Ино, Брайан

Брайан Ино Brian Eno
Брайан Ино в 2006 году
Основная информация
Полное имя	Брайан Питер Джордж Сент-Джон ле Батист де ла Салль Ино
Дата рождения	15 мая 1948(1948-05-15) (75 лет)
Место рождения	Вудбридж, Суффолк
Годы активности	1970-наст. время
Страна	Великобритания Великобритания
Профессии	композитор художник
Жанры	глэм-рок, арт-рок, эмбиент, электронная музыка, экспериментальный рок, минимализм
Коллективы	Roxy Music
[www.enoweb.co.uk/ enoweb.co.uk]

Бра́йан Пи́тер Джордж Сент Джон ле Бати́ст де ла Саль И́но (англ. Brian Peter George St. John le Baptiste de la Salle Eno; 15 мая 1948, Вудбридж, Суффолк) — британский музыкант-электронщик, музыкальный теоретик и продюсер звукозаписи. Возможно, наиболее известен как отец эмбиентной музыки.

Свою карьеру Брайан Ино начал в качестве клавишника и специалиста по звуковым эффектам в группе Roxy Music в начале 1970-х. Впоследствии, помимо сольной деятельности, сотрудничал с такими музыкантами и группами, как U2, Talking Heads и Дэвид Бирн, Дэвид Боуи, Роберт Фрипп, Элвис Костелло, Джон Кейл, Нико, Пол Саймон, Звуки Му, Genesis, Cluster, Slowdive, Coldplay, Natalie Imbruglia. Ино также написал звуковую тему операционной системы Windows 95, которая используется при входе и в другие операционные системы этого семейства. Кроме того, Ино известен и как автор «Темы пророчества» (Prophecy Theme) в фильме своего друга Дэвида Линча «Дюна» (1984).

Биография

Брайан Ино родился в городке Вудбридж, расположенном в Суффолке в Англии, 15 мая 1948 года. При крещении ему было дано имя Брайан Питер Джордж Сент-Джон ле Батист де ла Салле Ино.

Образование

До 16 лет Брайан учился в Колледже Святого Иосифа, который принадлежал монашескому католическому ордену «De La Selle». После Колледжа Брайан поступил в Ипсвичскую школу искусств. Как вскоре выяснилось, случайно сделанный выбор оказался удачным. Школа была основана просветителем Роем Эскотом и заметно выделялась среди других английских школ: практика преподавания была направлена на саморазвитие и расширение способов восприятия, нежели на какие-то специальные технические дисциплины. Брайан, чувствовавший потребность в творческой самореализации и не желавший становиться офисным работником, оказался в нужной среде — «вместо того, чтобы просто сидеть и рисовать, мы учились обретать себя в горячих дискуссиях и различных проектах, направленных на самопознание и самопостижение». Большое влияние в этот период жизни на Ино оказал художник и музыкант Том Филипс. В те два года, что там учился Ино, школу посещает знаменитый авангардный композитор Корнелиус Кардье, заинтересовывая Брайана музыкой минималистов и музыкальными экспериментами. В 1965 году Ино покидает Ипсвич и переводится в Винчестерскую школу искусств, традиционное заведение, в котором эксперименты приходилось держать в тайне, из-за чего большинство студентов считали Ино несколько странным. Преподаватели, считавшие Ино талантливым и умным молодым человеком, стремились отговорить его от занятий «ерундой» и выбрать что-нибудь серьёзное. Однако Ино вместе со своими сокурсниками и гитаристом Энтони Грэфтоном основывает группу «Maxwell Demon». Записанная в Рождество песня «Ellis B. Compton Blues» на долгое время остаётся единственной песней Ино.

Связи с Россией

В 1987 Брайан Ино приезжал в СССР и сотрудничал с группой Звуки Му, которой продюсировал одноимённый альбом.

В 1989 году он включил в свой альбом «Music For Films 3» композицию для терменвокса, записанную российскими музыкантами: Михаилом Малиным и Лидией Кавиной (Термен). В 1989 году в Москве встретился со Львом Сергеевичем Терменом.

В 1990 после знакомства с московским художником Сергеем Шутовым записал и посвятил ему альбом The Shutov Assembly (англ.).

В 1997-м году с женой и двумя дочерьми жил в Санкт-Петербурге. Там общался с «Новыми Композиторами», Борисом Гребенщиковым, Севой Гаккелем. Оказал техническую поддержку группе «Нож Для Фрау Мюллер» в записи альбома «Алло, Супермен!», предоставив им свой Макинтош для записи.

В 2010 году Брайан Ино выступал в Большом зале Санкт-Петербургской консерватории с лекцией «Что такое культура и зачем она нам?».

Вклад в развитие музыкального жанра эмбиент

Брайана Ино некоторые называют основоположником жанра эмбиент, а его ранние альбомы — музыкальными определениями жанра. Записанный Ино в 1978 году альбом «Ambient 1: Music for Airports» (англ.) был признан западными критиками как альбом, оказавший наибольшее влияние на эмбиент. Эта работа попала на первое место в рейтинг The 25 Most Influential Ambient Albums Of All Time.

Рецепты творчества Брайана Ино

• Забыть о стандартах.
• Извлекать пользу из случайностей и ошибок.
• Мыслить диаграммой — то есть видеть различие между Вечным в искусстве и Наносным (сиюмоментно-модным течением).
• Не пугаться сложности и новых технологий. Надо стремиться к техническим подвигам.
• Оставаться в рамках искусства для большинства людей. Если ты нравишься лишь «избранным» — это твоя ошибка. Ответная реакция широкой публики — самый лучший стимул для новых свершений. «Глас вопиющего в пустыне» слышат только змеи.
• Верить в то, что искусство влияет на реальную жизнь. Искусство — замечательный способ понять, как устроен мир вокруг и внутри нас.
• Убеждать не агрессивно, а обольстительно. Одна из функций искусства — показывать желанный мир. Представляя благополучие, красоту и Гармонию, понимаешь все несовершенства реального мира и стремишься удалить препятствия, отделяющие человека от его мечты.
• Сколотить костяк из людей-единомышленников, во время беседы с которыми в голове рождаются идеи, которые не посетили бы вас в одиночестве.
• Хранить (беречь) свою культуру, но экспериментировать и не бояться создавать гибриды с чужими культурами.

Дискография

Сольные альбомы

• 1973 — Here Come the Warm Jets
• 1974 — Taking Tiger Mountain (By Strategy)
• 1975 — Another Green World
• 1975 — Discreet Music
• 1978 — Before and After Science
• 1978 — Music for Films
• 1978 — Ambient 1: Music for Airports
• 1980 — Ambient 2: The Plateaux of Mirror
• 1981 — Ambient 3: Day of Radiance
• 1982 — Ambient 4: On Land
• 1983 — Apollo: Atmospheres and Soundtracks
• 1985 — Thursday Afternoon (саундтрек к видеоролику художественной галереи)
• 1983-1988 — Music for films III
• 1990 — The Shutov Assembly
• 1992 — Nerve Net
• 1993 — Neroli
• 1997 — The Drop
• 2005 — Another Day on Earth
• 2010 — Small Craft on a Milk Sea
• 2012 — Lux
• 2016 — The Ship

Совместные проекты

• No Pussyfooting (1973, ремастер 2008) — совместно с Робертом Фриппом
• Air Structures (1975) — совместно с Робертом Фриппом
• Evening Star (1975) — совместно с Робертом Фриппом
• 801 Live (1976) — совместно с Филом Манзанерой (англ.)
• Fourth World 1 - Possible Musics (1980) — совместно с Джон Хасселом (англ.)
• The Plateaux Of Mirror (1980) — совместно с Гарольдом Баддом (англ.)
• My Life In The Bush Of Ghosts (1981, ремастер 2005) — совместно с Дэвидом Бирном
• The Pearl (1984) — совместно с Гарольдом Баддом
• Hybrid (1985) — совместно с Майклом Бруком и Даниелем Лануа
• Wrong Way Up (1990) — совместно с Джоном Кейлом
• In A Land Of Clear Colours (1993) — совместно с Питером Синфилдом
• Souvlaki (1993) — совместно с Slowdive
• Wah Wah (1994) — совместно с James (англ.)
• Original Soundtracks 1 (1995) — совместно с U2 под псевдонимом Passengers
• Spinner (1995) — совместно с Джа Уобблом
• Drawn from Life (2001) — совместно с Peter Schwalm
• The Equatorial Stars (2004) — совместно с Робертом Фриппом
• Everything That Happens Will Happen Today — (2008) — совместно с Дэвидом Бирном
• Drums Between the Bells (2011) — совместно с британским поэтом Риком Холландом
• Panic of Looking (2011) — мини-альбом совместно с Риком Холландом
• Everyday Robots (2014) — приглашённый вокалист на альбоме Деймона Албарна

Ссылки

• [www.enoweb.co.uk/ Brian Eno Home — EnoWeb]
• [compact.exe.su/?cat=129 Рецензии на альбомы Брайана Ино в журнале «Компакт»]

Отрывок, характеризующий Ино, Брайан

Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.