Иннокентий (Борисов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иннокентий и фамилией Борисов.

Архиепископ Иннокентий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Херсонский и Таврический
24 февраля 1848 — 26 мая 1857
Предшественник:	Гавриил (Розанов)
Преемник:	Димитрий (Муретов)
Архиепископ Харьковский и Ахтырский
31 декабря 1840 — 24 февраля 1848
Предшественник:	Смарагд (Крыжановский)
Преемник:	Елпидифор (Бенедиктов)
Епископ Вологодский и Устюжский
1 марта — 31 декабря 1841
Предшественник:	Стефан (Романовский)
Преемник:	Иринарх (Попов)
Епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии
3 октября 1836 — 1 марта 1840
Предшественник:	Владимир (Алявдин)
Преемник:	Иеремия (Соловьёв)
Имя при рождении:	Иван Алексеевич Борисов
Рождение:	15 (27) декабря 1800(1800-12-27) Елец Орловская губерния
Смерть:	26 мая (7 июня) 1857(1857-06-07) (56 лет) Одесса

Архиепископ Иннокентий (в миру Иван Алексеевич Борисов; 15 (27) декабря 1800, Елец, Орловская губерния — 26 мая (7 июня) 1857, Одесса) — епископ Православной Российской Церкви; с 24 февраля 1848 года архиепископ Херсонский и Таврический. Член Российской академии (1836). Член Святейшего Синода с 26 августа 1856 года. Знаменитый проповедник.

В 1997 году причислен к лику местночтимых святых Одесской епархии Украинской православной церкви (Московского Патриархата).

Семья и образование

Родился в семье священника. Окончил Воронежское уездное училище. В 1819 году окончил Орловскую духовную семинарию. В семинарии сидел за одной партой с Иродионом Соловьевым — будущим епископом Кавказским и Черноморским Иеремией, теплую дружбу с которым сохранил до конца своих дней.

Ещё во время учёбы в академии проявил себя талантливым проповедником. Согласно данным митрополита Мануила (Лемешевского), будущий архиерей уже в юности проявлял свои выдающиеся способности:

Помимо слушания лекций он очень много занимался самообразованием и иногда излагал перед своими товарищами учение того или иного философа с такою ясностью и простотой, что превосходил лекции профессорские. Все науки ему давались легко. Он единогласно был признан первым студентом академии.

В 1823 году окончил Киевскую духовную академию первым по успеваемости со степенью магистра богословия.

Биография

С 28 августа 1823 — инспектор и профессор церковной истории и греческого языка Санкт-Петербургской духовной семинарии.

С 1823 года, одновременно, был ректором Санкт-Петербургского Александро-Невского училища.

10 декабря 1823 года был пострижен в монашество и рукоположен во иеродиакона.

С 29 декабря 1823 года — иеромонах.

С 10 декабря 1824 года — бакалавр богословия Санкт-Петербургской духовной академии.

С 2 сентября 1825 года — инспектор Санкт-Петербургской духовной академии.

С 6 января 1826 года — экстраординарный профессор богословия Санкт-Петербургской духовной академии.

16 марта 1826 года возведён в сан архимандрита.

В 1829 году удостоен степени доктора богословия.

С 27 августа 1830 года — ректор и профессор богословия Киевской духовной академии.

С 3 октября 1836 года — епископ Чигиринский, викарий Киевской епархии, управляющий Киево-Михайловским монастырём. При этом остался в должности ректора Киевской духовной академии.

С 1 марта 1840 года — епископ Вологодский и Устюжский.

С 31 декабря 1840 года — епископ Харьковский и Ахтырский.

15 апреля 1845 года возведён в сан архиепископа.

С 24 февраля 1848 года — архиепископ Херсонский и Таврический.

Благодаря архиепископу на развалинах Херсонеса была создан киновия, разрушенная во время осады Севастополя: здесь находились устроенные французами батареи с пороховыми складами и траншеи, которые перерезали всю местность; в 1861 году возрождённую киновию преобразовали в монастырь первого класса.

Учёный и педагог

Во время преподавания в Санкт-Петербурге и Киеве владыка Иннокентий проявил себя выдающимся педагогом.

Он ввёл новый метод изложения богословия — исторический и историко-сравнительный, широко пользуясь пособиями западной богословской литературы, преимущественно протестантской, самобытно работая по первоисточникам. В продолжение 16 лет профессорства он преподавал, в самостоятельной обработке, все главные отрасли богословия. Обладая блестящим даром изложения, он оживил интерес к учёным занятиям среди учащихся. В Киеве он достиг отмены преподавания богословия на латинском языке, державшего русское богословие в рабской зависимости от богословия католического. Им введены новые предметы преподавания, соответственно уровню научного развития на Западе. Он образовал целое поколение русских богословов и ученых, и принимал деятельное участие в переустройстве духовно-учебных заведений, в составлении новых программ академических и семинарских курсов

— Иннокентий (Борисов) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Был руководителем группы профессоров Киевской духовной академии, занимавшейся составлением «Догматического сборника», в котором была дана характеристика православного вероучения со времени возникновения церкви — этот труд использовался в качестве учебного пособия для студентов. Научная деятельность владыки Иннокентия вызывала негативное отношение со стороны наиболее консервативных церковных деятелей, что повлекло за собой «секретное дознание» о его образе мыслей, закончившееся, однако, его полным оправданием. Одна из его наиболее известных книг — «Последние дни земной жизни Иисуса Христа» — была признана слишком «либеральной», в связи с чем не переиздавалась в течение 30 лет (в 1991 она стала первой книгой святителя, переизданной в современный период отечественной истории).

Проповедник

По словам митрополита Мануила (Лемешевского),

можно сказать, что не наука была его истинным призванием, а искусство человеческого слова. Он был не только отличный знаток, но и гениальный художник отечественного слова. Светлый ум, обширная память, творческое воображение, всесторонняя учёность, увлекательное красноречие, величественный и благолепный вид — вот черты, которыми характеризовали современники прославленного Иннокентия.

Проповеди владыки Иннокентия в напечатанном виде распространялись по всей России; часть их переведена на французский, немецкий, польский, сербский, греческий, армянский языки. При этом в своём творчестве он ориентировался как на проповедническое наследие святого Иоанна Златоуста, так и на опыт таких выдающихся католических церковных ораторов как Жак-Бенинь Боссюэ и Жан-Батист Массильон.

Церковный администратор

В качестве правящего архиерея владыка Иннокентий заботился об улучшении как материального быта, так и образования сельского духовенства. За непродолжительное время управления Вологодской епархией он занимался улучшением работы духовной консистории и духовных училищ, обновлением архиерейского дома и соборного храма, занимался изучением местных памятников истории и культуры. Восстановил Тотемский, Ахтырский, Святогорский и Георгиевский-Балаклавский монастыри, открыл в Крыму несколько монашеских скитов, учредил в Одессе два новых торжественных крестных хода, руководил строительством и реконструкцией храмов.

Был инициатором описания монастырских библиотек и передачи хранившихся в них рукописей в научные центры — духовные академии, а также описания и реставрации памятников истории и культуры Крыма и Кавказа и других регионов, где он был правящим архиереем. Основал в городе Одессе «болгарское настоятельство», которое до освобождения Болгарии из-под власти Османской империи, давало приют и образование сотням болгарских юношей.

Во время Крымской войны архиепископ Иннокентий проявил большое мужество, несмотря на опасность, посещая места боёв (в том числе в Севастополе, где под обстрелом ездил на буксире по бухте), часто находился под огнём противника, совершая богослужения в походных храмах, воодушевляя солдат своими проповедями и утешая умирающих. После окончания войны он совершил объезд епархии, проводил богослужения в городах, подвергшихся разрушениям, находил средства для восстановления повреждённых в результате военных действий храмов. Во время поездки заболел, был вынужден вернуться в Одессу, где и скончался.

Канонизация и почитание

В 1997 архиепископ Иннокентий был причислен к лику местночтимых святых Одесской епархии Украинской православной церкви Московского Патриархата. Тогда же произошло обретение мощей святого, которые с июня 2007 года покоятся в нижнем храме, освящённом в честь него, Преображенского собора Одессы.

Память

• В сентябре 2013 года в Одессе рядом с кафедральным собором был открыт памятник святителю Иннокентию.
• 19 февраля 2016 года в Раздельной в рамках декоммунизации ул. Горького была переименована на ул. Св. Инокентия.

Труды

• Сочинения (полное собрание). Шесть томов. СПб, 1908.
  • т. I. Слова и беседы на Рождество Христово. Слова и беседы на праздники Господни. Слова и беседы на воскресные дни.
  • т. II. Слова и беседы на праздники Богородичные. Слова и беседы на дни святых. Слова при посещении паств. Поучения на крестные ходы. Слова и речи к отдельным лицам.
  • т. III. Слова на высокоторжественные дни. Слова и речи при избрании в общественные должности и при открытии общественных учреждений. Слова надгробные. Слова по случаю общественных бедствий. Падение Адамово. О грехе и его последствиях. Беседы о смерти. Мысли о бессмертии. Заметки.
  • т. IV. Великий пост. Молитва святого Ефрема Сирина. Первая Седмица Великого поста. Страстная седмица. Светлая седмица.
  • т. V. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Жизнь апостола Павла. Жизнь святого Киприана. Беседы о природе. Акафисты.
  • т. VI. О религии вообще. О человеке. О последней судьбе человека и мира.
• О начале христианства в Польше. СПб., 1842.
• Письма к Гавриилу, архиепископу Рязанскому и Зарайскому. М., 1869.
• [www.klikovo.ru/db/book/msg/2759 Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. М., 1991]
• О великих Господских и Богородичных праздниках. СПб., 2005.
• Русский Златоуст: Жизнеописание, слова и проповеди святителя Иннокентия, архиепископа Херсонского. Единецко-Бричанская епархия, 2005.
• Избранные сочинения. 2006.
• Великий пост. Духовные рассуждения на каждый день поста. 2007.

Литература

• Иннокентий (Борисов) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Борис (Бален де Балю) Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический // «Журнал Московской Патриархии». — 1967. — № 5.
• Зубов В. П. Русские проповедники: Очерки по истории русской проповеди. — Эдиториал УРСС, 2001. — 232 с. — ISBN 5-8360-0292-4..
• [www.peoples.ru/state/priest/ivan_borisov/ Иван Алексеевич Борисов] // Русский Биографический Словарь
• [www.krotov.info/spravki/essays_bible/bibleists/1800inno.htm Иннокентий (Иван Алексеевич Борисов)]. Из «Библиологического словаря» священника Александра Меня. krotov.info. Проверено 14 июня 2015.
• Мельникова Л. В. [wayback.archive.org/web/20090520021650/www.pobeda.ru/content/view/7983/100/ Патриотическая деятельность архиепископа Иннокентия (Борисова) в годы Крымской войны (1853—1856 гг.)] // Вестник церковной истории : журнал. — М., 2007. — № 4 (8). — С. 73–88. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1818-6858&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1818-6858].

Ссылки

• Сорокин А. [blagovest.orthodoxy.ru/mb/2007n04n06/2007n04n06s08.php Русский златоуст]. Благовестник (газета), № 4-6, с. 8. orthodoxy.ru (2007). Проверено 11 июня 2015.
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_1822 Биография]. ortho-rus.ru. Проверено 14 июня 2015.
• Пономарёва Т. [www.pravoslavie.ru/put/33197.htm Святитель по послушанию. Часть I]. pravoslavie.ru (18 декабря 2009). Проверено 14 июня 2015.

Отрывок, характеризующий Иннокентий (Борисов)

За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.