Инсектиконы

Инсектиконы Insecticons <tr> <td align="center" colspan="2"> </td> </tr>
<tr> <th>Принадлежность</th> <td>десептиконы</td> </tr>
<tr> <th>Ранг</th> <td>8 (Шрапнель), 7 (Бомбшелл), 5 (Кикбэк)</td> </tr>
<tr> <th>Отряд</th> <td>Инсектиконы</td> </tr>
<tr> <th>Трансформации</th> <td>роботы, жуки</td> </tr>
<tr> <th>Первое появление</th> <td>G1 (серия 8)</td> </tr>
<tr> <th>Сезоны</th> <td>G1, The Movie, фильм (2009), TF Prime</td> </tr>

Инсектико́ны (англ. Insecticons) — персонажи вымышленной «Вселенной трансформеров», действующие лица нескольких мультсериалов и комиксов о трансформерах. Название происходит от сочетания английских слов «insect» («насекомое») и «construction», и может быть расшифровано приблизительно как «насекомые-роботы».

Описание

Составляют особую подгруппу в отряде десептиконов. Трансформируются в огромных механических насекомых.

Известные инсектиконы

«Первое поколение»

• Шрапнель (англ. Shrapnel) — лидер группы. Альт-форма — жук-рогач.
• Бомбшелл (англ. Bombshell) — ученый. Альт-форма — долгоносик.
• Кикбэк (англ. Kickback) — воин. Альт-форма — кузнечик.

«Прайм»

• Хардшелл (англ. Hardshell). Альт-форма — жук-геркулес

История

«Трансформеры G1»

Инсектиконы являются родичами десептиконов. По одной из версий, они входили в экипаж «Немезиды» — космического крейсера десептиконов, на котором Мегатрон отправился в погоню за автоботами, покинувшими Кибертрон в поисках новых источников энергии. Когда «Немезида» была повреждена метеоритной атакой, они успели покинуть её в аварийном спускаемом аппарате до того, как она потерпела крушение. Более вероятно, однако, что инсектиконы (либо их предки) высадились на Земле ещё задолго до того, как туда попал Мегатрон со своим воинством. Так или иначе, оказавшись на чужой планете и не имея возможности вернуться на Кибертрон, они, чтобы выжить, вынуждены были приспособиться к новой среде обитания. В частности, в процессе эволюции у них развилась способность извлекать необходимую для поддержания жизни энергию непосредственно из металла, и даже из органики. Кроме того, они сильно уменьшились в размерах (примерно вдвое по сравнению с «нормальными» десептиконами), чтобы расход энергии был более эффективным.

Местом обитания Инсектиконов на Земле стал остров Бали в Индонезии. Когда их убежище обнаружили десептиконы, Мегатрон предложил Инсектиконам объединиться с ним для борьбы с автоботами, и те приняли его предложение. Однако отношения между союзниками никак нельзя назвать дружескими: Мегатрон презирает Инсектиконов, считает их глупыми и даже не скрывает этого, а они его — жадным. По сути дела, единственное, что их сближает — вражда и ненависть к автоботам; однако, когда сражение окончено, недавние партнёры стараются во что бы то ни стало «обставить» друг друга. Если дело доходит до прямых стычек, верх чаще берут десептиконы, так как они намного сильнее; но у инсектиконов есть свой «козырь в рукаве» — технология «промывания мозгов». Лучше всех освоил эту технологию Бомбшелл, но и другие Инсектиконы владеют ею.

«Трансформеры: Прайм»

Здесь инсектиконы — жукоподобные монстры, гигантские создания, значительно превосходящие по размерам всех прочих десептиконов, включая самого Мегатрона. Дикие и свирепые, чрезвычайно сильные, но имеют очень слабый интеллект.Среди них выделяется только один умный-их лидер.После поражения в битве с десептиконами перешли под управление Мегатрона.

В древности они обитали в глубинах Кибертрона, но затем были вынуждены переселиться ближе к поверхности планеты; там их обнаружили десептиконы и взяли под свой контроль. Первоначально предназначением инсектиконов была защита Кибертрона; именно там состоялась первая встреча Джека Дарби и Арси с одним из этих чудищ). Как и почему группа инсектиконов попала на Землю, в сериале не сообщается; достоверно известно только то, что они находились в анабиозе в заброшенной энергоновой шахте, пока их не отыскала и не пробудила десептиконша Эйрахнида. Она стала их предводительницей, установив с ними телепатическую связь. По её приказу один из инсектиконов чуть не растерзал Старскрима, а затем атаковал Мегатрона. Предводитель десептиконов победил в этой схватке, но победа далась ему нелегко — он так ослабел из-за полученных ран, что едва не попал в плен к автоботам.
Некоторое время спустя Эйрахнида решила со своим воинством захватить «Немезиду», но на этот раз ей не повезло — Арси одолела её в бою и заточила в стазис-коконе, а инсектиконы перешли на сторону Мегатрона, пополнив его отряд. Позже, будучи выпущена Сайлесом из капсулы, Эйрахнида восстановила связь с подданными и была отправлена на спутник Кибертрона вместе со всеми инсектиконами.

Фильмы

Трансформеры: Месть падших

В фильме Майкла Бэя «Трансформеры: Месть падших» Инсектиконы имеют вид металлических мух. Очень малы по размеру — немногим больше человеческой ладони. Не способны трансформироваться. Практически лишены интеллекта, но зато оборудованы мощными . Используются для разведки. Во время экспедиции в Египет один такой инсектикон выследил Сэма Уитвики и Микаэлу, прятавшихся от десептиконов. Сэм уничтожил маленького шпиона, но тот успел подать сигнал об их местонахождении Старскриму.

Ещё одна любопытная особенность этих букашек — способность трансформироваться в одного небольшого, почти плоского, но очень опасного для людей мини-кона Ридмэна.

Компьютерные игры

Являются персонажами игры «Transformers: Fall of Cybertron». Согласно сюжету, были сконструированы Шоквейвом и образовали особый отряд десептиконской гвардии. Позднее, по приказу Шоквейва они сражались с диноботами, но все поочередно были перебиты Гримлоком. Также инсектиконы являются играбельными персонажами в мультиплеере, после покупки DLC.

В игре «Transformers: Devastation» появляются как рядовые противники, в некоторых случаях являются боссами. Клоны инсектиконов были использованы мегатроном для киберформирования земли в новый кибертрон, впервые как враги появляются на корабле праудстар и пытались остановить автоботов которые хотели получить супер мощный компьютер ферротаксис, по ходу игры узнаётся что их изначально планировал использовать нова прайм для той же самой цели. В конце после разрушения ферротаксиса все инсектиконы погибли. Так-же появляются в режиме испытания.

Появление в сериях

Трансформеры G1

• 15. Нашествие Инсектиконов / A Plague of Insecticons
• 21. Предатель / Traitor
• 26. Появление Голубки / Enter The Nightbird
• 30. Инсектиконовый синдром / The Insecticon Syndrome
• 45. Борьба за выживание / Quest For Survival
• 63. Месть Грубикуса / The Revenge of Bruticus

Трансформеры: The Movie

Трансформеры: Месть падших

Трансформеры: Prime

Ссылки

• [tfwiki.net/wiki/Insecticon_(G1) Инсектиконы на Transformers Wiki] (англ.)
• [www.tfu.info/subgroup/insecticons.htm tfu.info Insecticons Index] (англ.)

Отрывок, характеризующий Инсектиконы

– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.