и культурные контакты Древнего Рима с Индией.

В начале нашей эры римляне освоили морскую торговлю через порты Красного моря, прибегая к посредству аксумитов. При Августе между египетским и индийским берегами ежегодно курсировало 120 торговых судов.

Наиболее подробное описание индо-римской торговли содержится в документе, предположительно середины I-го века н. э., известном как «Перипл Эритрейского моря». В нём упомянуты не только римские гавани Эритрейского моря (Арсиноя на месте современного Суэца, Береника и Миос-Гормос), но и целая обойма индийских портов. Лишь немногие из них удаётся идентифицировать по археологическим материалам (Барбарик — вероятно, современный Карачи), от большей же части сохранились только имена-гапаксы.

Индийские археологи до сих пор находят в Южной Индии клады римских монет. Некоторые тамильские правители заменяли выгравированные на монетах профили римских императоров на свои собственные и пускали их в оборот. Даже после захвата Северной Африки арабами в Индии продолжали жить христиане и евреи, однако в связи с прекращением коммерческого мореходства по Красному морю индийцам пришлось переориентировать свою торговлю на восток.

См. также

• Древние контакты между Китаем и Средиземноморьем

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Индо-римская торговля

Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.