Иннокентий XI

Его Святейшество папа римский Иннокентий XI Innocentius PP. XI<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
240-й папа римский
21 сентября 1676 года — 12 августа 1689 года
Избрание:	21 сентября 1676 года
Интронизация:	4 октября 1676 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Климент X
Преемник:	Александр VIII
Имя при рождении:	Бенедетто Одескальки
Оригинал имени при рождении:	Benedetto Odescalchi
Рождение:	16 мая 1611(1611-05-16) Комо, Миланское герцогство
Смерть:	12 августа 1689(1689-08-12) (78 лет) Рим, Папская область
Принятие священного сана:	неизвестно
Епископская хиротония:	29 января 1651 года
Кардинал с:	6 марта 1645 года

Инноке́нтий XI (лат. Innocentius; в миру Бенедетто Одескальки, итал. Benedetto Odescalchi; 16 мая 1611, Комо, Миланское герцогство — 12 августа 1689, Рим, Папская область) — папа римский с 21 сентября 1676 по 12 августа 1689 года.

Ранние годы

Бенедетто Одескальки родился 16 мая 1611 года в Комо и был сыном дворянина Ливио Одескальки и Паолы Кастелли Джованелли из Гандино. В 1626 году умер его отец, и Бенедетто начал обучение в местном колледже, прежде чем переехать в Геную. В 1630 году он едва выжил во время вспышки чумы, от которой умерла его мать. Хотел быть военным, но изучал право, был воспитанником иезуитов. Между 1632 и 1636 годами Бенедетто решил переехать в Рим, а затем в Неаполь для изучения гражданского права. Своей духовной карьерой он был обязан семье Барберини, непотов Урбана VIII. Как епископ Новары (Северная Италия) Одескальки отличился благотворительной деятельностью, лично оказывая помощь населению, страдавшему от стихийных наводнений и эпидемии чумы. Он был священнослужителем сурового образа жизни, склонным к моральному ригоризму. Шапку кардинала он получил из рук Иннокентия Х в возрасте неполных 33 лет, но всегда сторонился папского двора .

Папство

Избрание

Одескальки был сильным претендентом на папский престол после смерти папы Климента IX (1667-1669), но французское правительство наложило вето на его избрание. После смерти Климента X (1670-1676) Людовик XIV (1643-1715) вновь намеревался использовать своё королевское влияние против избрания Одескальки. Однако, рассчитывая на то, что моральный авторитет Одескальки можно будет использовать в своих интересах, король дал указание французским кардиналам согласиться с его кандидатурой. 21 сентября 1676 года Одескальки был избран преемником Климента Х и принял имя Иннокентия XI. Он выбрал это имя в честь папы Иннокентия X, который сделал его кардиналом в 1645 году.

Реформирование папской администрации

Иннокентий XI начал свой понтификат с реформы церковных отношений в собственном государстве. Он положил конец практике непотизма (возобновленной, впрочем, его преемниками), взял под контроль доходы куриальных сановников, уничтожил всякого рода синекуры. Папа запретил в городе азартные игры, закрыл театры, бывшие центром порока, а женщинам запретил носить платья с глубоким декольте. Иннокентий XI также приложил усилия, чтобы сократить расходы курии. Он жил очень экономно и призвал кардиналов делать то же самое. Таким образом, он не только сократил годовой дефицит в 170 000 экю, но и в течение нескольких лет добился превышения папских доходов над расходами .

Еврейская политика

Иннокентий XI продолжил смягчать политику в отношении евреев в пределах итальянских государств. Он заставил Венецию освободить заключенных-евреев, но не смог отменить старую практику в целом.

Более спорным был указ 30 октября 1682 года, по которому все денежно-кредитные операции римских евреев должны были быть прекращены .

Внешняя политика

Венская битва

Победа, одержанная над Оттоманской империей польским королём Яном Собеским под Веной (1683) была признана в Риме триумфом католицизма, представленного теми государствами, которые преданно подчиняются священному авторитету преемника св. Петра. Чтобы почтить эту победу, Иннокентий XI установил праздник, посвященный деве Марии, который отмечается 12 сентября .

Отношения с Францией

В области международной политики дело дошло до серьёзных разногласий между энергичным папой и ревниво охраняющим свою абсолютную власть королём Франции Людовиком XIV. Папа осуждал стремление французского духовенства к утверждению своей автономии и дисциплинарной независимости от Рима (так называемая доктрина свободы галликанской церкви). В ответ на поддержку, оказанную Людовиком французскому духовенству, Иннокентий XI отказался утвердить назначенных королём епископов. 35 французских епархий оказались без руководителей. Людовик XIV в ответ стал действовать еще более жестко. В 1685 году он отменил Нантский эдикт и открыл гонения на французских гугенотов. Иннокентий выразил недовольство этими решительными мерами, но свою позицию по епископам не изменил. Антифранцузская политика папы проявилась и при организации нового похода против турок, которые прямо угрожали столице Австрии.

Отношения с Англией

Попытка вмешательства Иннокентия XI в дела Англии ускорили падение короля-католика Якова II. В 1688 году в результате т. н. Славной революции Яков был изгнан из страны, что окончательно похоронило надежды на объединение англиканской церкви с папством.

Кёльнские споры

Напряженность в отношениях между папой и королём Франции усугубилась спорами по поводу епископской кафедры Кёльна. Кандидатами на кафедру были кардинал Вильгельм Фюрстенберг, епископ Страсбурга, и Йозеф Клемент, брат курфюрста Баварии. Первый из них был послушным орудием в руках Людовика XIV, и его назначение архиепископом и курфюрстом Кёльна означало бы французскую гегемонию в северо-западной Германии.

Клемент был не только кандидатом императора Леопольда I (1658-1705), но и всех европейских правителей, за исключением короля Франции и его сторонника, короля Якова II(1685-1688). На выборах, которые состоялись 19 июля 1688 года, ни один из кандидатов не набрал необходимого количества голосов. Решение должен был принять папа, и он выбрал Клемента.

Людовик XIV принял ответные меры, обратив взыскание на принадлежавший папе Авиньон и заключив в тюрьму папского нунция. Он не скрывал намерения вывести французскую церковь из зависимости от Рима. Но папа остался тверд. Последующее падение Якова II ликвидировало французское превосходство в Европе, и вскоре после смерти Иннокентия XI спор между Людовиком XIV и папством был решен в пользу Церкви .

Смерть и беатификация

Иннокентий XI умер после длительной болезни 12 августа 1689 года от камней в почках, от которых он страдал с 1682 года. Он был похоронен в базилике Святого Петра в гробнице, изготовленной по заказу его племянника Ливио .

Процесс беатификации Иннокентий XI была начат в 1791 году Иннокентием XII, который провозгласил его слугой Бога, и был продолжен Климентом XI и Климентом XII. Процесс тормозился французскими епископами, и лишь Пий XII объявил его блаженным 7 октября 1956 года .

Когда его тело было извлечено для беатификации, было обнаружено, что оно отлично сохранилось, хотя прошло 267 лет со дня его смерти. Мощи были помещены в стеклянный саркофаг, покрытый серебром. Он рассматривается многими католиками как первый папа, чье тело было обнаружено нетленным.

После беатификации саркофаг Иннокентия был помещен под алтарем святого Себастьяна в часовне базилики святого Себастьяна, где он оставался до 8 апреля 2011 года, когда был перенесен, чтобы освободить место для останков Иоанна Павла II. Тело Иннокентия было перенесено в базилику Преображения рядом с часовней, где погребены останки папы Григория Великого (590-604).

Литература

• Р. Мональди, Ф. Сорти. Imprimatur: В печать. Исторический детектив. М: АСТ, 2006. ISBN 5-17-033234-3
• Kelly, J.N.D. (1986). The Oxford History of the Popes. Oxford University Press. ISBN 0-19-282085-0.
• Herbermann, Charles, ed. (1913). "Pope Innocent XI". Catholic Encyclopedia. Robert Appleton Company.

Отрывок, характеризующий Иннокентий XI

На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.