Иннокентий (Ястребов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Иннокентий и фамилией Ястребов.

Архиепископ Иннокентий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Епископ Каневский Иннокентий (Ястребов)</td></tr>
Архиепископ Астраханский
июнь 1927 — 22 мая 1928
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Фаддей (Успенский)
Преемник:	Филипп (Ставицкий)
Архиепископ Ставропольский
октябрь 1926 — июнь 1927
Предшественник:	Иринарх (Синеоков-Андреевский)
Преемник:	Арсений (Смоленец)
Архиепископ Полоцкий и Витебский
сентябрь 1918 — октябрь 1926
Предшественник:	Иоанн (Поммер)
Преемник:	Павлин (Крошечкин)
Имя при рождении:	Илья Иванович Ястребов
Рождение:	16 июля 1867(1867-07-16) село Владимировка, Астраханская губерния, Енотаевский уезд, Российская империя
Смерть:	22 мая 1928(1928-05-22) (60 лет) Москва, СССР
Принятие монашества:	7 июня 1902
Епископская хиротония:	29 июня 1906

Архиепископ Инноке́нтий (в миру Илья́ Ива́нович Я́стребов; 16 июля 1867, село Владимировка, Енотаевский уезд, Астраханская губерния — 22 мая 1928, Москва) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Астраханский.

Семья и образование

Родился в семье священника. В 1888 году окончил Астраханскую духовную семинарию, Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия в 1892 году. Его духовным наставником во время учёбы был схиархимандрит Гавриил (Зырянов), затем причисленный к лику святых. В 1892—1893 году — профессорский стипендиат Казанской духовной академии по кафедре калмыцкого языка. Магистр богословия (1898); тема диссертации: «Миссионер Высокопреосвященнейший Владимир, архиепископ Казанский и Свияжский: Исследование по истории развития миссионерства в России»). Почётный член Казанской и Московской духовных академий (1914).

Преподаватель и исследователь

С 1893 года — и. д. доцента Казанской духовной академии. С 1898 года — доцент Казанской духовной академии по кафедре калмыцкого языка. Преподавал историю миссии, этнографию монгольских племен и калмыцкий язык.

Несколько раз выезжал в командировки в калмыцких улусах Астраханской губернии для изучения языка, быта и религиозных верований калмыцкого народа. Также направлялся в Сибирь для изучения миссионерского дела и языка сибирских монголов. Публиковал статьи по миссионерским вопросам в журнале «Православный благовестник», совместно с учёным-калмыком Михаилом Бадмаевым составил букварь для калмыцких улусных школ и первоначальный учебник русского языка для калмыков. Занимался переводом книг Священного Писания на калмыцкий язык.

7 июня 1902 года был пострижен в монашество, с 8 июня 1902 года рукоположён в сан иеродиакона, с 9 июня — в сан иеромонаха. С 1905 — архимандрит.

Архиерей

С 29 июня 1906 года — епископ Каневский, викарий Киевской епархии. Придерживался крайне правых монархических политических взглядов, был председателем Киевского отделения Союза русского народа.

С 6 октября 1910 года — ректор Киевской духовной академии и управляющий на правах настоятеля Киево-Братским Благовещенским монастырем.

С 11 июля 1914 года — епископ Полоцкий и Витебский.

10 января 1915 года уволен от управления епархией и назначен постоянно присутствующим в Святейшем Синоде.

С 14 января 1915 года — председатель Миссионерского совета при Святейшем Синоде и управляющий на правах настоятеля Ставропигиальным Московским Донским монастырём.

В ноябре 1915 года участвовал в Петроградском совещании монархистов.

С сентября 1917 года по 19 марта 1918 год — снова епископ Полоцкий и Витебский.

С сентября 1918 до 1922 года — вновь управлял этой же епархией.

В 1920 году возведён в сан архиепископа.

В июне 1922 был арестован Полоцким губернским революционным трибуналом по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей. Тяжело заболел тифом, бредил, был принят властями за сумасшедшего. Содержался в психиатрической больнице, затем в калининской тюрьме. Из Тверской тюрьмы владыка был освобожден, получив «минус шесть», то есть он мог жить на свободе, исключая шесть городов. Поскольку в это время у владыки было сердечное заболевание, то он получил назначение правящим архиереем в Кисловодск.

В 1923 выслан в Москву без права выезда, жил в Москве до 1925 года.

12 апреля 1925 года владыка подписал акт о передаче высшей церковной власти митрополиту Крутицкому Петру (Полянскому).

Страдал сердечным заболеванием, лечился в Кисловодске, откуда был выслан в 1925 году. Некоторое время жил на Новом Афоне, затем ему было разрешено вернуться в Кисловодск.

С 1926 года — архиепископ Ставропольский.

В июне 1927 года назначен архиепископом Астраханский, однако не получил разрешения на приезд в Астрахань и оставался жить в Ставрополе.

Лишённый возможности лично окормлять свою паству, архиепископ Иннокентий управлял Астраханской епархией через своего викария, епископа Енотаевского Стефана (Гнедовского).

Последние месяцы жизни и кончина

В декабре 1927 года Заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) добился разрешения больному владыке Иннокентию приехать в Москву для лечения. Был помещён в клинику Первого московского медицинского института, где и скончался 22 мая 1928 года.

Отпевал его митрополит Сергий (Страгородский) с собором иерархов в Донском монастыре. Погребен около Духовского храма на Даниловском кладбище Москвы.

Труды

• Миссионер Высокопреосвященнейший Владимир, архиепископ Казанский и Свияжский: Исследование по истории развития миссионерства в России. Казань, 1898.
• Процесс усвоения христианства алтайскими инородцами. // Православный собеседник, 1899, апрель.
• О миссионерском воодушевлении. Казань, 1900.
• Архимандрит Макарий, основатель Алтайской миссии. Речь при освящении нового здания Киевской городской публичной библиотеки 19 ноября 1911 года. // Труды Киевской духовной академии, 1911, декабрь.

Ссылки

• [www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=5845 Биография]
• [www.witebsk.orthodoxy.ru/i2/saint/st/jastrebov.html ЖИЗНЕОПИСАНИЕ архиепископа ИННОКЕНТИЯ (ЯСТРЕБОВА)] на сайте Витебской епархии

Отрывок, характеризующий Иннокентий (Ястребов)

– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!