Институт механики МГУ

Государственное учебно-научное учреждение Институт механики МГУ (НИИМ)
Основан	1959
Директор	Ю. М. Окунев
Расположение	Россия Россия, Москва
Юридический адрес	119192, Москва, Мичуринский проспект, д.1
Сайт	[www.imec.msu.ru/ c.msu.ru]

К:Научные институты, основанные в 1959 году

Нау́чно-иссле́довательский институ́т меха́ники МГУ и́мени М. В. Ломоно́сова — в настоящее время структурное подразделение МГУ имени М. В. Ломоносова.

История

Институт создан Постановлением Совета Министров РСФСР от 11 декабря 1959 года № 1936 с целью развёртывания научно-исследовательских работ для решения актуальных проблем в области механики в тесной связи с подготовкой специалистов высокой квалификации в области теоретической и прикладной механики. Для размещения Института было специально построено отдельное здание на территории МГУ на Ленинских горах (с тем, чтобы по возможности отдалить от учебных корпусов источники шума и вибраций, создаваемые при работе технологического и экспериментального оборудования).

Предтечей Института явились:

• Механический кабинет Московского университета, созданный в 1886 г. под руководством профессора Ф. Е. Орлова и при участии Н. Е. Жуковского; в последующем этот кабинет был превращён в механическую лабораторию университета.

• Научно-исследовательский институт механики, выделившийся 1 января 1935 г. из НИИ математики и механики и являвшийся подразделением механико-математического факультета (директор института — профессор Л. С. Лейбензон.

В 1959 году завершился перевод почти всех лабораторий кафедр отделения механики в здание Института, оснащённое новым и весьма совершенным по тому времени оборудованием, предназначенным для выполнения экспериментальных работ. Позднее Институт был оснащён и современными ЭВМ. Первоначальная структура Института в её научной части соответствовала структуре отделения механики механико-математического факультета: семи кафедрам отделения соответствовали шесть отделов Института (отдел теоретической и прикладной механики соответствовал двум кафедрам — теоретической механики и прикладной механики). В 1960 году в структуре Института было предусмотрено почти 600 штатных мест с фондом заработной платы 9 млн руб. в год.

Первым директором Института механики стал академик АН УССР А. Ю. Ишлинский (с 1960 г. — академик АН СССР), выдающийся учёный, один из создателей теории навигации и управления, крупный организатор науки и замечательный педагог; в область научных интересов А. Ю. Ишлинского также входили теория упругости и пластичности, сопротивление материалов, динамика твёрдых тел и сложных механических систем, теория трения, динамика грунтов. Активнейшую роль в определении научных направлений Института и оборудовании его лабораторий играли заведующие кафедрами отделения механики того времени: чл.-корр. АН СССР Н. Г. Четаев, чл.-корр. АН СССР (впоследствии академик РАН) Д. Е. Охоцимский, академик АН СССР А. Ю. Ишлинский, академик АН СССР Л. И. Седов, академик АН СССР Г. И. Петров, академик АН УзССР Х. А. Рахматулин, чл.-корр. АН СССР А. А. Ильюшин, академик АН СССР Ю. Н. Работнов.

В 1960 году Институт возглавил и более тридцати лет (1960—1992 гг.) руководил им Г. Г. Чёрный, впоследствии академик АН СССР и РАН. Г. Г. Чёрный — ветеран Великой Отечественной войны, участник Московского народного ополчения, участник штурма Берлина и освобождения Праги. Г. Г. Чёрный внёс существенный вклад в разработку теоретических основ расчёта газодинамических течений в двигателях летательных аппаратов. Широкую известность принес ему асимптотический метод расчёта обтекания тел при больших сверхзвуковых и гиперзвуковых скоростях, долгое время остававшийся единственным методом расчёта таких течений.

Численность Института механики в 1960—80 гг. росла, колеблясь в зависимости от объёма договоров на выполнение научно-технических работ, и доходила до 900 человек.

В 1992—2001 гг. директором Института был С. С. Григорян, а с 2001 г. директором работает Ю. М. Окунев.

Сотрудники Института отмечены премиями: Ленинской и Государственными СССР, РСФСР и РФ, Совета Министров СССР, имени М. В. Ломоносова, Н. Е. Жуковского, С. А. Чаплыгина, Л. И. Седова, Г. И. Петрова, Б. Г. Галёркина, медалями Федерации космонавтики и др. Три фундаментальные достижения Института (в области аэродинамики, гидродинамики и в области высокоскоростного взаимодействия тел) были зарегистрированы в качестве научных открытий.

В 1990-е годы Институт пережил кризис в связи со спадом финансирования, старением кадрового состава, отсутствием притока молодёжи. В настоящее время главная задача Института состоит в создании на основе совершенствования и обогащения давних традиций фактически нового научно-учебного центра с обновлённой технологической базой и с полностью новым приборным оснащением, соответствующим стандартам XXI века. В Институте продолжают развиваются научные и учебные связи с другими подразделениями университета: факультетами физическим, химическим, биологическим, вычислительной математики и кибернетики, наук о материалах и фундаментальной медицины, с [www.srcc.msu.su/ Вычислительным центром МГУ].

Научная работа

Научные исследования в настоящее время организованы в более чем 20-ти лабораториях, сгруппированных в соответствии с тремя основными областями научных исследований института:

• механика жидкости и газа (11 лабораторий),

• механика твёрдого деформируемого тела (6 лабораторий),

• теоретическая и прикладная механика (4 лаборатории).

Работает совместная межвузовская научно-учебная лаборатория «Термогазодинамика» (научный руководитель — академик А. И. Леонтьев). К научно-вспомогательным подразделениям отнесена лаборатория изучения механических процессов кинотехническими и оптическими методами.

В разные годы сотрудниками Института были выдающиеся советские и российские учёные Г. И. Баренблатт, А. А. Бармин, А. И. Бунимович, В. В. Гогосов, А. Л. Гонор, С. М. Горлин, чл.-корр. АН СССР Э. И. Григолюк, К. А. Гулакян, Е. А. Девянин, А. И. Зубков, К. И. Козорезов, В. О. Кононенко (впоследствии —академик АН УССР), В. П. Коробейников, А. В. Ленский, Э. В. Ленский, М. З. Литвин-Седой, С. А. Лосев, Н. И. Малинин, Ю. Г. Мартыненко, В. П. Нетребко, Р. И. Нигматулин (впоследствии —академик РАН), И. В. Новожилов, А. А. Павельев, В. М. Панфёров, В. Б. Поручиков, С. А. Регирер, И. И. Слезингер, В. П. Стулов, Г. Ю. Степанов, Г. Ф. Теленин, С. А. Шестериков, И. С. Шикин, П. А. Шумский, Ю. Л. Якимов.

Летом 1979 года для подготовки сборной команды СССР по санному спорту к зимним Олимпийским играм 1980 года на территории Института на средства Спорткомитета СССР была построена санная трасса.

Ведущие научные сотрудники

академик РАН И. Г. Горячева (совместитель)

академик РАН А. Г. Куликовский (совместитель)

академик РАН В. А. Левин

чл.-корр. РАН И. И. Липатов (совместитель)

чл.-корр. РАН Е. В. Ломакин (совместитель)

чл.-корр. РАН О. Э. Мельник

Лауреат премии имени М. В. Ломоносова МГУ П. Ю. Георгиевский

Лауреат премии Правительства РФ В. А. Васенин

Лауреат премии имени М. В. Ломоносова МГУ Р. А. Васин

Лауреат премии Совета министров СССР В. Г. Громов

Лауреат премии Правительства РФ С. В. Гувернюк

Лауреат премии им. Н. Е. Жуковского М. А. Зубин

Лауреат Государственной премии СССР В. П. Карликов (совместитель)

Заслуженный деятель науки РФ Г. А. Любимов

Лауреат Государственной премии РСФСР А. М. Локощенко

Лауреат Государственной премии РФ В. В. Марков (совместитель)

Лауреат премии им. Н. Е. Жуковского А. Н. Осипцов

Лауреат премии им. Н. Е. Жуковского А. Н. Остапенко

Лауреат премии им. Н. Е. Жуковского Н. Н. Пилюгин

Лауреат премии имени М. В. Ломоносова МГУ В. А. Самсонов

Лауреат премии высшей школы СССР В. И. Сахаров

Лауреат международной премии Туллио Леви-Чивита и премии М. А. Лаврентьева Российской Академии наук, иностранный член Национальной академии наук Республики Армения, академик Российской академии естественных наук А. П. Сейранян

Лауреат Государственной премии СССР Д. В. Тарлаковский

Кавалер Золотой медали имени С. А. Чаплыгина РАН Г. А. Тирский (совместитель)

Лауреат премий имени М. В. Ломоносова МГУ и имени А. А. Андронова РАН А. М. Формальский

Лауреат Медали Леонарда Эйлера для молодых математиков (Общество по прикладной математике и механике (GAMM)) М. В. Шамолин

Лауреат премии имени М. В. Ломоносова МГУ Г. З. Шарафутдинов

А. А. Шахназаров

Учебная работа

Среди сотрудников Института — Заслуженные профессора МГУ С. С. Григорян, В. П. Карликов, А. Г. Куликовский, В. А. Левин, Заслуженные профессора МФТИ И. И. Липатов, Г. А. Тирский.

Конференции

Институт проводит Всероссийский фестиваль «Мобильные роботы».

Визиты известных зарубежных учёных

С научными визитами Институт посетили выдающиеся учёные других стран — сэр Дж. Тейлор, Ч. Дрейпер, М. Ван-Дайк, П. Жермен, Н. Мансон, М. Руа, А. Ферри.

Мемориальный кабинет-музей академика Л. И. Седова

В Институте в кабинете, где с начала 1960-х по 1999 год работал выдающийся учёный и педагог академик Л. И. Седов, открыт музей — мемориальный кабинет. Музей используется как центр просветительской работы в области механики.

Мемориальный кабинет-музей академика Г. Г. Чёрного

В Институте в кабинете, где с начала 1960-х по 2012 год работал выдающийся учёный и педагог академик Г. Г. Чёрный, открыт музей — мемориальный кабинет. Основные направления работы кабинета-музея: история НИИ механики МГУ; подвиг советского народа в Великой Отечественной войне; вечно молодая, вечная новая наука — механика.

Интересные факты

С. С. Григорян долгое время был председателем санно-бобслейной федерации СССР

Директор Российской государственной библиотеки А. И. Вислый начинал работать в Институте механики.

Научным сотрудником Института является Андрей Хохлов — заведующий литературной частью Театра Назарова.

Литература

• Механика в Московском университете / Под ред. К. А. Рыбникова. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. — 168 с. — ISBN 5-211-01979-2..

Ссылки

• [www.imec.msu.ru Официальный сайт НИИ механики МГУ]

Отрывок, характеризующий Институт механики МГУ

– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…