Интерны
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
| Интерны | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Создатель | |
| В ролях |
Иван Охлобыстин |
| Страна | |
| Количество сезонов |
14 |
| Количество серий |
280 (Список эпизодов) |
| Производство | |
| Продюсер |
Артур Джанибекян |
| Режиссёр | |
| Хронометраж |
25 мин. |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах |
с 31 марта 2010 года |
| Формат видео |
16:9 |
| Формат звука |
Stereo (1—8 сезон) |
Эта статья — о телесериале. О медиках-практикантах см. Интернатура.
«Инте́рны» — российский комедийный телевизионный сериал, посвящённый работе врачей-интернов.
Транслировался в эфире ТНТ с 31 марта 2010 года по 25 февраля 2016 года. Изначально планировалось сделать премьеру 29 марта 2010 года, но из-за теракта в Московском метрополитене премьеру отложили до 31 марта 2010 года.
Содержание
Сюжет
Сериал посвящён работе молодых неопытных интернов, постоянно попадающих в смешные и нелепые ситуации. Их руководитель — заведующий терапевтическим отделением Андрей Евгеньевич Быков — постоянно над ними подшучивает. Помогают Быкову и наблюдают за приключениями интернов его друг — заведующий кожно-венерологическим отделением Иван Натанович Купитман и старшая медсестра терапевтического отделения Любовь Михайловна Скрябина (позднее — Маргарита Павловна Королёва). Наводит порядок в больнице главврач Анастасия Константиновна Кисегач.
В 179 серии трое героев — Семён Лобанов, Глеб Романенко и Фил Ричардс — стали врачами и Быков берёт себе новых интернов.
В 278 серии «старая гвардия» — Быков, Купитман, Любовь Скрябина и Анастасия Кисегач — уволились из больницы, переехав в Санкт-Петербург. На их места пришла «молодая смена» — Борис Левин, Фил Ричардс, Семён Лобанов, Маргарита Королёва и Глеб Романенко.
Сюжеты, по словам создателей сериала, основаны на реальной врачебной практике[1].
Персонажи
Врачи
- Андрей Евгеньевич Быков (Иван Охлобыстин) — заведующий терапевтическим отделением больницы и руководитель интернатуры. Картавит. Является отличным специалистом, но обладает скверным и упрямым характером, часто ироничен до сарказма, эгоистичен, колок и язвителен. Проявлял симпатию к Варваре Черноус. Влюблён в Кисегач, в 179 серии женился на ней. Имеет дочь Алису (от первого брака) и сына Илью (от Кисегач, 179 серия). В прошлом — байкер по кличке Ящер[2], обожает мотоциклы. В 122 серии купил мотоцикл, который потом разбился. Увлечённо играет в видеоигры. Нередко ворует еду у интернов. Лучший друг Купитмана. Трогательно ухаживает за цветком по имени Игорь. Время от времени разговаривает по телефону с космонавтом Иннокентием. Уволился из больницы в 278 серии и переехал в Санкт-Петербург.
Образ Быкова является отчасти подлинным: Иван Охлобыстин наделил своего персонажа некоторыми чертами характера своего отца, который работал главным врачом[3][4]. - Анастасия Константиновна Кисегач (Светлана Камынина) — главный врач больницы. Опытная, решительная, хотя немного эмоциональна и слабохарактерна, чем пользуется Андрей Быков. Влюблена в него, в 179 серии поженились. Сыновья — интерн (со 179 серии — врач) Глеб Романенко от первого брака и Илья (родился в 179 серии) — от Быкова. Уволилась из больницы, переехав к мужу в Санкт-Петербург.
- Иван Натанович Купитман (Вадим Демчог) — доктор-дерматовенеролог, кандидат медицинских наук, заведующий кожно-венерологическим отделением больницы. Еврей. Лучший друг Быкова, охотно поддерживает его, когда тот разыгрывает интернов, не отказывая и себе в этом удовольствии. Умён, хитёр и алчен. Ловелас. Увлекается коньяком (владеет внушительной коллекцией оного) и крайне болезненно воспринимает замечания по поводу своего пристрастия, а также внешности и возраста. Предположительно, коррупционер. В жизни — бытовой философ, в связи с чем многие ходят к нему за советами. 3 раза был разведён. С 4 сезона у него в ординатуре работает Фил. Имеет племянницу Софью. С 222 серии начал (сперва втайне от всех, с 248 серии — официально) встречаться с Любой, в 278 серии сделал ей предложение. В той же серии уволился и переехал с ней в Санкт-Петербург.
- Тимур Борисович Алабаев (Азамат Мусагалиев) — новый врач-терапевт (с 229 серии), перешедший из частной клиники. Этнический казах, родом из Москвы. Хитёр и изворотлив, мастер придумывать небылицы и розыгрыши, при этом довольно дружелюбен и является хорошим другом. Бывший муж Полины, старался помириться, в 264 серии окончательно расстался с Ульяновой и уволился. В 265 серии улетел в Мексику с новой девушкой.
Медсёстры
- Любовь Михайловна Скрябина (Светлана Пермякова) — старшая медсестра терапевтического отделения (до 253 серии). Опытна, исполнительна, любвеобильна, «в активном поиске», любит сплетничать. Встречалась (1 сезон) с Левиным, в 149 серии уезжала к нему в Америку на 2 месяца, с 4 сезона вновь работает в больнице старшей медсестрой. С 222 серии начала встречаться с Купитманом, в 255 серии переводится к нему работать старшей медсестрой. В 278 серии согласилась на предложение Купитмана руки и сердца и переехала с ним в Санкт-Петербург.
- Маргарита Павловна Королёва (Юлия Назаренко-Благая) — новая (со 150 серии) старшая медсестра, назначенная вместо уехавшей в США Любы. Так же, как и Люба, опытна и исполнительна, держит отделение в строгости, хотя порой позволяет некоторые вольности. С 4 сезона, после возвращения Любы, продолжает работать в больнице медсестрой (с 255 серии — старшей медсестрой). Состоит в периодической любовной связи с Мальцевым, плавно перешедшей в роман, готовится к предстоящей свадьбе.
Интерны
Первый состав
- Борис Аркадьевич Левин (Дмитрий Шаракоис) — «ботаник» с красным дипломом, убеждённый в собственной исключительности, высокомерен и зачастую заносчив. Хорошо знает теорию медицины, но в случае возникновения неотложных ситуаций теряется. Встречался (5—56 серии) с Любой, однако в целом, успехом у противоположного пола не пользуется. В 56 серии уезжает на стажировку в США в одну из лучших клиник мира — Принстон-Плэйнсборо (вымышленная больница из сериала «Доктор Хаус»), вернулся в больницу в 260 серии после выдворения из США из-за обвинений в сексуальных домогательствах. После ухода Быкова стал заведующим отделением.
- Варвара Николаевна Черноус (Кристина Асмус) — единственная женщина-интерн в терапевтическом отделении (до 161 серии). Сердобольна и зачастую наивна. Правдолюб, идеалист, не любит несправедливость и борется с ней всеми силами, однако иной раз сама же, попав в затруднительную ситуацию, лжёт и оговаривает коллег. Поначалу очень наивна, но столкнувшись с ложью Глеба, стала мнительной. Исполнительна, к заданиям подходит со всей серьёзностью, иногда слишком инициативна. Встречалась (17—39 и 81—85 серии) с Глебом Романенко. Была неравнодушна к Быкову, но «переболевает» этим с его же помощью. В 3 сезоне завязался роман с анестезиологом Давидом и в 156 серии по собственному желанию перевелась к нему в хирургическое отделение.
- Глеб Викторович Романенко (Илья Глинников) — сын главврача Анастасии Кисегач. Имеет репутацию мажора, завсегдатай клубов и тусовок. Ловелас, встречался с Варей Черноус (17—39 и 81—85 серии), позднее (58—63 серии) с дочерью Быкова Алисой, в 4 сезоне сошёлся с Софьей и даже сделал ей предложение руки и сердца, но расстался с ней после того, как она сбежала со свадьбы (259 серия), в 278 серии вновь воссоединяется с Алисой. Чаще других конфликтует с Быковым, который возмущён «мажорским» поведением интерна, убеждённого в собственной вседозволенности. Обладает хорошим чувством юмора. Лучший друг Лобанова и крёстный его дочери. В 179 серии стал врачом. Пытался уйти в бизнес родного отца (272 серия), но вернулся в больницу на должность заместителя главврача (275 серия).
- Семён Семёнович (в ранних сериях — Робертович) Лобанов[5] (Александр Ильин) — не очень сообразительный интерн, однако в неотложных ситуациях не теряется. Себя же считает довольно опытным, так как с первого курса работал на «Скорой помощи». Весьма падок на деньги, постоянно страдает от их недостатка, из-за этого систематически ввязывается в сомнительные аферы, частенько «стреляет» сигареты и деньги в долг. Служил в армии, сторонник силового метода разрешения конфликтов (2 взрослый разряд по боксу), вспыльчив и нетерпелив. С пациентами общается «по-свойски», почти со всеми на «ты». Имеет жену Ольгу, с которой вновь сошелся после развода. В 179 серии родилась дочь Екатерина, в этой же серии стал врачом. С 4 сезона работает в приёмном отделении, в 263 серии после ссоры с заведующим из-за самовольного отпуска с женой в Испании (220 серия) вернулся к Быкову.
Интерны, появившиеся позже
- Фил Ричардс (Один Байрон) — американец из Бостона, приехавший (67 серия) в Россию по обмену вместо Бориса Левина из клиники Princeton-Plainsboro. Фил свободно владеет русским языком, но говорит с небольшим акцентом. Местами выглядит излишне самоуверенным, хотя на деле он просто прямолинеен и, ввиду отсутствия смекалки, не умеет вовремя и в тему высказать своё мнение или промолчать, немного наивен. Является очень эмоциональным, нервным, впечатлительным человеком. Воспитан двумя отцами-гомосексуалами (хотя в 67 серии говорилось, что хорошо знает русский язык, поскольку у него мать — русская), но сам является гетеросексуалом. В 179 серии стал врачом, с 4 сезона работает в ординатуре у Купитмана. Встречался с Ольгой Лобановой в период её расставания с Семёном. С 242 серии (не без помощи Тимура и Полины) встречается с журналисткой Катей, улетает с ней в Америку (251—261 серии), чтобы отговорить своих отцов от развода, где разошлись из-за измены Кати с бывшей девушкой Фила Джессикой. На почве расставания сошёлся с Полиной. С 278 серии, после ухода Купитмана, стал заведующим кожно-венерологическим отделением.
- Полина Сергеевна Ульянова (Яна Гурьянова) — новый интерн[6] (с 161 серии). Упорная и довольно наглая, простоватая, порой бестактная, но зато общительная и обладает лёгким нравом. Как врач довольно компетентна. Иногда чересчур самоуверенна. Уволилась из интернатуры после скандала с Быковым на почве предсвадебной подготовки, но в 225 серии (после развода) была принята обратно. Пыталась помириться с бывшим мужем Алабаевым, но в 264 серии расстались окончательно. После разрыва проводила много времени с Филом и они начали встречаться.
Новый состав
- Алексей Денисович Мальцев (Александр Ляпин) — патриот родного Торжка, мечтает вернуться обратно и поднять на новый уровень районную больницу. Понравился Быкову своей настойчивостью и трудолюбием. Восторженный идеалист, простоват, легко подвержен чужому манипулированию. Мастер на все руки, всегда готовый прийти на помощь. Пользуется успехом у женщин. Был влюблен в Софью, однако ее сердце завоевать не смог. Встречался с Ритой сначала для того, чтобы заставить Софью ревновать, но потом у них начался роман. В 257 серии сделал ей предложение руки и сердца.
- Максим Леонидович Корнеев (Илья Шидловский) — родом из Санкт-Петербурга, из семьи врачей. Быкову приглянулся за неплохие актёрские навыки и авантюризм. Не ищет лёгких путей, даже если таковые имеются, склонен к манипуляциям, постоянно прокручивает аферы, которые перманентно заканчиваются провалами для получения различных выгод и медленно, но уверенно втирается в доверие к людям. В 212 серии отчислен из интернатуры из-за поддельного диплома.
- Софья Яковлевна Калинина (Аглая Тарасова) — приехала из Кирова, зачислена по блату, как племянница Купитмана (в чём её порой упрекают коллеги). Хорошо квалифицирована, почти не допускает оплошностей. Достаточно ранима и впечатлительна, притом часто бывает эгоистичной, высокомерной и хамоватой, из-за чего ругается с коллегами. Всю жизнь была зависима от родителей, теперь же, по приезде в Москву, пытается избавиться от комплексов, доказывая всем и себе самой свою самостоятельность. Отвергнув знаки внимания Алёши, добилась статуса новой девушки Романенко и согласилась (238 серия) на его предложение руки и сердца, однако поняла, что ещё не готова выйти замуж и сбежала прямо со свадьбы, уехав в Киров (259 серия).
Второстепенные персонажи
- Ольга Сергеевна Лобанова (Татьяна Лянник) — жена Семёна Лобанова (по сюжету они расходятся, потом сходятся вновь), со 2 сезона работает в больнице бухгалтером. Не терпит лжи в отношениях, стремится контролировать мужа, чем постоянно вынуждает его скрывать свои поступки и действовать втихаря. Родила Семену дочь, которую назвали Катей.
- Алиса Андреевна Быкова (Мария Пирогова) — дочь Быкова. Имеет немало сходств с отцом, таких, как чувство юмора, сарказм, упрямство и даже медицинские способности. Встречалась с Романенко, в финальной серии возобновила отношения с ним.
- Ирина Витальевна Шемякова (Лидия Арефьева) — врач-психиатр, во 2 сезоне встречалась с Лобановым.
- Пётр (Максим Артамонов) и Павел (Михаил Павлик) — санитары терапевтического отделения.
- Вера (Татьяна Мухина) — секретарь главврача.
- Галя (Елена Суркова) и Валя (Вероника Рис) — медсестры терапевтического отделения.
- Иваныч (Эдуард Аблам) — электрик больницы. Питает слабость к алкоголю, неравнодушен к Любе.
- Давид Таймуразович Такоев (Вадим Цаллати) — врач-анестезиолог. Пользуется повышенным интересом у женской половины персонала больницы, являясь при этом объектом самых невероятных слухов. Проходит в 3 сезоне как предмет увлечения Варвары Черноус. Фанат ЦСКА.
- Антон Павлович Ярославский (Андрей Андреев) — бизнесмен, любовник Кисегач, расстался с ней, не выдержав конкуренции с Быковым (74—89, 175, 180 серии).
- Марина Александровна (Людмила Чурсина) — мать Анастасии Кисегач. Женщина строгих вкусов. При знакомстве с Быковым увидела его «во всей красе» — хамящим и бесцеремонным. Весьма недовольна выбором дочери, хотя при этом считает его как нельзя более подходящим вариантом, учитывая характер дочери.
- Игорь (Роман Гредин) и Валера (Алексей Богданов) — врачи, приданные Быкову для доукомплектации отделения после выпуска первых интернов. Очень похожи друг на друга, поэтому их часто путают. Уволились по собственному желанию.
- Геннадий Петрович (Сергей Макаров) — заведующий приёмным отделением. Друг Быкова и (4 сезон) начальник Лобанова.
- Екатерина Воробьёва (Любовь Соколинская) — девушка Фила, журналистка (4 сезон). Расстались во время совместной поездки в США, где Катя изменила Филу с его бывшей подружкой Джессикой.
- Илья Андреевич Быков (Анатолий Наумов) — сын Быкова и Кисегач, брат Глеба и Алисы. Родился в 179 серии.
- Яков Семёнович (в 259 серии — Моисеевич) Калинин (Александр Назаров) — двоюродный брат Ивана Купитмана и отец Софьи Калининой. Старается контролировать дочь и недоволен её выбором парня (238—239, 259 серии).
- Павел Николаевич Королёв (Михаил Самохвалов) — отец Риты, охотник со стажем (250, 251 серии).
- Виктор Алексеевич Романенко (Михаил Пореченков) — бизнесмен, первый муж Анастасии Кисегач, отец Глеба Романенко. Спокойный, рассудительный, немного хитрый. Старается влиять на Глеба, безуспешно пытался отбить Кисегач у Быкова (269—278 серии)
Приглашённые знаменитости
| Имя | Род занятий | Роль | Серия |
|---|---|---|---|
| Анатолий Отраднов | Актёр («Глухарь», «Гагарин. Первый в космосе») | Николай Южаков, пациент | 7, 18 |
| Александр Голубев | Певец, актёр мюзиклов (Нотр-Дам де Пари, Метро) | Тараскин, пациент | 25 |
| Эдгард Запашный | Дрессировщик, представитель цирковой династии Запашных | Камео | 33 |
| Максим Аверин | Актёр (сериалы «Глухарь», «Склифосовский», «Горюнов») | Камео | 60 |
| Сергей Бадюк | Российский актёр, бизнесмен, спортсмен | Байкер «Боров», друг Быкова | 63, 200 |
| Алексей Агопьян | Актёр (комик-труппа «Маски», тележурнал «Каламбур») | Шумный пациент Трошкин | 80 |
| Александр Робак | Актёр, кинорежиссёр, продюсер | Антонов, друг Быкова и Купитмана | 86 |
| Валерий Громовиков | Заслуженный артист России | Букмейкер | 88 |
| Александр Леньков | Актёр, Народный артист России | Натан Донатович Купитман, отец доктора Купитмана | 107 |
| Ярослав Стаховский | Актёр, певец, шоумен | Вадим | 114 |
| Сергей Жуков | Певец | Камео | 120 |
| Елена Кондулайнен | Актриса, певица | Наина, бывшая жена Купитмана | 128 |
| Владислав Котлярский | Актёр (сериалы «Глухарь», «Карпов») | майор полиции, назвавшийся Жегловым | 136 |
| Дмитрий Романов | Участник шоу «Stand Up» | Санитар, камео | 194 |
| Игорь Харламов | Участник шоу «Comedy Club» Гарик «Бульдог» Харламов | Камео | 253 |
Эпизоды
| Сезоны | Эпизоды | Выход в эфир | Режиссёры | |
|---|---|---|---|---|
| 1 | 1—20 (20 серий) | 31.03.2010 — 05.05.2010 | Евгений Невский | |
| 2 | 21—40 (20 серий) | 15.06.2010 — 21.09.2010 | ||
| 3 | 41—60 (20 серий) | 31.01.2011 — 04.03.2011 | ||
| 4 | 61—80 (20 серий) | 30.05.2011 — 04.07.2011 | Евгений Невский, Милан Килибарда, Радда Новикова | |
| 5 | 81—100 (20 серий) | 29.08.2011 — 29.09.2011 | ||
| 6 | 101—120 (20 серий) | 02.04.2012 — 26.04.2012 | ||
| 7 | 121—140 (20 серий) | 27.04.2012 — 01.11.2012 | Радда Новикова | |
| 8 | 141—160 (20 серий) | 25.01.2013 — 22.05.2013 | ||
| 9 | 161—180 (20 серий) | 23.05.2013 — 25.09.2013 | ||
| Новогодняя серия № 1 | 31.12.2013 | Дина Штурманова, Кирилл Седухин,
Тито Калатозишвили | ||
| 10 | 181—203 (23 серии) | 03.02.2014 — 13.03.2014 | ||
| 11 | 204—223 (20 серий) | 06.10.2014 — 06.11.2014 | ||
| Новогодняя серия № 2 | 31.12.2014 | |||
| 12 | 224—238 (15 серий) | 09.02.2015 — 05.03.2015 | ||
| 13 | 239—258 (20 серий) | 07.09.2015 — 07.10.2015 | ||
| 14 | 259—278 (20 серий) | 25.01.2016 — 25.02.2016 | ||
Документальные фильмы
| Интерны. История болезни | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр |
Евгений Невский, Милан Килибарда, Заур Болотаев |
| Длительность |
50 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Интерны. Полное обследование | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр |
Максим Пежемский, Заур Болотаев, Милан Килибарда, Евгений Невский, Радда Новикова |
| Длительность |
47 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
- 12 июня 2012 года на канале ТНТ состоялась премьера документального фильма «Интерны. История болезни».
- 26 сентября 2013 года на канале ТНТ состоялась премьера документального фильма «Интерны. Полное обследование»[8].
Производство
Сценарий
Автор идеи сериала (Вячеслав Дусмухаметов) — выпускник Челябинской государственной медицинской академии. Учёба в этом заведении, а также последующая интернатура по терапии и врачебная практика стали источником шуток и ситуаций сериала. Над сценарием работает в общей сложности 18 человек, среди них есть выпускники Челябинской государственной медицинской академии, участники КВН[9].
Декорации
Съёмки сериала проводились в специально построенном павильоне ООО «Моя Студия» на территории бывшего завода. Лекарства и медицинское оборудование в кадре — настоящие, оборудование — списанное или взятое в аренду[10]. Коньяк в кабинете доктора Купитмана также настоящий, однако во время съёмок актёр пьёт подкрашенный чай вместо алкоголя, так как Вадим Демчог вообще не пьёт[7].
Картинка
С самого начала в процессе съёмок используется цифровая кинокамера ультра-высокого разрешения «Red One». Однако в HD «Интерны» стали выпускаться лишь с 2013 года[9].
Звук
В отличие от большинства юмористических сериалов, в «Интернах» отсутствует закадровый смех[9].
Музыка
Над музыкой к фильму работает студия звукозаписи «Promuse» (Игорь Смирнов и Назар Ровков). Также часто в качестве музыкального оформления серий используются известные классические произведения Моцарта, Чайковского, Бетховена, Бизе, Вагнера, Вивальди, Листа, Сарасате, Шопена и других композиторов, что, по мнению продюсера, является одной из отличительных черт сериала[11].
Отсылки к другим кино- и телепроектам
Перед премьерным показом некоторые журналисты высказывали мнение, что «Интерны» во многом похож на американские телесериалы «Клиника» и «Доктор Хаус»[12]. Создатели «Интернов» не отрицают этого, хотя и позиционируют свой сериал как независимое произведение[13].
Аллюзия на сериал «Доктор Хаус»
- В 35-й серии Кисегач говорит Быкову, чтобы тот «не включал доктора Хауса». Также в серии: Быков подворачивает ногу и потом ходит с тростью и подбрасывает теннисный мячик, в ординаторской стоит доска с написанными на ней симптомами болезни пациента, Лобанов и Романенко предполагают диагноз «волчанка», неоднократно звучит фраза «все врут» (любимое утверждение доктора Хауса — англ. Everybody lies). В конце серии показывают, что идея сериала «Доктор Хаус» возникла после общения «голливудского сценариста» с Быковым.
- В 56-й серии Левин говорит Кисегач, что ему предложили пройти стажировку в клинике Принстон-Плейнсборо (вымышленная больница в сериале «Доктор Хаус»), также клинику упоминает Люба в 149 серии, когда собирается ехать к Левину в Америку.[14].
- В 62-й серии Купитман называет Быкова "доктор Волчанка".
- В 122-й серии Быков покупает мотоцикл Honda CBR, как у Хауса. К тому же и Хаус, и Быков попадают в аварию на мотоцикле: Хаус — в 19 серии 5 сезона (105 серии), Быков — в 140 серии.
- Во 2—4 сериях 10 сезона Быков устраивает кастинг на должность новых интернов. Подобная ситуация наблюдалась с 1 по 9 серию 4 сезона телесериала «Доктор Хаус», когда Хаус устраивает собеседование «на выбывание» среди 40 кандидатов.
- В последней серии телесериала Быков и Купитман уезжают на мотоциклах в Санкт-Петербург, что является отсылкой к поездке Хауса и Уилсона в последней серии к морю.
Сравнение с сериалом «Клиника»
 |
Возможно, этот раздел содержит оригинальное исследование. Добавьте ссылки на источники, в противном случае он может быть удалён.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (6 февраля 2016) |
Главные герои сериалов в обоих случаях — молодые интерны. Их руководителями являются одни из лучших докторов города. Ярко выраженной положительной чертой врачей является их забота о пациентах, в лечении которых они преуспевают очень успешно и в некоторых случаях действуют даже самоотверженно. Одновременно с этим оба доктора обладают тяжелым неуживчивым характером с огромной долей скепсиса. Постоянно конфликтуют со своими главврачами и тем более — с интернами. Насыщают свою речь большим количеством саркастических замечаний.
Сюжетные линии «Интернов» (это относится в основном к первому сезону) часто заимствованы из «Клиники», например:
| Клиника | Интерны |
|---|---|
| Келсо поручает Джей Ди важного пациента, который оказывается симпатичной женщиной (Джордан), что выясняется в самый последний момент. | Кисегач поручает Быкову важного пациента, который оказывается симпатичной женщиной, что выясняется в самый последний момент. |
| Коксу достается пациент, который сам поставил себе диагноз, посмотрев симптомы в интернете. | Левину достается пациентка, которая сама поставила себе диагноз, посмотрев симптомы в интернете. |
| Когда Эллиот сталкивается с трудными психологическими проблемами, она пытается решать их тем, что часто занимается сексом с Джей Ди. | Когда Быков сталкивается с трудными психологическими проблемами, Кисегач пытается решать их тем, что Быков часто занимается с ней сексом. |
| При родах Джордан возникают проблемы с больничной палатой. | При родах Кисегач возникают проблемы с больничной палатой. |
| В столовой Кокс медитирует под воображаемый шум волн и крики чаек и не слышит, что ему говорит Эллиот. | В ординаторской Быков медитирует под воображаемый шум волн и крики чаек и не слышит, что ему говорит Кисегач. |
| Из-за больничного крыла, закрытого Келсо, в клинике не хватает больничных коек. Кокс помещает заболевшего садовника, ухаживающего за садом Келсо, в кабинет самого Келсо. После этого Келсо снова открывает крыло. | Из-за нехватки средств в клинике не хватает кондиционеров. Быков помещает одного из больных в кабинет Кисегач. После этого Кисегач находит средства, чтобы поставить кондиционеры. |
| Эллиот не может прилюдно произнести «пенис» и «вагина». | Варя не может прилюдно произнести «пенис». |
| Джордан сообщает Коксу, что решила с ним больше не ругаться. Кокс мучается этим и пытается конфликтовать с Джордан. | Купитман сообщает Быкову, что Кисегач решила с ним больше не ругаться. Быков мучается этим и пытается конфликтовать с Кисегач. |
| Келсо поручает Коксу вынуть лампочку из заднего прохода важного пациента. Кокс перепоручает это Джей Ди. Узнав об этом, Келсо выказывает недовольство. | Кисегач поручает Быкову сделать массаж простаты важному пациенту (который делается через задний проход). Быков перепоручает это Романенко. Узнав об этом, Кисегач выказывает недовольство. |
| Эллиот достается пациент, который считает, что женщина не может быть врачом. Эллиот притворяется, что пациента заочно лечит врач-мужчина по фамилии Рид, а она всего лишь исполнитель его поручений. В конце концов под видом доктора Рида она приводит к пациенту уборщика. | Варе достается пациент, который считает, что женщина не может быть врачом. Варя притворяется, что пациента заочно лечит врач-мужчина по фамилии Черноус, а она всего лишь исполнитель его поручений. В конце концов под видом доктора Черноуса она приводит к пациенту Романенко. |
| Кокс дает поручение Джей Ди, но тот, польщенный неожиданным вниманием, задумывается об их отношениях и пропускает мимо ушей все, что сказал Кокс. Пытаясь восстановить сказанное по памяти, Джей Ди совершает забавную ошибку. | Быков дает поручение Варе, но та, будучи в состоянии влюбленности, засматривается на Быкова и пропускает мимо ушей все, что он сказал. Пытаясь восстановить сказанное по памяти, Варя терпит фиаско. |
Отсылки к другим сериалам
- В 79 серии Лобанов рассматривает анализы некоего Бородача А.Р., фамилия и инициалы которого совпадают с персонажем Михаила Галустяна
Награды
28 февраля 2011 года на первой церемонии вручения телевизионной премии «Золотой Носорог» сериал «Интерны» был признан лучшей ситуационной комедией, а Ивана Охлобыстина и Светлану Камынину наградили за актёрскую игру[15][16]. В 2016 году на премии «ТЭФИ-2016» сериал выиграл премию в номинации «Лучшая телевизионная многосерийная комедия/Ситком»
Факты
- Персонаж Охлобыстина носит наручные яхтенные часы Nautica Spettacolare Duo. Эти часы водонепроницаемые и имеют 2 циферблата, причём второй — секундомер. Их приобрёл сам Охлобыстин в Италии[17].
- Семён Лобанов — имя участника команды КВН «ЛУНа»[18], входящего, как и некоторые другие партнёры по команде, в креативную группу сериалов «Интерны» и «Универ». В отдельных сериях (12,13) «Интернов» является одним из авторов диалогов, указанных в титрах[19][20]. Кроме имени, прототип «наградил» героя увлечением боксом и долгим получением высшего образования, длиною в 8 лет.
- Дмитрий Шаракоис в сериале носит очки, принадлежавшие его покойному дедушке. Именно в них он пришёл на пробы и был в таком виде утверждён на роль интерна Левина. Но в очках стоят стёкла без диоптрий, так как у самого актёра прекрасное зрение[21].
- В 60 серии по сюжету в больнице появился Максим Аверин, чтобы взять у Быкова мастер-класс перед съёмками в роли врача. Через несколько месяцев действительно вышел сериал «Склифосовский» с его участием.
- Одним из консультантов сериала выступает челябинский врач Сергей Антонов[22]. В 86 серии фигурирует доктор с таким же именем — давний друг Быкова и Купитмана. В сериале роль Антонова исполнил Александр Робак.
- В одном из эпизодов сериала снимался Вильям Демчог — сын Вадима Демчога.
- С 9 декабря 2014 года сериал запрещён к показу и распространению на территории Украины из-за поддержки самопровозглашённых республик ДНР и ЛНР актёром Иваном Охлобыстиным[23]. Позже в сериале принял участие другой запрещённый на Украине актёр — Михаил Пореченков.
- Как известно, Вячеслав Дусмухаметов родился в Челябинской области, закончил челябинскую медицинскую академию и интернатуру в ней. Некоторые фамилии главных действующих лиц имеют отсылки к топонимам Челябинской области: озеро Кисегач (и известный одноименный кардиологический санаторий) и река Лобановка, которую пересекает федеральная трасса Урал по пути от Челябинска к озеру Кисегач.
Напишите отзыв о статье "Интерны"
Примечания
- ↑ Алёна Афанасьева. [saratov.kp.ru/daily/24477/635090/ Саратовцев развеселят «Интерны»] (рус.). Комсомольская Правда Саратов (21 апреля 2010 года). Проверено 29 июля 2010.
- ↑ [interny.tnt-online.ru/s01e35 Интерны серия № 35]
- ↑ [www.russned.ru/Members/ohlob2/ Священник Иоанн Охлобыстин — Русская неделя]
- ↑ Юдина, Лидия. [www.aif.ru/health/life/1015653 Сериальный диагноз. Можно ли использовать в жизни приёмы экранных врачей] // Аргументы и факты. — 2013. — № 45 (1722) за 6 ноября. — С. 38.
- ↑ [interny.tnt-online.ru/lobanov-semen.html?page=6 Семён Лобанов в сериале «Интерны»]
- ↑ [youtube.com/watch?v=JXD3ADSOWt4 Интерны — Полина (анонс телеканала ТНТ, официальный канал TNTRussia)] на YouTube
- ↑ 1 2 Ирина Потеря. [rostov.kp.ru/daily/24467.5/627527 Сценарист нового сериала «Интерны» на канале «ТНТ»: «По сравнению с Охлобыстиным, я — дохлая рыбка!»] (рус.). Комсомольская правда Ростов (5 апреля 2010 года). Проверено 8 июня 2010.
- ↑ [rutube.ru/video/14cf7d1586642ebc382d4d4e83056da1/ Фильм «Интерны. Полное обследование» на официальном канале «Интернов» на RuTube]. Посетители не из РФ могут [mincom.su/s/interni/v/7fb0404a-a3e7-4465-a4fe-22b9edf302d8 посмотреть фильм из альтернативного источника].
- ↑ 1 2 3 Светлана Мазурова [rg.ru/2010/08/24/reg-szapad/interni.html Снова в больницу] // Российская газета.
- ↑ Светлана Мазурова. [rg.ru/2010/04/22/reg-szapad/interny.html Петербургским журналистам показали «Интернов»]. Российская газета.
- ↑ Наталия Семёнова. [www.livekuban.ru/node/103459 Телепродюсер Вячеслав Дусмухаметов: Нет ничего смешнее правды] (рус.). Живая Кубань. Проверено 15 февраля 2011. [www.webcitation.org/6753ndRnq Архивировано из первоисточника 21 апреля 2012].
- ↑ [mors.sibnet.ru/nsk/article/445/ «Интерны» на ТНТ: Врач мой, бойся меня]. [www.webcitation.org/6GskYRTyJ Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- ↑ [echo.msk.ru/programs/tv/671590-echo/ Сериал «Интерны»: русская «Клиника» или пародия на «Доктора Хауса»]. Эхо Москвы. [www.webcitation.org/6Gskb3BtL Архивировано из первоисточника 25 мая 2013].
- ↑ [internitv.com/online/season1/171-interny-56-seriya.html Интерны. 56, 149 серия. Стажировка в Америке] (рус.). interniTV.com (10 января 2011 года). Проверено 5 февраля 2011.
- ↑ [donetsk.comments.ua/jungle/2011/03/03/064642.html Ситком «Интерны» торжественно наградили «Золотым Носорогом»], Comments.ua (03.03.2011). Проверено 6 марта 2011.
- ↑ Дарья Мартынкина. [argumenti.ru/culture/2011/03/95888 Сериалам дали по «Носорогам»]. Культура. «АН-online» (3 марта 2011). Проверено 13 июня 2013. [www.webcitation.org/6HLOde201 Архивировано из первоисточника 13 июня 2013].
- ↑ [www.lenta.ru/conf/ohlobistin/ Пресс-конференция. Иван Охлобыстин, актёр]
- ↑ [www.amik.ru/Hero/hid1214.html AMIK.RU — Лицо с обложки: Лобанов Семён («ЛУНа», Челябинск)]
- ↑ [interny.tnt-online.ru/s01e12 Интерны серия № 12]
- ↑ [interny.tnt-online.ru/s01e13 Интерны серия № 13]
- ↑ Ольга Ведерникова. [alt.kp.ru/daily/24462/623769/ «Пациент жив? Это поправимо!»] (рус.). Комсомольская Правда Барнаул (26 марта 2010 года). Проверено 29 июля 2010.
- ↑ [series-interns.ru/?p=71 Вячеслав Дусмухаметов о своём новом проекте — ситкоме «Интерны» | series-interns.ru]
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=2187147&cid=9 На Украине запретили фильмы с участием Охлобыстина], Вести.Ru.
Ссылки
|
Интерны в Викицитатнике? |
|---|
- «Интерны» (англ.) на сайте Internet Movie Database
(на 22 декабря 2015) - [interny.tnt-online.ru/ Страница сериала «Интерны» на сайте телеканала «ТНТ»] (рус.). Проверено 22 августа 2013.
- [rutube.ru/video/person/12120/ Официальный канал на Rutube]. Проверено 22 августа 2013.
- [exclusive.tnt-online.ru/?program=Interny Интервью с актёрами] (рус.). Проверено 29 июля 2010.
- [internitv.com/quote/ Цитаты из сериала по сериям] (рус.). Проверено 16 января 2011.
- [asfera.info/news/one-46388.html Подробное интервью Ильи Глинникова журналисту Никите Кислякову]
- Валерий Зайцев. [www.telekritika.ua/telekino/2011-01-31/59691 ПостХаусное кино]. «Телекритика» (31.01.2011). Проверено 6 марта 2011. [www.webcitation.org/6753p2p9w Архивировано из первоисточника 21 апреля 2012].
- Ольга Ганжара. [kinoart.ru/archive/2010/11/n11-article7 Лики Быкова — сериал «Интерны»] (Искусство Кино). Проверено 7 марта 2011. [www.webcitation.org/6753r5gZ9 Архивировано из первоисточника 21 апреля 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Интерны
– Лепешки французские, – сказал Жерков.– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.
Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.
Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
