Инкардинация

Инкардинация (лат.  «incardination» — приписка) — название в Римско-Католической Церкви канонического подчинения священнослужителя своему священноначалию.

Каждый диакон, священник, монашествующий в обязательном порядке должен принадлежать определённой епархии, диоцезу, персональной прелатуре, институту посвящённой жизни или обществу апостольской жизни:

"Каждый клирик должен быть приписан либо в одну из отдельных Церквей или персональных прелатур, либо в один из институтов посвящённой жизни или в общество, наделённое тем же полномочием, чтобы ни в коем случае не допускалось существования клириков неподначальных, или «бездомных» .

Каждый кандидат в священнослужители перед таинством рукоположения, принося послушание определённому епархиальному епископу или полномочному настоятелю института посвящённой жизни, приписывается определённой епархии, диоцезу, монашеским ордену или конгрегации. Инкардинация совершается единожды: в случае епархиального священнослужителя она совершается перед рукоположением в диаконы, монашествующий инкардинируется при принесении монашеских обетов . При последующем рукоположении в пресвитеры инкардинация уже не требуется.

Благодаря инкардинации священнослужитель подвластен епархиальному епископу или монашескому священноначалию.

В настоящее время, в отличие от прошлого, когда инкардинация была постоянной, существует возможность поменять инкардинацию при письменном согласии обоих епископов. Переход священнослужителя в другую епархию или институт посвящённой жизни сопровождается экскардинацией (выпиской) из старой .

Источник

• Кодекс Канонического Права, изд. «Институт философии, теологии и истории св. Фомы», М., 2007 г., стр. 132—133, ISBN 978-5-94242-045-1
• Католическая энциклопедия, т. II, изд. Францисканцев, М., 2005, стр. 255, ISBN 5-89208-054-4.

Отрывок, характеризующий Инкардинация

– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…