Институт биологии развития имени Н. К. Кольцова РАН
| Институт биологии развития им. Н. К. Кольцова РАН (ИБР РАН) | |
| Международное название |
IDB RAS |
|---|---|
| Прежнее название |
Институт экспериментальной биологии; Институт цитологии, гистологии и эмбриологии АН СССР |
| Основан | |
| Директор | |
| Расположение |
|
| Юридический адрес |
119334, Россия, Москва, ул. Вавилова, д. 26 |
| Сайт |
[www.idbras.ru ras.ru] |
Институт биологии развития им. Н. К. Кольцова РАН — научно-исследовательское учреждение Российской Академии Наук. Полное название — Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт биологии развития им. Н. К. Кольцова Российской академии наук.
Научная деятельность института началась в 1917 году, когда был организован Институт экспериментальной биологии. Инициатором создания института выступил русский биолог Н. К. Кольцов. Он же являлся директором института в течение 22 лет, с 1917 по 1939 годы. Уже в 1930-е годы в институте сложилась своя школа цитологов и генетиков, получившая мировую известность. В 1938 году институт перешёл в структуру Академии наук СССР и был переименован в Институт цитологии, гистологии и эмбриологии.
В 1939 году в институте шла травля директора Н. Кольцова, которого на партсобрании обвиняли в надуманных грехах все выступающие. В защиту встал комсорг Иосиф Абрамович Рапопорт, который сказал, что обвинения надуманные, а институту следует присвоить имя Н. Кольцова. За это выступление на следующий день райком снял комсорга И. Рапопорта с должности, а Н. Кольцова всё же сняли с должности директора[1]. (Только спустя полвека последовали идее И. Рапопорта.)
В 1948 году в результате объединения Института цитологии, гистологии и эмбриологии АН СССР с Институтом эволюционной морфологии АН СССР был образован Институт морфологии животных им. А. Н. Северцова. В 1967 году Институт морфологии животных был вновь разделён на Институт экспериментальной морфологии и экологии животных и Институт биологии развития, который возглавил Б. Л. Астауров.
С 1970 года Институт начал издавать журнал «Онтогенез», первым главным редактором которого был Б. Л. Астауров. С 1971 года проводятся Школы по биологии развития, вскоре получившие популярность среди биологов СССР.
В настоящее время основные направления научной деятельности Института: исследование молекулярных и генетических механизмов регуляции эмбрионального развития и клеточной дифференцировки; механизмы регуляции физиологических функций в онтогенезе; экологические и эволюционные проблемы онтогенеза. Также продолжаются работы по генетике и онтогенезу растений. Продолжается сотрудничество с Биологическим факультетом МГУ и другими научными учреждениями.
Напишите отзыв о статье "Институт биологии развития имени Н. К. Кольцова РАН"
Литература
- Детлаф Т. А. Институт экспериментальной биологии (рус.) // Онтогенез. — 1988. — Т. 19, № 1. — С. 94—112.
- Бабков В. В. Московская школа эволюционной генетики. — Москва: Наука, 1985. — 216 с.
Примечания
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=ZQIlfJkam_4 Документальный фильм «Батяня Рапопорт»]
Ссылки
- [idbras.comcor.ru/historyr.htm История института]
- Биологические институты // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [www.vigg.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=57&Itemid=34 В Институте экспериментальной биологии. Лаборатория цитогенетики. 1932—1948 годы.]
|
Это заготовка статьи по биологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Отрывок, характеризующий Институт биологии развития имени Н. К. Кольцова РАН
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
