Логопедические инструменты

Инструменты логопедические (определение) - набор инструментов (специально изготовляемых или заимствованных из других областей практик) и механических приспособлений, используемых в практике работы учителя-[логопед]а при формировании необходимого артикуляционного уклада органов речи (см. Артикуляционный аппарат).

Главным образом логопедические инструменты применяются для логопедической коррекции таких речевых дефектов, как нарушения звукопроизношения: дислалия, ринолалия, дизартрия, при таком нарушении голоса как ринофония, а также при обучении звукопроизношению и устной речи глухих детей.

Историческая справка

Впервые проволочные приспособления стали использоваться в начале XX века немецким врачом и сурдопедагогом, директором Берлинской школы глухонемых А.Гутцманом (A.Gutzmann) и вошли в практику логопедии и сурдопедагогики как зонды Гутцмана. В определенной степени это отчасти можно объяснить тогдашней модой на всякого рода технические приспособления и механотерапию/механопедию Германии конца XIX - начала XX столетия. Позднее, несколько модифицированные, зонды стали использоваться отечественным логопедом и сурдопедагогом, профессором Ф.А.Рау [www.ikprao.ru/history/raufa/index.htm]. Собственно в этой модификации с некоторыми изменениями, предложенными Р.Е.Левиной [www.ikprao.ru/history/levina/index.htm], они и дошли до наших дней. Несколько приспособлений было предложено отечественным логопедом, профессором М.Е.Хватцевым в его учебнике логопедии (1941). Наиболее известным является гнатофиксатор М.Е.Хватцева [3]. Чешский врач-ларинголог M.Seeman (1962) предложил инструмент, вошедший в логопедию как фонендоскоп М.Зеемана [1]. Самым последним внедрением инструментария в логопедию в конце 60-х гг. XX столетия был набор артикуляторов Пискунова. Из-за плохой информированности логопедической общественности и фактически индивидуального производства логопедические инструменты почти не используются в логопедической практике. Исключение составляют лишь логопедические зонды и медицинский шпатель. Чаще всего логопеды используют вспомогательные подручные средства: вату, полоски бумаги, палочки для мороженного, а также наглядные средства: фотографии артикуляционных укладов губ и коррекционно-тренировочных упражнений, нарисованные или изготовленные из проволоки изображения профилей артикуляции, следуя принципу: «Голь на выдумку хитра».

Наиболее известные виды логопедических инструментов

• Артикуляторы Пискунова – набор проволочно-металлических или проволочно-пластмассовых съемных приспособлений, фиксируемых на зубах клиента. Используются как вспомогательное приспособление при формировании требуемого артикуляционного уклада.

• Гнатофиксатор М.Хватцева – обычная резиновая пробка, с ввинченной в неё проволочной ручкой-держателем. Используется при спастических формах дизартрии для фиксирования челюстей в открытом состоянии.

• Зонды логопедические (фр. sonde щуп) – инструменты, предназначенные для механического воздействия на язык при постановке и коррекции произношения некоторых звуков речи [2].

• Фонендоскоп М.Зеемана – это довольно простой в изготовлении инструмент для создания которого подходит обыкновенный медицинский фонендоскоп с резиновыми трубками. Обычно в комплекте имеются два набора ушных олив (большие и маленькие). Небольшой отрезок трубки, отрезанный от стетоклипа, закрепляется на втором конце и на него надевается запасная ушная олива. М.Зееман предложил вариант одинарного фонендоскопа.

Поскольку современный медицинский фонендоскоп имеет две трубки, то может быть вариант и двутрубочного фонендоскопа. Фонендоскоп М.Зеемана [1] используется для тренировки ротового речевого дыхания, используемого при артикуляции большинства фонем речи. При неправильном направлении воздушной струи (через нос) поток воздуха ударяет по барабанной перепонке, вызывая небольшую боль или неприятные ощущения.

• Шпатель медицинский (нем. Spatel лопатка) – инструмент для отведения (оттеснения) органа или ткани при обследовании или хирургической операции, представляющий собой прямую или изогнутую продолговатую пластинку с закругленными краями [4]. В общемедицинской (терапевтической) практике шпатель используется для внешнего осмотра корня языка и зева больного.

Литература

1. Зееман М. Расстройства речи в детском возрасте. — М., 1962.
2. Понятийно-терминологический словарь логопеда / Под редакцией В. И. Селиверстова. — Москва: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1997. — С. 151. — 400 с. — 25 000 экз. — ISBN 5-691-00044-6.
3. Хватцев, Михаил Ефимович Логопедия. М., Учпедгиз, 1959.
4. Энциклопедический словарь медицинских терминов. В 3-х томах / Главный редактор Б. В. Петровский. — Москва: Советская энциклопедия, 1984. — Т. 3. — С. 290. — 1424 с. — 100 000 экз.

Отрывок, характеризующий Логопедические инструменты

Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.