Институт инженерной иммунологии

Институт инженерной иммунологии (ИИИ, первоначальное открытое название — Институт иммунологии, закрытое — предприятие п/я Г-4883) был создан в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 1979 г. и входил в систему разработки биологического оружия (БО) «Биопрепарат» (предприятие п/я А-1063). Перед ИИИ была поставлена задача изучить механизмы преодоления иммунитета человека патогенными микроорганизмами и использовать эти механизмы для создания БО на основе штаммов особо опасных инфекций (ООИ), преодолевающих иммунитет у вакцинированных воинских подразделений и населения вероятного противника. Основой формирования ИИИ стала лаборатория молекулярной биологии Научного центра прикладной микробиологии и биотехнологии (предприятие п/я В-8724, Оболенск), возглавляемая доктором биологических наук В.П. Завьяловым. Первым директором ИИИ был назначен профессор, полковник В.Д. Саввэ. В 1985 г. его сменил В.П. Завьялов, который руководил ИИИ до 2000 г. Его заместитетелем по научной работе был назначен кандидат медицинских наук, подполковник С.С. Афанасьев. В ИИИ работали доктора медицинских наук, полковники В.А. Андреев и Ю.И. Морозов, лауреат Ленинской премии, профессор В.И. Марченко. Авторы книги «The Soviet Biological Weapons Program: A History» (издательство Harvard University Press, 2012) M. Leitenberg и R.A. Zilinskas на основе данных, полученных от независимых источников, пришли к выводу, что из пяти основных достижений системы «Биопрепарат» в разработке БО т. н. «второго поколения» (с использованием методов молекулярной биологии и генетики) два принадлежат сотрудникам ИИИ:

(1) Ковалентное покрытие клеток возбудителя туляремии (Francisella tularensis) белком А золотистого стафилококка. Боеприпасы на основе модифицированного возбудителя были изготовлены на опытно-промышленной базе Омутнинского химического завода, испытаны методом подрыва в бронированной аэрозольной камере в Научном центре прикладной микробиологии и биотехнологии и в полевых условиях на Военно-испытательном полигоне Аральск-7 на о. Возрождения в Аральском море. По сведениям, полученным M. Leitenberg и R.A. Zilinskas, рецептура на основе F. tularensis, ковалентно модифицированной белком А, была принята на вооружение Министерством обороны (МО) СССР.

(2) Конструирование штамма возбудителя чумы (Yersinia pestis), лишенного капсулы — F1 антигена, являющегося главным и наиболее отличительным признаком чумного микроба. F1-минусные штаммы бактерии чумы не могут быть распознаны диагностикумами вероятного противника и против них неэффективны существующие вакцины. Публикациями в журнале FEBS Letters в 1990—1992 гг. сотрудники ИИИ зафиксировали мировой приоритет в клонировании и секвенировании генов, ответственных за образование чумной F1 капсулы. Эти исследования привели к открытию семейства полиадгезинов, включающего F1 и pH6 (Psa) антигены чумного микроба, выполняющих функцию противоиммунного оружия бактериальных патогенов (см. статьи в журналах FEMS Microbiology Reviews в 2007 и 2010 гг. и в Advances in Experimental Medicine and Biology в 2012 г.)

Кроме этого, сотрудники ИИИ вместе с коллегами из ленинградского НИИ военной медицины разработали технологию производства вакцины против туляремии для аэрозольного применения. В отличие от инъекционных форм она эффективно защищает человека и животных от легочного пути заражения F. tularensis (при применении вероятным противником боеприпасов на основе F. tularensis). После успешных клинических испытаний в Военно-медицинской академии им. Кирова МО СССР приняло вакцину на вооружение.

В 1991—1992 г. финансирование программы разработки БО в СССР было прекращено, количество сотрудников ИИИ сократилось с 500 до 100 человек. Многие ученые ИИИ уехали работать за рубеж — в США, Великобританию, Германию, Швецию, Финляндию или перешли в другие сферы деятельности. В этих условиях руководством ИИИ за счет банковских кредитов был построен новый производственный корпус, переданный в 1995 г. в аренду американской компании Alcoa. Это позволило сохранить инфраструктуру ИИИ и обеспечить зарплатой рабочих и инженеров вспомогательных инженерных подразделений. А оставшиеся научные работники успешно выдержали борьбу за гранты международных фондов — Сороса, МНТЦ, INCO Copernicus, Департамента энергетики США и др. (общий объем финансирования более 10 млн долларов США), что позволило приобретать новое оборудование, реактивы, ездить за рубеж для участия в международных симпозиумах и конгрессах. В 2001 г. небольшая фармацевтическая фирма «Биокад» купила один из лабораторных корпусов ИИИ вместе с оборудованием и создала на его базе исследовательский Центр инженерной иммунологии (ЦИИ). На работу в ЦИИ перешла основная часть сотрудников ИИИ. Бывшие сотрудники ИИИ, ставшие сотрудниками ЦИИ «Биокада», довели до производства разработанные ими ранее суппозитории с рекомбинантным человеческим интерфероном альфа (Генферон) для иммунотерапии при комплексном лечении урогенитальных инфекций у взрослых. Это позволило владельцам «Биокада» в первый год после выхода препарата на рынок продать его на сумму около 1 млн долл. В 2009 г. бывшие сотрудники ИИИ/сотрудники ЦИИ «Биокада» обеспечили производство компанией «Биокад» первого российского рекомбинантного человеческого интерферона бета для лечения рассеянного склероза (Ронбетал). Разработка финансировалась из конверсионной программы Госдепартамента США «Bio-Industry Initiative» на общую сумму около 2 млн долларов.

По договору с акционерами ОАО ИИИ, фирма «Биокад» погасила задолженность ОАО ИИИ по энергоносителям, что позволило научным сотрудникам, оставшихся работать в ОАО ИИИ, спокойно продолжить исследования по проектам, финансируемым МНТЦ, а администрации ОАО ИИИ получить дополнительное финансирование за счет сдачи свободных площадей в аренду. В целом, ИИИ продемонстрировал наиболее успешный пример конверсии при полном отсутствии финансирования из бюджета РФ.

Отрывок, характеризующий Институт инженерной иммунологии

Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.