Институт общей генетики имени Н. И. Вавилова РАН

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт общей генетики им. Н. И. Вавилова Российской академии наук
(ИОГен РАН)
Международное название

Vavilov Institute of General Genetics Russian Academy of Science

Основан

1966

Директор

чл.-корр. Н. К. Янковский

Расположение

Россия Россия, Москва

Юридический адрес

119991, Москва, улица Губкина, д. 3

Сайт

[www.vigg.ru g.ru]

К:Научные институты, основанные в 1966 году

Институт общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН (ИОГен) — учреждение Российской Академии Наук. Среди научных направлений, развиваемых в институте, — генетика человека, популяционная генетика, изучение структурно-функциональной организации генома, выяснение механизмов регуляции и экспрессии генов, установление генетических принципов селекционной работы[1]. В настоящее время в институте работает 23 научных подразделения (15 лабораторий, 7 научных групп и одна группа при дирекции[2]). У института есть филиал в Санкт-Петербурге, который включает две научные лаборатории.





История

Институт общей генетики формально был организован в 1966 году, однако он исторически и территориально связан с Институтом генетики АН СССР, который существовал с 1930 по 1965 гг.

Институт генетики АН СССР

Инициатива по созданию научной структуры, которая стала в дальнейшем Институтом генетики АН СССР, принадлежит профессору Петроградского университета Юрию Александровичу Филипченко. 14 февраля 1921 года Ю. А. Филипченко выступил на заседании Совета КЕПС — Комитета по естественным производительным силам России — и обосновал необходимость организации Бюро по евгенике в Петрограде, что и было сделано. За время своего существования Бюро было несколько раз переименовано: первый раз в 1925 году оно стало называться «Бюро по генетике и евгенике», в 1929 году — «Бюро по генетике». В 1930 году Бюро было выделено как самостоятельное учреждение в связи с реорганизацией АН СССР и получило название «Лаборатория генетики АН СССР»[3].

В 1930 году после смерти Ю. А. Филипченко лабораторию возглавил Н. И. Вавилов, а в 1933 году лаборатория была преобразована в Институт генетики АН СССР, который переехал в Москву в 1934 году[3]. Ядро нового института сформировали ученики Ю. А. Филипченко: Т. К. Лепин, Я. Я. Лус, Ю. А. Керкис, Н. Н. Медведев, М. Л. Бельговский, А. А. Прокофьева-Бельговская, Н. Н. Колесник. Для работы в институте были приглашены крупнейшие отечественные и зарубежные генетики: А. А. Сапёгин, М. С. Навашин, С. М. Гершензон, американский генетик Герман Мёллер (в будущем нобелевский лауреат) и болгарский генетик Дончо Костов[4]. В Москве институт был размещён по адресу: Ленинский проспект, дом 33 (современное название улицы и нумерация дома). Оранжерейный корпус института и опытные поля находились на том месте, где в настоящее время находится ИОГен (ул. Губкина, дом 3). Н. И. Вавилов оставался директором института вплоть до своего ареста в 1940 году[5].

В 1941 году директором института назначен Т. Д. Лысенко, который находился в этой должности до 1965 года. В 1965 году Т. Д. Лысенко был освобождён от обязанностей директора Института генетики АН СССР, а сам институт был закрыт[6].

Институт общей генетики АН СССР

В 1956 году в составе Института биофизики АН СССР Н. П. Дубинин организовал Лабораторию радиационной генетики.

В апреле 1966 года на базе лаборатории радиационной генетики и трёх лабораторий бывшего Института генетики был организован Институт общей генетики АН СССР, первым директором которого (1966—1981 гг.) стал академик Н. П. Дубинин. В 1976 году институт получил новое здание, построенное по адресу: улица Губкина, дом 3. Автором и главным архитектором проекта здания был Леонид Аронович Яковенко[7].

Первый директор ИОГена, академик Н. П. Дубинин, внёс огромный вклад в восстановление генетики в СССР после эпохи Лысенко, также он успешно занимался популяризацией генетики. Тем не менее для него был характерен авторитарный стиль управления, что с годами привело к конфликту с возглавляемым им институтом. В 1980 году в Отделение общей биологии АН СССР поступило коллективное письмо от большого числа научных сотрудников ИОГен, сообщавшее о нежелании работать под руководством академика Н. П. Дубинина. В 1981 году на очередных выборах директора ИОГен в Отделении общей биологии АН СССР кандидатура Н. П. Дубинина на пост директора не прошла голосование с четырьмя голосами «за» и двадцатью «против». После этого Н. П. Дубинин был освобождён от должности директора ИОГен АН СССР[6].

В 1981—1988 гг. директором института был вице-президент ВАСХНИЛ и академик АН УССР А. А. Созинов. Под его руководством институт был в значительной степени модернизирован: часть лабораторий была закрыта, часть лабораторий была реструктурирована, в составе института появились новые лаборатории, возглавленные приглашёнными извне учёными[6]. В 1983 году институту было присвоено имя Н. И. Вавилова. К столетию Н. И. Вавилова в 1987 году в институте открыт мемориальный кабинет-музей академика Н. И. Вавилова[8].

В 1988—1991 годах должность директора занимал член-корреспондент РАН С. В. Шестаков. В 1990 году по его инициативе был организован Учебно-научный центр по генетике ИОГен и кафедры генетики и селекции МГУ, что позволило привлечь к преподаванию многих сотрудников института. Это был один из первых учебно-научных центров в Академии. В 1990 году на базе отдела молекулярно-генетических проблем ИОГен был создан новый академический институт — Институт биологии гена, директором которого стал Г. П. Георгиев, бывший двумя годами ранее в 1988 году альтернативным кандидатом на должность руководителя ИОГен[9].

Институт общей генетики имени Н. И. Вавилова РАН

Первые 14 лет постсоветского периода (1992—2006 гг.) директором ИОГена был академик Ю. П. Алтухов, ушедший с этого поста по состоянию здоровья. В 2005 году у института появился филиал в Санкт-Петербурге на базе Санкт-Петербургского государственного университета. Этот филиал является одним из примеров академического подразделения в университете, он состоит из двух лабораторий: лаборатории генетики и биотехнологии растений и лаборатории генетического моделирования болезней человека[10].

В 2006 году директором был избран Н. К. Янковский, ставший в 2008 году член-корреспондентом РАН. Как и другие институты РАН, в 2006—2008 годах институт претерпел 20 % сокращение штатов научных сотрудников в связи с соответствующим постановлением правительства[11][12]. Помимо этого в эти годы была проведена модернизация института, в результате которой были реструктурированы и даже расформированы несколько лабораторий. Освободившиеся научные ставки были переданы вновь созданным подразделениям, для руководства которыми были приглашены учёные с высокими публикационными показателями, которые смогли привлечь дополнительное внебюджетное финансирование. Проведённая реформа создала напряжённость в коллективе института, поэтому во время очередных выборов директора, состоявшихся в 2011 году, кандидатура Н. К. Янковского не была поддержана общим собранием сотрудников института (против проголосовали две трети). Несмотря на это, Президиум РАН оставил его на своей должности[13].

См. также

Напишите отзыв о статье "Институт общей генетики имени Н. И. Вавилова РАН"

Примечания

  1. [www.vigg.ru/ Научные направления]. Официальный сайт ИОГен. Проверено 3 сентября 2013. [www.webcitation.org/6OwZZdNJx Архивировано из первоисточника 19 апреля 2014].
  2. [vigg.ru Официальный сайт Института Общей Генетики РАН].
  3. 1 2 Инге-Вечтомов С.Г. [elibrary.ru/item.asp?id=17647331 Юрий Александрович Филипченко: к 130-летию со дня рождения] // Генетика. — 2012. — Т. 48, № 3. — С. 412-421.
  4. Авруцкая Т. Б. [vigg.ru/istorija-instituta/muzei-ni-vavilova/istorija/ Мемориальный кабинет-музей академика Н. И. Вавилова] // Альманах Музейного совета РАН. — 2009.
  5. Поповский М. [sgtnd.narod.ru/wts/rus/Vavilov.htm Дело академика Вавилова]. — М.: Книга, 1991. — 303 с.
  6. 1 2 3 Богданов Ю. Ф. Институт общей генетики им. Н. И. Вавилова АН СССР и академик Н. П. Дубинин // Очерки о биологах второй половины XX века. — Москва: Товарищество научных изданий КМК, 2012. — С. 110-132. — 508 с. — 400 экз. — ISBN 978-5-87317-806-3.
  7. [jakol.ru/bio.html Яковенко Леонид Аронович. Биография]. Проверено 29 мая 2016.
  8. [vigg.ru/istorija-instituta/ob-institute/ История института]. Официальный сайт ИОГен. Проверено 3 сентября 2013. [www.webcitation.org/6OwZi5tvk Архивировано из первоисточника 19 апреля 2014].
  9. Шестаков С. В. Четыре года в ИОГен (1988-1991) // История Института общей генетики РАН глазами его сотрудников. — М.-Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», Институт компьютерных исследований, 2012. — С. 13-24. — ISBN 978-5-93972-939-0.
  10. Инге-Вечтомов С. Г. Организация филиала Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН в Санкт-Петербурге // История Института общей генетики РАН глазами его сотрудников. — М.-Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», Институт компьютерных исследований, 2012. — С. 5-12. — ISBN 978-5-93972-939-0.
  11. Постановление Правительства РФ от 22.04.2006 N 236 (ред. от 07.04.2007, с изм. от 07.09.2007). [www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_67608/ О реализации в 2006 - 2008 годах пилотного проекта совершенствования системы оплаты труда научных работников и руководителей научных учреждений и научных работников научных центров Российской академии наук]. Официальный сайт компании «КонсультантПлюс». Проверено 11 мая 2014.
  12. Героева А. [www.kommersant.ru/doc/670460 Михаил Фрадков оптимизировал Академию наук]. Коммерсантъ (28.04.2006). Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6OwZqRpC5 Архивировано из первоисточника 19 апреля 2014].
  13. [infox.ru/science/lab/2011/06/28/Sistyema_zhiznyespos.phtml Система жизнеспособна. Непростая история модернизации института]. INFOX.ru (28 июня 2011). Проверено 15 августа 2013. [www.webcitation.org/6JBxHpklJ Архивировано из первоисточника 27 августа 2013].

Ссылки

  • [www.bio.spbu.ru/faculty/iogen/ Санкт-Петербургский филиал Института общей генетики им. Н.И. Вавилова]. Проверено 13 июня 2012. [www.webcitation.org/69kjlGYXL Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].


Отрывок, характеризующий Институт общей генетики имени Н. И. Вавилова РАН

Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.