Институт национального страхования Израиля

Институт (служба) национального страхования Израиля (ивр. ‏המוסד לביטוח לאומי‏‎ — ха-Моссад ле-биутах леуми; араб. التأمين الوطني. دولة إسرائيل مؤسسة التأمين الوطني‎) — государственное учреждение в Израиле, отвечающее за вопросы социального страхования и социального обеспечения.

Институт национального страхования действует на основе соответствующего закона, впервые принятого Кнессетом в 1953 году, впоследствии в закон неоднократно вносились изменения, в настоящее время действует редакция принятая в 1995 году. Закон о национальном страховании обязывает жителей Израиля достигших 18-и лет, выплачивать взносы в систему национального страхования. Регулярная выплата страховых взносов даёт право на получение различных пособий от Службы национального страхования, службы ведающей вопросами соцобеспечения жителей Израиля. Величина страховых взносов зависит от размера зарплаты и социального положения застрахованного. Платежи в институт национального страхования являются обязательными для большинства совершеннолетних граждан, в том числе и для безработных. Для работающих сумма платежа составляет примерно 5 % от дохода. Бюджет формируется из выплат граждан, работодателей и государственного финансирования.

Институт выплачивает большинство социальных пособий, предусмотренных законом для граждан Израиля, в том числе:

• материальное обеспечение граждан Израиля, не имеющих временно или постоянно, средств к существованию (пособия по обеспечению прожиточного минимума, пособия на случай временной потери работы, компенсации работникам обанкротившихся компаний.)
• выплату различных пособий и компенсаций (пособий для рожениц, пособий на детей, алиментов, пособий по старости, компенсации в случае производственной травмы, компенсации резервистам за время прохождения военных сборов, пособий по инвалидности, пособий по случаю потери кормильца, пособий жертвам враждебных действий (терактов), компенсации пострадавшим от несчастного случая в быту, пособия узникам Сиона, пособия для Праведников народов мира.)

Также Институт национального страхования осуществляет консультативную и материальную помощь людям, нуждающимся в восстановлении здоровья (в перемене или приобретении профессии вследствие полученной инвалидности или потери кормильца).

Высшим управляющим органом является совет, в который водят 56 членов, назначаемых Министром социального обеспечения. Институт национального страхования подотчётен министру соцобеспечения, Государственный контролёр Израиля осуществляет ежегодные проверки ведомства.

Ссылки

• [www.btl.gov.il/RussianHomePage/Pages/Home.aspx Официальный сайт]
• [archive.is/20121227211604/www.btl.gov.il/laws/btlLaws.aspx?lawid=385428 Закон об институте национального страхования]  (иврит)

Отрывок, характеризующий Институт национального страхования Израиля

– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.