Инструментальный рок

Инструментальный рок
Направление:	Рок, рок-н-ролл
Истоки:	Соединенные Штаты Америки
Место и время возникновения:	1950-1960 года, США
Годы расцвета:	в поздних 50-х и ранних 60-х годах

Инструментальный рок — жанр рок-музыки, в котором преобладает игра на инструментах, а вокал используется редко или отсутствует. Был наиболее популярен в 1950-1960-х годах. Примеры инструментального рока можно найти практически в любом жанре. Наиболее сильно повлияли на инструментальный рок следующие исполнители: Джо Сатриани, Стив Вай, Линк Рей, Эрик Джонсон, Чак Берри, Surfaris, Дик Дейл, The Ventures, The Shadows, Джефф Бек, Дженнифер Баттен, Пол Гилберт, Лес Фрадкин, Booker T. and the M.G.’s, The Champs и Фрэнк Заппа.

Ранняя история

Инструментальный рок был наиболее популярным в рок-н-ролле в течение первого десятилетия (в середине 1950-х до середины 1960-х годов) до британского вторжения.

Одной из ранних инструментальных композиций была Honky Tonk группы The Bill Doggett Combo, с её скользким ритмом и извилистым саксофон - органной структурой. А блюзмен Джимми Рид попал в чарты с композициями Boogie in the Dark и Roll and Rhumba.

Джазовый саксофонист Эрл Бостик возобновил свою карьеру с инструментальных композиций, таких как Harlem Nocturne и Earl's Rhumboogie. Другими джазовыми музыкантами, прорвавшимися в хит-парады, были Тэб Смит и Арнетт Кобб). Несколько ритм-энд-блюзовых саксофонистов также попали в хит-парады с инструментальные песнями, в том числе Big Jay McNeeley, Red Prysock, и Ли Аллен, чья Walking with Mr. Lee была очень популярной.

Существовало несколько известных блюзовых инструментальных композиций в течение 1950-х годов; бесшабашный Juke Литтла Уолтера был хитом.

Инструментальные хиты могли быть подчеркнуты электроорганом (Telstar группы The Tornados, The Happy Organ Дейва Кортеза, Red River Rock группы Johnny and The Hurricanes), или саксофоном (Tequila группы The Champs, Don't Be Cruel Билла Блэка , McDonald's Cave группы The Piltdown Men's), но гитара была наиболее значительным инструментом. Дуэйн Эдди попал в хит-парады с несколько хитами (самый известный его хит - Rebel Rouser). Эдди был первым рок-н-ролльным артистом, выпустившим альбом в режиме стерео.

Группа The Fireballs, показавшая отличительную гитарную работу Джорджу Томско, начала свою карьеру в конце 1950-х с такими инструментальными хитами, как Torquay и Bulldog. Группа впервые использовала следующую инструментальную конфигурацию: гитара / гитара / бас / барабаны. В результате чего они открыли путь группам The Ventures, The Shadows, и сёрф музыкальной сцене. The Fireballs были одним из немногих инструментальных ансамблей, которые успешно перешли в вокальную музыку, вплоть до своего самого большого рекорда 1963 года (Sugar Shack).

The Shadows из Великобритании, с американскими Fender Stratocaster гитарами и усилителями Vox (соло-гитара), используя эффект reverb и echo, начиная с 1960 года, записали свои великие европейские хит-синглы, такие как Apache, Wonderful land, FBI и т. д. The Shadows (с Клиффом Ричардом) доминировали в британских чартах с 1959—1963 годах до битломании, с которой прибыло безразличие диск-жокеев к невокальным синглам.

The Ventures, аккуратная гитарная работа которых оказала большое влияние на многих более поздних рок-гитаристов, помогли сформировать сёрф-музыку, которая на данном этапе практически полностью состояла из сильно зареверберированных инструментальных гитар.

Сёрф музыка была довольно популярна в начале 1960-х и, как правило, отличалась довольно простой и мелодичной манерой игры. Единственным исключением является Дик Дэйл, получивший известность за свою быструю игру, часто находившийся под влиянием музыки Ближнего Востока и часто используя экзотические гаммы.

После британского вторжения, рок заметно изменился, и инструментальные хиты, в основном, пришли из RNB мира. Среди известных артистов выделяются Booker T. and the M.G.’s и саксофонист Уолкер младший.

Раннее творчество группы Fleetwood Mac с лидером Питером Грином достигла первых мест в чартах благодаря инструментальной композиции Albatross в феврале 1969 года.

Стив Кроппер из MG's утверждает:

У нас были проблемы с получением трансляции, так как диск-жокеям не нравилось играть песни без вокала. становилось всё хуже и хуже и хуже, пока они, наконец, не вытолкнули каждый инструментальный ансамбль в стране из бизнеса.

Последним важным развитием инструментального рока до британского вторжения была версия песни Memphis Чака Берри, исполненная Лонни Маком, которая взлетела до 5 места в чарте Pop Billboard в июне 1963 года. Полнометражная виртуозная гитарная пьеса, наполненная блюзовыми гаммами и искажением, Memphis Мака открыл эпоху блюз-роковой гитары, в которой этот жанр достиг своего пика в более поздних записях Эрика Клэптона, Джимми Хендрикса и Стива Рэй Вогана. Ранее только две рок-гитарные инструменталки попали в Billboard Top-5, как в 1960 году: Because They're Young Эдди Дуэйна и Walk, Don't Run группы The Ventures.

В августе 1964 года, компания Checker Records выпустила альбом Two Great Guitars, на котором были записаны композиции пионеров рок-н-ролла, Чак Берри и Бо Диддли. Этот альбом является одним из первых в рок-музыке джем-сейшеном.

Альбом Фрэнка Заппы Hot Rats, один из его бестселлеров, был чисто инструментальным рок-альбомом. Песня Willie the Pimp включала короткий вокал из альбома Captain Beefheart.

70-е

Джаз-фьюжн 1970-х годов часто имел значительные стилистические перекрещивания с роком, а у таких групп, как Return to Forever, Mahavishnu Orchestra и Weather Report были популярны среди рок-фанатов.

Рок-группа Allman Brothers не считается инструментальной, но у них есть много инструментальных и длинных версий своих песен. Хорошим примером является 22-минутная версия Whipping Post из альбома Fillmore East на LP. Их инструментальные композиции In Memory of Elizabeth Reed и Jessica пользуются популярностью, а последняя была показана в качестве заставки в 1977 и 2002 под формат передачи Top Gear.

В 1970-х годах Джефф Бек записал два полностью инструментальных альбома: Blow by Blow и Wired. Успешные среди основной аудитории, оба альбома имеют сильное джазовое влияние, а последний содержал кавер-версию песни классического джазового исполнителя Чарльза Мингуса Goodbye Pork Pie Hat.

Прогрессивный рок и арт-рок исполнителей 1960-х и 1970-х годов заслуживают особого упоминания. Многие из этих музыкантов отличались виртуозными инструментальными признакам исполнениями (а также случайными инструментальными композициями), но в многих композициях также фигурирует вокал. King Crimson приобрела массовый культ в конце 1960-х и 1970-х годов с их взрывной инструментальной мощностью, которая объединила рок, джаз, классику и тяжелые стили метала, хотя в их альбомы также входили песни с вокалом. Tubular Bells Майка Олдфилда, прогрессивный рок-альбом, выпущенный в 1973 году, был полностью инструментальным (за исключением некоторых коротких произнесенных слов) и является одним из самых продаваемых альбомов инструментальной музыки когда-либо. Он был продан в количестве 16 миллионов копий. Один из самых известных альбомов группы Camel - The Snow Goose (1975), был полностью инструментальным.

Свои виды инструментального рока на основе национальных традиций появлялись в различных странах. Голландская прогрессив-рок-группа Focus приобрела мировую известность как один из видных коллективов в жанре арт-рока, выпуская исключительно инструментальные альбомы, группа Finch записала три полностью инструментальных альбома прогрессивного рока, которые являются предметом продолжающегося интереса. В Испании в конце 70-х появился, а в 80-х получил распространение фламенко-рок (наиболее значительные представители - Triana и Vega), в котором соединились испанская народная музыка фламенко с ритмами и инстументалом рок-музыки. Многие исполнители немецкого краутрока играли длинные продолжительные музыкальные импровизации без или с минимальным количеством вокала.

Сёрф - музыка "второй волны" началась в 1979 году с выпуском первой записи группы Jon and Nightriders.

80-е

В 1980-х инструментальный рок доминировал у некоторых гитаристов. Шведский виртуоз Ингви Мальмстин сделал себе имя в 1984 году, играя в популярной группе Alcatrazz, а затем, выпустив свой дебютный сольный альбом Rising Force в том же году, попал на 60 место в чарте Billboard. Альбом Джо Сатриани Surfing With The Alien в 1987 году стал неожиданным хитом, содержавший популярные когда-либо инструментальную балладу Always With Me, Always With You, и заразительную блюз-буги композицию Satch Boogie. Обе эти композиции стали для гитаристов примером обучения своему ремеслу. Два года спустя вышел следующий альбом Сатриани Flying in a Blue Dream.

После того, как Мальмстин покинул Alcatrazz, он был заменен экстравагантным Стивом Вайем, который до этого играл в группе Фрэнка Заппы. Следуя традиции (и после краткого пребывания в группе Дэвида Ли Рота с 1986 по 1988), Вай продолжал выпускать большое количество высоко оцененных сольных альбомов. Вероятно, самым известным из них был Passion and Warfare 1990-го года выпуска.

Джейсон Беккер был также по мнению многих великим гитаристом, выпустившим два альбома с группой Cacophony. Cacophony была в основном инструментальным ансамблем Беккера и Марти Фридмана (последний продолжил играть в легендарной трэш-метал группе Megadeth). После выхода второго альбома Cacophony — Go Off! в 1988 году Беккер выпустил два сольных альбома, прежде чем диагностировали болезнь Лу Герига. Сейчас он передвигается в инвалидном кресле и совершенно не в состоянии играть.

В 1984 году в Великобритании была основана группа Ozric Tentacles, по сей день остающаяся знаковым коллективом в жанре инструментального спейс-рока.

90-е

В 1990 году Стив Вай выпустил Passion and Warfare. Слияние рока, джаза, классической и восточной тональностей, Passion and Warfare была техническим прорывом в отношении того, что может быть достигнуто в области гитарной техники и композиции. За этим последовал в 1995 году тройной альбом Alien Love Secrets. Некоторые критики рассматривают его как самый эпический и сложный альбом Вая на сегодняшний день. Год спустя вышел следующий альбом Fire Garden.

В 1995 году Майкл Анджело Батио, прославившийся в группе Nitro, выпустил свой первый CD под названием No Boundaries, с которого он начал свою сольную карьеру. Его альбомы состояли из инструментального рока, но в то же время были признаки вокала Майкла и других вокалистов.

В 1990-е годы инструментальная музыка процветала среди инди-рок-групп во многом благодаря так называемым «пост роковым» группам: Tortoise, Mogwai and Cul de Sac.

В убойном фильме Квентина Тарантино Криминальное чтиво была сделана ставка на использование инструментальной рок-музыки в качестве саундтрека, тем самым стимулируя интерес к классическим инструменталистам и возрождая карьеру Дика Дейла.

С ростом гранжа, гитар-ориентированный инструментальный тип рока в 1980-х стал менее популярным, но было несколько артистов, которые остались процветать в этом стиле.

2000-е

За последние десять лет было много новых альбомов в жанре инструментальный рок. Большинство популярных гитарных героев из 1980-х помолодели и в целом получили хорошие отклики, во многом благодаря обновленной звуковой аппаратуре на их последних релизах. Такие артисты, как Стив Морс, Марти Фридман, Пол Гилберт, Рон Ярзомбек, Джо Сатриани и Мальмстин продолжают выпускать инструментальную рок-музыку и гастролировать с большим успехом. Тем не менее, по-прежнему крайне редко можно услышать инструментальную роковую мелодию по радио, или увидеть её в музыкальных чартах. Лес Фрадкин популяризовал музыкальный журнал Beatles, специализирующийся на инструментальном роке, на музыкальном сервисе загрузки Apple iTunes.

2000-е года уступили место новому стилю исполнения. Джон Лоури (он же Джон 5) после ухода из Marilyn Manson в 2003 году выпустил сольный инструментальный альбом. Его альбом Vertigo состоял из головокружительной смеси метала, рокабилли, рок-н-ролла, блюграсса и других музыкальных стилей. Никто не ожидал такого от его сценического образа (макияж, готические сапоги и отбеленные светлые волосы) и его работ до этого (Мэрлин Мэнсон, Дэвид Ли Рот, Роб Хэлфорд). У альбома был успех, а после выпуска Songs for Sanity, в записи которого участвовали Стив Вай и Альберт Ли, стал ещё больше (одна из лучших записей продажи лейбла Shrapnel). Он также поступил и в 2007 году с альбомом Devil Knows My Name, на котором отметились Джо Сатриани, Джим Рут, и Эрик Джонсон. После этого, следуя традиции, он выпустил DVD с тем же названием. Революционность этого диска в том, что в нём существует первое учебное руководство по игре песен. В 2008 году последовал Requiem.

2000-е годы отметились ростом популярности пост-роковых групп, многие из которых создали инструментальные рок-песни. Constellation Records выпустила некоторые наиболее известные примеры инструментального пост-рока, такие как Godspeed You! Black Emperor и Do Make Say Think. Austin TV, Mogwai, God Is An Astronaut, Russian Circles и Explosions in the Sky и другие примеры инструментального пост-рока.

Сольные альбомы гитариста Омара Родригеса-Лопеса в основном инструментальные (Old Money) или более инструментальные (Se Dice Bisonte, No Bufalo).

В детских телевизионных программах часто есть инструментальные композиции с роковой тематикой. Из этого факта извлекла выгоду группа Black Moth Super Rainbow, инструментальное трио, берущее много вдохновения из тяжёлого звука Moog синтезатора 1970-х годов.

Дополнительные ссылки

• [tunecaster.com/charts/music/instrumental-top-10.html Инструментальный Топ 20 с 1960 по 2004 год]
• [www.jeffosretromusic.com/instrumentals.html Рок-н-ролльные инструменталки]

Отрывок, характеризующий Инструментальный рок

– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.