Индуизм и ислам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Статья по тематике
Индуизм

История · Пантеон

Вайшнавизм  · Шиваизм  ·
Шактизм  · Смартизм

Дхарма · Артха · Кама
Мокша · Карма · Сансара
Йога · Бхакти · Майя
Пуджа · Мандир · Киртан

Веды · Упанишады
Рамаяна · Махабхарата
Бхагавадгита · Пураны
другие

Родственные темы

Индуизм по странам · Календарь · Праздники · Креационизм · Монотеизм · Атеизм · Обращение в индуизм · Аюрведа · Джьотиша

Портал «Индуизм»

Взаимоотношения индуизма и ислама начались с прихода арабов-мусульман в Индию в начале VII века и имели сложную историю.[1] В исламе индуисты нашли совершенно другие концепции Бога, истины, отношения к насилию и социального устройства.[2]

Во время периода исламских завоеваний в ислам были обращены многие последователи индуизма.[1]Смешанные браки и приток мусульман из арабских стран сыграли важную роль в установлении ислама в Индии.[1] Для некоторых мусульманских правителей, как Махмуд Газневи, могольского император Аурангзеб, было характерно презрительное и пренебрежительное отношение к самой идее индуизма — они считали индуистские религиозные практики идолопоклонством (ширк) и боролись с ними.[1] Самыми известными примерами подобных правителей являются .[1] Мусульмане также установили в Индии особую кастовую систему, которая разделила мусульман — потомков арабов «ашрафов», тех кто обратился в ислам «аджлафов», и неприкасаемых «арзалов».[3][4]

В то же время были и мусульманские правители, Акбар и Ибрахим Адил Шах II из Биджапурского султаната, жившие в мире с индуистами и уважали их религию. Двор Акбара был домом как для мусульманских, так и для индусских святых и интеллектуалов. Чтобы сблизить индуизм и ислам, Акбар даже попытался создать новую религию — дин-и иллахи.[1]

Появление суфизма в сочетании с традициями веданты и йоги привели к широкому распространению синкретического движения бхакти.[1] Суфийский святой шейх Мухаммад выбрал как идеал своего поклонения бхакти индуистского бога Раму. Большинство суфийских поэтов и поэтов бхакти утверждали, что не видят разницы между мечетью и индуистским храмом. Так, пенджабские поэты-святые Баба Фарид и Шах Хусейн заявляли о том, что не принадлежат ни к индуизму, ни к исламу, считая себя унитарианцами (муваххидами), хотя к таким утверждениям надо относиться критично.[5] Кабир сочинял стихи и проповедовал людям учение, сочетавшее в себе философии и духовные практики обеих религий, таким образом бросая вызов традиционным религиозным устоям индуизма и ислама того времени.[1] Взаимодействие между суфиями и бхактами в некоторых регионах Индии привело к тому, что индуисты и мусульмане собирались вместе в мазаре (гробнице суфийского наставника) на религиозный ритуал, проводимый вайшнавским пуджари (жрецом).[1]

Однако, столкновения между мусульманами и индуистами случаются и по сей день. Причинами их являются политика в индийских регионах, национализм и отголоски конфликта, связанного с разделом Британской Индии в 1947 году.[1]

В различных формах искусства времён Империи Великих Моголов, в особенности в миниатюрах и некоторых поэтических произведениях на урду, нашли своё отражение классические индуистские мотивы, такие как любовные истории Кришны и Радхи. Музыка хиндустани, одно из направлений в классической индийской музыке, сочетает в себе ведийские понятия о звуке, раги и талы. В ней используются музыкальные инструменты как ближневосточного происхождения, так и индо-мусульманские изобретения.

На сегодняшний день, несмотря на то, что индуизм и ислам имеют несовместимые идеологические черты, они разделяют единый многовековой исторический опыт, который вылился в общую социальную перспективу.[1]

Напишите отзыв о статье "Индуизм и ислам"



Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Veer, 1994.
  2. Singh Sikand, Yoginder [stateless.freehosting.net/Caste%20in%20Indian%20Muslim%20Society.htm Caste in Indian Muslim Society]. Hamdard University. Проверено 18 октября 2006. [www.webcitation.org/60pyeyOKk Архивировано из первоисточника 10 августа 2011].
  3. Aggarwal Patrap. Caste and Social Stratification Among Muslims in India. — Manohar.
  4. Muslim Caste in Uttar Pradesh (A Study of Culture Contact), Ghaus Ansari, Lucknow, 1960, Page 66
  5. Суворова А. А. "Мусульманские святые Южной Азии". — М., 1999.

Литература

Отрывок, характеризующий Индуизм и ислам

– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.