Индуцированное бредовое расстройство

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Индуцированное бредовое расстройство
МКБ-10

F[apps.who.int/classifications/icd10/browse/2010/en#/F24 24]24.

МКБ-9

[www.icd9data.com/getICD9Code.ashx?icd9=297.3 297.3]297.3

Индуцированное бредовое расстройство — редкое бредовое расстройство, при котором бред разделяется двумя или несколькими лицами с тесными эмоциональными связями. Бредовая симптоматика при индуцированном бреде демонстрируется «реципиентом бредовой фабулы», в то время как источником бреда («индуктором бреда») является другое лицо: обычно это истинный бредовый больной, имеющий авторитет для реципиента бредовой фабулы — индуцируемого или индуцированного лица.





История

Впервые расстройство описано французскими психиатрами Эрнестом Шарлем Ласегом и Жаном-Пьером Фальре в 1877 году как «folie à deux» (/fɒˈli ə ˈduː/, помешательство вдвоём)[1]. Такое название было выбрано по причине того, что при данном заболевании сходные бредовые переживания обнаруживаются у обычно двух людей, находящихся в тесных связях.

Индуцированный бред

Обязательным условием бредовой индукции является тесная связь реципиента с индуктором бреда, вплоть до исчезновения чувства отличия. Необходимо отметить, что образование такой связи не всегда предполагает личный контакт или даже знакомство, важен авторитет индуктора в глазах реципиента.

Как правило, в случаях индуцированного бреда индуцируемое лицо либо обладает повышенной внушаемостью, либо недостаточно критически осмысливает идеи, с которыми знакомится, и повторяет чужие бредовые фабулы как истину в конечной инстанции. Любопытно, что индуцированный бред часто отличается таким же упорством, такой же яркой аффективной окраской и так же не поддается логическому осмыслению или критическому разъяснению, как и истинный первичный бред.

В ряде случаев реципиент бредовой фабулы оказывается носителем более или менее выраженного умственного недоразвития или снижения на фоне органической патологии мозга.

Известны также ситуации, в которых индуктором бреда является психически здоровый человек, каким-то образом привносящий в психику больного бредовую фабулу — либо случайно, в виде шутки, принимаемой больным в силу состояния за истину с последующим присвоением и развитием, либо в силу собственного положения, когда в структуру бреда больного включаются те или иные действия врача-психиатра, персонала отделения и т. п.

Индуцирующие моменты чрезвычайно важны при возникновении массовых психозов. Так, например, одна женщина, выкрикивающая в состоянии кликушеского экстаза разнообразные фанатические идеи, могла индуцировать толпу, которая потом «видела» «черта с рогами и хвостом», «ведьму в ступе» и т. п. (Жмуров, «Общая психопатология»). В России подобные ситуации многократно описывались до революции, за рубежом встречаются и поныне. В подобных случаях массовые психозы начинаются с индукции толпы одним человеком. В любом случае основу такого психоза составляют истеричность, внушаемость в сочетании с недостаточным уровнем интеллекта участников происшествия. Бредовая фабула в подобных ситуациях, как правило, примитивна, однотипна для ряда подобных случаев и не имеет развития.

Особая разновидность индуцированного бреда — конформный бред, при котором у нескольких близких (насколько это вообще возможно) больных, в том числе с разными заболеваниями или с разными формами одного заболевания, отмечается одна и та же картина бреда.

Диагноз

Диагноз индуцированного бредового расстройства по международной классификации болезней ставится при соответствии следующим критериям:

  1. один или два человека разделяют один и тот же бред или бредовую систему и поддерживают друг друга в этом убеждении;
  2. у них имеется необычно тесное взаимоотношение;
  3. имеется сведение, что бред был индуцирован пассивному члену пары или группы путём контакта с активным партнёром.

— МКБ-10[2]

Индуцированные галлюцинации встречаются редко и не исключают данного диагноза[2].

Включаются:

  • конформный бред;
  • folie à deux;
  • индуцированное параноидное расстройство;
  • индуцированное психотическое расстройство;
  • симбиотический психоз.

Исключается:

  • одновременный психоз.

Напишите отзыв о статье "Индуцированное бредовое расстройство"

Ссылки

  • Психиатрия / под ред. Н. Г. Незнанова и др. М., ГЭОТАР-медиа, 2009.
  • Общая психопатология. В. В. Марилов, М., ACADEMIA, 2002.
  • Руководство по психиатрии под ред. А. С. Тиганова. М., «Медицина», 1999.

Примечания

  1. Ю. В. Попов, В. Д. Вид. Современная клиническая психиатрия. — М.: Экспертное бюро-М, 1997. — С. 123. — 496 с. — ISBN 5-86065-32-9.
  2. 1 2 Всемирная организация здравоохранения. Классификация психических и поведенческих расстройств: Клиническое описание и указания по диагностике. — 2 изд. — Киев: Сфера, 2005. — С. 105. — 308 с. — ISBN 966-8782-08-9.


Отрывок, характеризующий Индуцированное бредовое расстройство

Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.