Институт Роберта Коха
Поделись знанием:
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
Институт имени Роберта Коха | |
Оригинальное название |
Robert-Koch-Institut |
---|---|
Год основания |
1891 |
Тип |
научный институт |
Президент |
Райнхард Бургер |
Сотрудники |
990 |
Научные сотрудники |
390 |
Расположение | |
Сайт |
[www.rki.de .de] |
Изображения по теме на Викискладе |
Институт имени Роберта Коха (нем. Robert-Koch-Institut, RKI) — федеральный институт Германии по изучению инфекционных заболеваний и непереносимых болезней, расположенный в Берлине. Является одним из центральных научно-исследовательских учреждений Германии и подчиняется непосредственно Федеральному министерству здравоохранения.
Институт был основан в 1891 году как научный отдел Прусского королевского института инфекционных заболеваний. С момента его основания и до 1904 года институтом руководил известный микробиолог Роберт Кох.
Структура
В настоящее время Институт Роберта Коха включает следующие отделы:
- Отдел инфекционных заболеваний (нем. Abteilung für Infektionskrankheiten)
- Отдел эпидемиологии и мониторинга здоровья (нем. Abteilung für Epidemiologie und Gesundheitsmonitoring)
- Отдел инфекционной эпидемиологии (нем. Abteilung für Infektionsepidemiologie)
- Центр биологической безопасности (нем. Zentrum Biologische Sicherheit)
- Центр генной технологии (нем. Zentrum Gentechnologie)
- Проектные группы инфекционной биологии и эпидемиологии (нем. Projektgruppen Infektionsbiologie und Epidemiologie)
- Отдел управления (нем. Leitungsbereich und Zentrale Verwaltung)
- Правовой отдел (нем. Referat Rechtsangelegenheiten)
- Отдел прессы, работы с общественностью и библиотеки (нем. Presse, Öffentlichkeitsarbeit, Bibliotheken)
- Отдел исследований и координации (нем. Forschungsangelegenheiten und Koordination)
Напишите отзыв о статье "Институт Роберта Коха"
Литература
- Annette Hinz-Wessels: Das Robert Koch-Institut im Nationalsozialismus. Kadmos, Berlin 2008, ISBN 978-3-86599-073-0.
- Zum Standort Berlin, General-Pape-Straße: Robert Koch-Institut (Hrsg.): Verfolgte Ärzte im Nationalsozialismus. Dokumentation zur Ausstellung über das SA-Gefängnis General-Pape Straße. Robert-Koch-Institut, Berlin 1999, ISBN 3-89606-030-9.
Это заготовка статьи о Германии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Институт Роберта Коха
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.