Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца
Поделись знанием:
Координаты: 47°15′47″ с. ш. 11°23′02″ в. д. / 47.26306° с. ш. 11.38389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=47.26306&mlon=11.38389&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1669 году
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
| Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца | |
 | |
| Оригинальное название |
Leopold-Franzens-Universität Innsbruck |
|---|---|
| Год основания |
в качестве университета с 1669 года |
| Тип |
Публичный |
| Ректор |
Тильманн Мэрк |
| Студенты |
26 555 (2010/2011 гг.) |
| Иностранные студенты |
34,11 % |
| Доктора |
162 |
| Расположение | |
| Юридический адрес |
Innrain 52, 6020 Innsbruck, Австрия |
| Сайт |
[www.uibk.ac.at k.ac.at] |
Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца (нем. Leopold-Franzens-Universitat Innsbruck) — университет в городе Инсбруке, Австрия, имеет статус университета с 1669 года.
В настоящее время является крупнейшим образовательным центром австрийской земли Тироль и третьим в стране по количеству обучающихся в нём студентов (после Венского и Грацского университетов).
Содержание
История
В 1562 году в Инсбруке была основана иезуитская школа грамматики (в настоящее время «Инсбрукская академическая гимназия»), финансируемая соляными шахтами в городе Халль-ин-Тироль. В 1669 году указом императора Леопольда I школа была преобразована в университет с четырьмя факультетами. Позже статус учебного заведения был понижен до лицея, но в 1826 году император Франц II восстановил университет под названием «Университет Инсбрука». В связи с этим в полном названии университета присутствуют имена обоих его основателей.
В 2005 году в библиотеке университета были найдены копии писем, написанных императорами Фридрихом II и Конрадом IV. Их привезли в Инсбрук в XVIII веке из монастыря в городе Шнальс в связи с его упразднением.
Факультеты
В 2004 году университет был реорганизован и ранее существовавшие 6 факультетов были разделены на 15 новых.
- Факультет католической теологии
- Юридический факультет
- Факультет маркетинга
- Факультет политологии и социологии
- Факультет экономики и статистики
- Образования, рабочей коммуникации и психотерапии
- Факультет истории философии
- Факультет филологии и культурологии
- Биологический факультет
- Факультет химии и фармакологии
- Факультет географии и атмосферы
- Факультет математики, информатики и физики
- Факультет психологии и спорта
- Архитектурный факультет
- Строительный факультет
С 1 января 2004 года медицинский факультет был выделен из состава университета и стал отдельным ВУЗом под названием Инсбрукский медицинский университет.
Здания и интересные места
Кампуса у университета нет, поскольку здания университета расположены в разных частях города. Наиболее важные из них:
- Здание теологического факультета, открывшегося в 1562 году в виде иезуитской школы, а также иезуитская церковь, использовавшаяся университетом.
- Здание университетской библиотеки, открытое в 1924 году.
- Здание научного и строительного факультетов, открытое в 1969 году.
- Пристройка к главному зданию «Geiwi tower» для бывшего факультета паранормальных наук, начатая в 1976 году.
- Здание факультета социальных наук, построенное на базе бывших бараков в 1997 году.
- Несколько клиник медицинского университета, ставшие Государственными тирольскими больницами
- Ботанические сады университета
Известные преподаватели
Список
- Бидерман, Герман Игнац (1831-1892) — австрийский статистик и педагог, профессор государственного и конституционного права.
- Виктор Франц Гесс (1883—1964) — физик, лауреат Нобелевской премии по физике 1936 года.
- Гартнер, Теодор (1843—1925) — профессор, руководитель кафедры романской филологии.
- Гегенбауэр, Леопольд (1849—1903) — профессор математики.
- Йегер, Альберт (1801—1891) — бенедиктинец, профессор истории.
- Ханс Фишер (1881—1945) — химик, лауреат Нобелевской премии по химии 1930 года.
Университет Инсбрука в популярной культуре
- В компьютерной игре Half-Life, доктор Гордон Фримен начал изучать телепортацию после ознакомления с исследованиями, проводимыми в университете Инсбрука.
См. также
Напишите отзыв о статье "Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца"
Примечания
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца - [www.uibk.ac.at/ Инсбрукский университет Леопольда-Франца (англ.), (нем.)]
- [www.i-med.ac.at/ Медицинский университет (нем.)]
- [www2.uibk.ac.at/ub/ Библиотека Инсбрукского университета (нем.)]
Отрывок, характеризующий Инсбрукский университет имени Леопольда и Франца
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
