Институт славяноведения РАН
Поделись знанием:
К:Научные институты, основанные в 1947 году
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
| Институт славяноведения Российской академии наук (ИСл РАН) | |
| Прежнее название |
Институт славяноведения и балканистики Академии наук СССР |
|---|---|
| Основан | |
| Директор | |
| Сотрудников |
181 |
| Расположение | |
| Юридический адрес |
Москва, Ленинский пр-т, д. 32а |
| Сайт |
[www.inslav.ru/ lav.ru] |
Институ́т славянове́дения Росси́йской акаде́мии нау́к (ИСл РАН) — научное учреждение, занимающееся комплексным изучением истории, культуры, литературы и языков славянских народов. Входит в состав Отделения историко-филологических наук РАН.
Содержание
История и сотрудники
Институт был основан в январе 1947 года[1]. В его создании непосредственное участие принимали выдающиеся советские историки Б. Д. Греков и В. И. Пичета. С 1968 года до начала 1990-х годов учреждение называлось Институтом славяноведения и балканистики АН СССР. В разные годы здесь работали академики С. П. Обнорский, М. Н. Тихомиров, Д. Ф. Марков, Ю. А. Писарев, Ю. В. Бромлей, Н. И. Толстой, Г. Г. Литаврин, В. Н. Топоров, Л. В. Милов, О. Н. Трубачёв; члены-корреспонденты Академии наук П. Н. Третьяков, З. В. Удальцова, В. К. Волков, Т. М. Николаева; профессора С. Б. Бернштейн и С. О. Шмидт. В настоящее время директором Института является доктор исторических наук К. В. Никифоров. Здесь работают академики РАН В. А. Дыбо, А. А. Зализняк, Вяч. Вс. Иванов и С. М. Толстая; члены-корреспонденты РАН А. А. Гиппиус, Ф. Б. Успенский и Б. Н. Флоря; профессор РАН О. В. Хаванова. По состоянию на 2014 год в институте трудились 183 человека[2].
Руководители института
| Годы | Директор |
|---|---|
| 1947—1951 | акад. Б. Д. Греков |
| 1951—1959 | член-корр. АН СССР П. Н. Третьяков |
| 1960—1962 | д.и.н. И. И. Удальцов |
| 1963—1968 | д.и.н. И. А. Хренов |
| 1969—1987 | акад. Д. Ф. Марков |
| 1987—2004 | член-корр. РАН В. К. Волков |
| с 2004 | д.и.н. К. В. Никифоров |
Структура
В состав института входят 22 научных подразделения[3]:
- Археографическая комиссия
- Отдел восточного славянства
- Отдел истории культуры славянских народов
- Отдел истории славянских народов периода мировых войн
- Отдел истории славянских народов Центральной Европы в Новое время
- Отдел истории славянских народов Юго-Восточной Европы в Новое время
- Отдел истории Средних веков
- Отдел славянского языкознания
- Отдел современной истории и социально-политических проблем стран Центральной и Юго-Восточной Европы
- Отдел типологии и сравнительного языкознания
- Отдел этнолингвистики и фольклора
- Центр «Россия и славянские народы в истории науки и общественной мысли»
- Центр ареальной лингвистики
- Центр балто-славянских исследований
- Центр истории славянских литератур
- Центр лингвокультурных исследований BALCANICA
- Центр по изучению истории сталинизма в Восточной Европе
- Центр по изучению современного балканского кризиса
- Центр по изучению современных литератур Центральной и Юго-Восточной Европы
- Центр славяно-германских исследований
- Центр славяно-иудаистических исследований
Периодические издания
С 1965 года Институтом издаётся журнал «Славяноведение» — периодическое научное издание, посвящённое истории, культуре, литературе и языкам славянских народов.
С 2012 г. Институт издаёт международный рецензируемый журнал открытого доступа «Slověne = Словѣне», посвящённый разнообразным аспектам славянской филологии и сопредельным ей областям. Другие периодические и серийные издания, связанные с Институтом:
- «Славянский мир в третьем тысячелетии» (с 2006 г., ежегодник)
- «Археографический ежегодник» (с 1957 г.)
- «Хазарский альманах»
- «Библиотека Института славяноведения РАН»
- «Белоруссия и Украина: история и культура»
- «Исследования по славянской диалектологии»
Институт принимает активное участие в ежегодном проведении в стране Дня славянской письменности и культуры, выступая организатором ежегодной международной научной конференции «Славянский мир: общность и многообразие», других, связанных с этим Днём, конференций и круглых столов.
См. также
Напишите отзыв о статье "Институт славяноведения РАН"
Примечания
- ↑ В 1930-е годы в Ленинграде существовал Институт славяноведения, директором которого был академик Н. С. Державин.
- ↑ [inslav.ru/index.php?option=com_content&view=category&id=12&Itemid=22 Сотрудники] (страница на официальном сайте института).
- ↑ [inslav.ru/index.php?option=com_content&view=category&id=13&Itemid= Научные подразделения] (страница на официальном сайте института).
Ссылки
- Славяноведения и балканистики институт // Сафлор — Соан. — М. : Советская энциклопедия, 1976. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 23).</span>
- [www.inslav.ru/ Официальный сайт института]
Литература
- [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1996_Institut_slav'anovedenija_i_balkanistiki_50_let.pdf Институт славяноведения и балканистики. 50 лет. Сборник] / Отв. ред. М. А. Робинсон, Российская Академия наук, Институт славяноведения и балканистики. — М.: Индрик, 1996. — 423 с. ISBN 5-85759-044-2
- [www.inslav.ru/images/stories/pdf/2007_Kak_eto_bylo.pdf Как это было… Воспоминания сотрудников Института славяноведения]. — М.: Институт славяноведения РАН, 2007. — 280 с. ISBN 978-5-7576-0208-0
- [www.inslav.ru/images/stories/pdf/2012_Sotrudniki_IS.pdf Сотрудники Института славяноведения Российской академии наук. Биобиблиографический словарь]. — М.: Индрик, 2012. — 528 с. ISBN 978-5-91674-190-2
Отрывок, характеризующий Институт славяноведения РАН
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
