Иновроцлавское воеводство
| ||
| Страна | ||
|---|---|---|
| Статус | ||
| Входит в | ||
| Включает |
Быдгощский, Добжинский, Иновроцлавский, Рыпинский и Липновский повяты | |
| Административный центр | ||
| Крупнейшие города | ||
| Дата образования | ||
| Воеводы |
(список) | |
| Число сенаторов |
2 | |
| Официальные языки | ||
| Население (1790) |
51 507 | |
| Национальный состав | ||
| Конфессиональный состав | ||
| Площадь |
5877,13 км² | |
|
| ||
Иновроцлавское воеводство (лат. Palatinatus Iuniuladislaviensis, польск. Województwo inowrocławskie) — административно-территориальная единица Королевства Польского и Речи Посполитой. Существовало в XIV веке — 1772 году.
Иновроцлавское воеводство было создано на основе земель Иновроцлавского княжества. Входило в состав Великопольской провинции, принадлежало к региону Великопольша и исторической области Куявия. Располагалось в западной части Речи Посполитой, на севере Великой Польши. Центр воеводства — город Иновроцлав. Возглавлялось воеводами иновроцлавскими. Сеймик воеводства собирался в городе Радзеюв.
Иновроцлавское воеводство представляли 2 сенатора в Сенате Речи Посполитой, состояло из пяти поветов. В 1772 году площадь воеводства — 5877,13 км², население по переписи 1790 года — 51 507 чел.
В 1772 году по Первому разделу Речи Посполитой Иновроцлавское воеводство было ликвидировано и аннексировано Прусским королевством. Территория воеводства вошла в состав прусского округа Нетце, а с 1807 года — в провинцию Западная Пруссия.
До 1420 года называлось Гневковским воеводством (пол. Województwo gniewkowskie), центром его был город Гневково.
Административное деление
Источники
- Gloger, Zygmunt. [literat.ug.edu.pl/glogre/0022.htm Województwo Inowłocławskie z ziemią Dobrzyńską] // Geografia historyczna ziem dawnej Polski. — Kraków, 1903.
|
Это заготовка статьи о Польше. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Иновроцлавское воеводство"
Отрывок, характеризующий Иновроцлавское воеводство
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
