Иннокентий (Нечаев)
Архиепископ Иннокентий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Иннокентий (Нечаев), архиеп. Псковский и Рижский. Фотография с портрета XVIII в. (РГИА)</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 4 октября 1763 — 9 октября 1798 | ||
| Предшественник: | Гедеон (Криновский) | |
| Преемник: | Ириней (Клементьевский) | |
| ||
| 28 мая — 4 октября 1763 | ||
| Предшественник: | Афанасий (Вольховский) | |
| Преемник: | Гавриил (Петров) | |
| ||
| 6 апреля — 28 мая 1763 | ||
| Предшественник: | Тихон (Соколов) | |
| Преемник: | викариатство упразднено | |
| Рождение: | 1722 | |
| Смерть: | 24 января 1799 Санкт-Петербург | |
| Принятие монашества: | 1758 | |
| Епископская хиротония: | 06.04.1763 | |
| Награды: |
| |
Архиепископ Иннокентий Нечаев (1722, Москва (?) — 24 января 1799, Санкт-Петербург) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Псковский и Рижский.
Содержание
Биография
Родился в 1722 году в семье дворового человека дворян Нарышкиных.
Окончил Московскую Славяно-Греко-Латинскую академию и был оставлен в ней учителем риторики[1].
В 1758 году в Московском Заиконоспасском монастыре пострижен в монашество и определен проповедником, а позже получил должность профессора философии. С августа 1759 года — префект Славяно-Греко-Латинской академии[2].
8 августа 1761 года иеромонах Иннокентий Синодальным указом произведён в архимандриты Новгородского Антониева монастыря и ректоры Новгородской духовной семинарии. Перед ним открывается прекрасная перспектива служебного роста, однако архимандрит Иннокентий отказывается, ссылаясь на болезнь. Его прошение было уважено, и он поселился в Троице-Сергиевой Лавре, которую, однако, через месяц, 17 сентября 1761 года возглавил, став наместником[2].
23 февраля 1763 года определён епископом Кексгольмским и Ладожским, викарием Новгородской епархии. Как и два предыдущих новгородских викария, получил в управление Варлаамо-Хутынский монастырь[2].
6 апреля того же года состоялась его епископская хиротония. В его непосредственные обязанности входило духовное окормление паствы Карельского перешейка[2].
На кафедре побывать не успел[3], так как 28 мая того же года назначен епископом Тверским и Кашиским[1].
В Твери он в июне 1763 года встречал императрицу Екатерину II, которая, проведя после коронации зиму в Москве, возвращалась в Санкт-Петербург.
В том же году 4 октября перемещён на Псковскую кафедру[1].
Екатерина II своём сочинении «Antidote» ([СПб.], 1770) в опровержение клеветы о непросвещённости русского духовенства, указывала на трёх архипастырей — Гавриила (Петрова), Платона (Левшина) и Иннокентия (Нечаева)[1].
22 сентября 1770 года был возведён в сан архиепископа. Жил по большей части в Петербурге[2].
Архиепископ Иннокентий был провозглашен почётным членом Российской Академии в самый день её открытия 30 сентября (11 октября) 1783 года. Принимал самое деятельное участие в составлении первой части Академического словаря. Представил Екатерине II свои соображения относительно плана «Толкового словаря славяно-русского языка»[4]. Он пересматривал «положение о духовных учебных заведениях» и вместе с митрополитом Гавриилом и Платоном рассматривал «Наказ» Екатерины II, когда до обнародования его Императрица сообщила свой труд наиболее уважаемым ею людям[1].
Проповеди архиепископа Иннокентия в своё время считались образцовыми; из них отдельно напечатаны при его жизни: «На день бракосочетания цесаревича Павла Петровича», «На открытие Рижского наместничества» (СПб., 1783 г.) и «На день рождения императрицы Екатерины II» (СПб., 1788 г.). Кроме того, несколько проповедей его вошло в состав «Собрания поучений», изданных Синодом в 1775 году[4].
10 ноября 1796 года награждён Орденом Святого Александра Невского.
9 октября 1798 года уволен «за старостию и болезнями» от управления епархией[1], с оставлением в пенсию всего жалованья 6959 рублей с пребыванием на Псковском подворье.
Скончался 24 января 1799 года. Погребён в Благовещенской церкви Александро-Невской Лавры. При погребении его в Лавре не было говорено надгробного слова, и потому Державин написал эпитафию[1]:Вития о Тебе не возгласил похвал:
Глас красноречия для праведника мал.
Сочинения
- Слово в день рождения императрицы Екатерины II. М., 1766;
- Чин исповеди отроком. СПб., — 1-е изд. — 1769; 2-е изд. — 1795; 3-е изд. — 1814.;
- Слово в торжественный день бракосочетания их имп. высочеств… Павла Петровича и… Наталии Алексеевны // Описание торжества высокобрачного сочетания их имп. высочеств… Павла Петровича и… Наталии Алексеевны. СПб., 1773. С. 47-59 (отд. отт.: СПб., 1773);
- Собрание воскресных и праздничных поучений. СПб., 1775; [Слово] // Описание действия от стороны Святейшего Правительствующего Синода члена, преосв. Иннокентия, архиеп. Псковского и Рижского, и его Семинарии, происходившего во время… прибытия, ея императорского величества… императрицы… всероссийския Екатерины Вторыя, во Псков. СПб., 1780. С. 9-14;
- Речь на пришествие её императорского величества в Полоцк // Там же. С. 26-27;
- Слово на открытие наместничества в Риге. Речь при открытии присутственных мест в Риге. [СПб., 1783];
- Наставление от архипастыря священнику при отправлении его к должности. — СПб., 1790; СПб., 1795.
- Приуготовление к смерти, или Краткое руководство, каким образом всякий христианин должен себя приуготовлять к блаженной кончине: [Пер. с лат.]. СПб., 1793;
- Наставление от архипастыря священнику. СПб., 1790, 1796 2; [Письмо к Г. А. Потёмкину] // РА. 1879. Кн. 3. № 9. С. 25.
Напишите отзыв о статье "Иннокентий (Нечаев)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Иннокентий (Нечаев) // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ 1 2 3 4 5 А. П. Дмитриев. История Корельской (Кексгольмской) епархии. Очерк. «Вуокса». Приозерский краеведческий альманах. Приозерск. 2000 г.
- ↑ Галкин А. [issuu.com/684570/docs/sofiya4_11/0 Феофил (Раев) — первый епископ Старорусский] // София. Издание Новгородской епархии. 2011. № 4. С. 12—14
- ↑ 1 2 Иннокентий (Нечаев) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- Галкин А. К., свящ. А. Берташ. [www.pravenc.ru/text/468741.html Иннокентий (Нечаев)] // Православная энциклопедия. Т. XXIII. М., 2010. С. 14—17
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Иннокентий (Нечаев)
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
