Институт российской истории РАН

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Институт российской истории РАН
(ИРИ РАН)
Прежнее название

Институт истории СССР

Основан

1968

Директор

Ю. А. Петров

Расположение

Россия Россия, Москва

Юридический адрес

Москва, ул. Дм. Ульянова, д. 19

Сайт

[www.iriran.ru/ ran.ru]

К:Научные институты, основанные в 1968 году

Институт российской истории РАН (ИРИ РАН) — научно-исследовательский институт Российской академии наук в области истории России.





История основания

Институт российской истории ведет начало от созданного в 1936 году в Москве Института истории АН СССР. Он был образован в 1936 году на основе Института истории Коммунистической академии и Историко-археографического института АН СССР; в 1938 году было учреждено Ленинградское отделение. В 1968 году разделён на Институт истории СССР (с 1992 года — Институт российской истории РАН) и Институт всеобщей истории.

С 1936 по 1960 годы Институт располагался в доме № 14 по ул. Волхонка, с 1960 года — в доме № 19 по ул. Дм. Ульянова.

Директора

Годы Директор
1968—1970 акад. Б. А. Рыбаков
1970—1974 акад. П. В. Волобуев
1974—1979 акад. А. Л. Нарочницкий
1979—1988 д.и.н. С. С. Хромов
1988—1993 член-корр. РАН А. П. Новосельцев
1993—2010 член-корр. РАН А. Н. Сахаров
с 2010 д.и.н. Ю. А. Петров

См. также

Напишите отзыв о статье "Институт российской истории РАН"

Ссылки

  • [www.iriran.ru/ Официальный сайт ИРИ РАН]
  • [www.mkonf.iriran.ru/ Сайт научной школы-конференции молодых ученых ИРИ РАН]
  • [rosmir.iriran.ru/ Сайт семинара «Россия и мир»]
  • [www.polit.ru/science/2010/12/25/pran_appr_petrov.html Президиум РАН утвердил Юрия Петрова в должности директора Института российской истории РАН]

Литература

  • Институт российской истории РАН сегодня. М., 2011.

Координаты: 55°41′20″ с. ш. 37°34′21″ в. д. / 55.689028° с. ш. 37.572556° в. д. / 55.689028; 37.572556 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.689028&mlon=37.572556&zoom=17 (O)] (Я)

</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Институт российской истории РАН


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Институт_российской_истории_РАН&oldid=80086055»

Навигация