Астрофизический институт имени Фесенкова
Поделись знанием:
К:Научные институты, основанные в 1941 году
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
(перенаправлено с «Институт астрономии и физики Казахстанского филиала АН СССР»)
Координаты: 43°10′37″ с. ш. 76°57′57″ в. д. / 43.177167° с. ш. 76.966000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.177167&mlon=76.966000&zoom=17 (O)] (Я)
| Астрофизический институт имени В. Г. Фесенкова (АФИФ) | |
 | |
| Прежнее название |
Астрофизический институт АН Казахской ССР |
|---|---|
| Основан | |
| Директор | |
| Сотрудников |
169 (на 2009 год) |
| Расположение | |
| Юридический адрес | |
| Сайт |
[aphi.kz/ru/ Официальный сайт] |
Запрос «АФИФ» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
Астрофизи́ческий институ́т имени В. Г. Фесенкова (АФИФ) — научное учреждение, основанное 10 октября 1941 года как Институт астрономии и физики Казахстанского филиала АН СССР в Алма-Ате, столице Казахстана, в результате эвакуации группы астрономов из Европейской части СССР. В 1948 году Г. А. Тихов возглавил самостоятельное учреждение — сектор астроботаники АН КазССР — и основал свою отдельную обсерваторию. В 1950 году астрономы отделились и был образован Астрофизический институт АН Казахской ССР. В 1989 году институту было присвоено имя В. Г. Фесенкова. В Астрофизическом институте в советские времена было 250—300 сотрудников, в 2008 году — около 100, в 2009-м — 169 человек.[1]
Содержание
- 1 Руководители института
- 2 История института
- 3 Наблюдательные базы
- 4 АО «Национальный центр космических исследований и технологий» (АО «НЦ КИТ»)
- 5 Лаборатории института
- 6 Направления исследований
- 7 Основная тематика научной работы
- 8 Основные издания
- 9 Интересные факты
- 10 Примечания
- 11 Ссылки
- 12 См. также
Руководители института
- 1941—1964 — В. Г. Фесенков — основатель и первый директор Института астрономии и физики Казахстанского филиала АН СССР (с 1950 года руководитель Астрофизического института АН Казахской ССР)
- 1941—1943 — Воронцов-Вельяминов, Борис Александрович — заведующий Астрофизическим отделом института астрономии и физики Казахской АН.
- 1964—1972 — Идлис, Григорий Моисеевич
- 1974—1984 — Омаров, Тукен Бигалиевич
- в 1987 году — Б. Т. Ташенов
- 2005—2010 — Чечин, Леонид Михайлович
- 2010—2016 — Омаров, Чингис Тукенович
- сейчас — Валиуллин Рашит Равилевич
История института
21 сентября 1941 года в Казахстане проводили наблюдения 7 экспедиций, в составе которых были астрономы, физики и геофизики из Москвы и Ленинграда. В свете активного наступления фашистских войск в западной части страны ими было решено остаться в Казахстане и присоединиться к эвакуированным ученым в Алма-Ате. Так и сформировался коллектив НИИ астрономии и физики, созданный через несколько недель по предложению В. Г. Фесенкова. Здание института было построено во время войны пленными японцами.
Наблюдательные базы
- Радиополигон «Орбита» расположен на высоте 2740 метров над уровнем моря, рядом с Тянь-Шаньской астрономической обсерваторией, в 40 км от Алма-Аты. Создан в 1978 году. С 2009 года на радиополигоне установлены уникальные приборы, закупленные в Канаде и США, которые позволяют по спектрам частот изучать атмосферу на высоте 90 километров; работает солнечный радиотелескоп с антенной ТНА-57, на котором установлены радиометры на волны 10,7 и 27,8 см; в мае 2011 года запущен радиоспектрограф на диапазон 45—870 МГц. Данный полигон принадлежит Институту ионосферы Республики Казахстан.
- Обсерватория сектора астроботаники АН КазССР
В 1948 году Г. А. Тихов возглавил самостоятельное учреждение — сектор астроботаники АН КазССР — и основал свою отдельную обсерваторию. После кончины Тихова в 1960 г. сектор астроботаники был расформирован.
- Другие обсерватории:
- Обсерватория в Петропавловске, которая появилась благодаря стараниям энтузиаста Андрея Солодовника и студентов.
- В Приозерске только создается, её сотрудники будут наблюдать за искусственными спутниками Земли.
АО «Национальный центр космических исследований и технологий» (АО «НЦ КИТ»)
АО «Национальный центр космических исследований и технологий» (АО «НЦ КИТ») — создано постановлением правительства Казахстана в январе 2008 года. Руководитель АО «НЦ КИТ» — Жумабек Жантаев. Область исследований АО «НЦ КИТ»: исследования галактических систем, звезд и планет, физика формирования и эволюции космической погоды, физика взаимодействия частиц и ядер, ускоренных в земных условиях и космическом пространстве, изучение радиационной обстановки околоземного пространства. Создан центр на базе республиканского госпредприятия «Центр астрофизических исследований» и его дочерних предприятий — Института космических исследований и ранее входивших в систему Академии наук Института ионосферы и Астрофизического института им. В. Г. Фесенкова.
Лаборатории института
- Искусственных спутников земли и информационных систем.
- Физики звёзд и туманностей.
- Космологии, звездной динамики и вычислительной астрофизики.
- Физики Луны и планет.
- Ядерной астрофизики.
- Активных процессов в космосе.
- Группа спектральных наблюдений активных ядер галактик (АЯГ)
- Группа разработки теоретических моделей.
- Группа Солнечной активности.
Направления исследований
- Атмосферная оптика
- Межзвездная среда
- Светлые и тёмные туманности
- Солнечная активность
- Спектрофотометрия активных галактик
- Звёздная астрономия
- Большие планеты Солнечной системы
- Кометы
- Астрометрия ИСЗ
- Планеты-гиганты
- комплексные исследования АЯГ (экспериментальные и теоретические)
- исследования в области физики ранней Вселенной
- проблема космического мусора и кометно-метеорно-астероидной опасности
Основная тематика научной работы
- Создание и поддержание каталога искусственных космических объектов.
- Исследование динамики естественных и искусственных небесных тел в космических силовых полях.
- Изучение физики формирующихся космических объектов.
- Проведение исследований нестационарных процессов на Солнце и в атмосферах планет солнечной системы
- Развитие астрофизических исследований для высокоточного определения орбит космических объектов.
- Развитие современных численных методов в механике газа и физике плазмы и их применение в астрофизических исследованиях и астродинамике.
- Разработка качественных, аналитических и численных методов исследования нестационарных задач динамики искусственных и естественных небесных тел.
- Разработка методов астрометрических вычислений для задач динамики космического полета.
Основные издания
- «Известия» института (1955—1962)
- тематические «Труды» (с 1961)
Интересные факты
- Комета 67P/Чурюмова — Герасименко, наиболее известная благодаря миссии «Розетта», была открыта на одном из телескопов Астрофизического института им. В. Г. Фесенкова.
- Астрофизический институт является одной из первых организаций, в которых в середине XX века зарождалась новая наука — астробиология[2][3].
- В биографический справочник «Астрономы», содержащий более 500 кратких биографий выдающихся астрономов всех времен и народов, включены фамилии 10 ученых (то есть около 2 % от общего числа персоналий), работавших в Астрофизическом институте.
- На Каменском плато также расположен Институт ионосферы Республики Казахстан.
Напишите отзыв о статье "Астрофизический институт имени Фесенкова"
Примечания
- ↑ [ai.nauka.kz/ Астрофизический институт им. В. Г. Фесенкова — состав]
- ↑ Tejfel, V. (August 2009). «Gavriil Adrianovich Tikhov (1875–1960), a pioneer in astrobiology». Highlights of Astronomy 15: :720–1.. DOI:10.1017/S1743921310011166. Проверено 2015-01-11.
- ↑ Briot, D. (2013). «The Creator of Astrobotany, Gavriil Adrianovich Tikhov». Astrobiology, History, and Society (edited by D. A. Vakoch): :175–185.. DOI:10.1007/978-3-642-35983-5_8. Проверено 2015-01-11.
Ссылки
- [ai.nauka.kz/ Астрофизический институт им. В. Г. Фесенкова] — на сайте Центра Астрофизических исследований
- [www.spaceres.kz/index.php?uin=1237873989&lang=rus Сборник новостей по астрономической тематике в Казахстане]
- [www.inno.ru/press/articles/document32676 «КИТ идет к звёздам»] — интервью о современном состоянии дел в Институте
- [www.spaceres.kz/ Акционерное общество «Национальный центр космических исследований и технологий» НКА РК]
- [isr.nauka.kz/ Институт космических исследований]
- [aas.org/archives/BAAS/v36n1/039401bas.pdf Описание инструментов института]
- [planlab.tripod.com/index.html Planetary Researches in Kazakhstan]
- [abc-express.kz/almaty/otdih/observatorya.htm Обсерватория Астрофизического института]
- Астрофизический институт имени Фесенкова // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
См. также
- Национальная академия наук Казахстана
- Обсерватория Каменское плато
- Обсерватория Ассы-Тургень
- Тянь-Шаньская астрономическая обсерватория
- Список астрономических инструментов
Отрывок, характеризующий Астрофизический институт имени Фесенкова
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
