Институт фундаментальных исследований Тата

Институт фундаментальных исследований Тата (англ. Tata Institute of Fundamental Research (TIFR) — это один из крупнейших научно-исследовательских институтов Индии. Расположен в Мумбаи.

Общие сведения

Институт фундаментальных исследований Тата был создан в июне 1945 года выдающимся индийским физиком Хоми Джехангиром Баба и промышленником Джехангиром Ратанджи Тата и с 2003 года является независимым институтом Мумбайского университета. Обладает статусом deemed university (университет мыслящих).

В институте TIFR проводятся работы по основным направлениям современных химии, математики, информатики, медицины, биологии, физики и научной педагогики, сконцентрированные на 3-х факультетах:

• факультет математики (The School of Mathematics)
• факультет естественных наук (The School of Natural Sciences)
• факультет технологий и информатики (The School of Technology and Computer Science).

Кроме этого, в рамках TIFR работают несколько других институтов, находящихся за пределами его кампуса в мумбайском районе Колаба. Среди них следует назвать Центр научного образования Хоми Баба (Homi Bhabha Centre for Science Education) в мумбайском районе Деонар, Национальный центр радиоастрономии (National Centre for Radio Astrophysics) с крупнейшим в мире радиотелескопом, работающим в метровом диапазоне Giant Metrewave Radio Telescope в Пуне и Национальный центр биологических наук (National Centre for Biological Sciences) в Бангалоре.

Важнейшими научными задачами в области математики, изучаемыми в институте Тата, являются алгебра и алгебраическая геометрия, квантовая теория, комбинаторика, дифференциальная геометрия, математическая топология, математическая физика. Упор также делается на такие науки, как астрономия, астрофизика, молекулярная биология, ядерная и теоретическая физика.

В состав института входит большая научная библиотека (более 100 тысяч томов) и крупный вычислительный центр. TIFR относится к немногим научным институтам Индии, способным для своих нужд и экспериментов при низких температурах производить жидкий гелий.

Дополнения

• [www.tifr.res.in/ TIFR] Официальный сайт института TIFR (на английском языке).

Отрывок, характеризующий Институт фундаментальных исследований Тата

К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.