Инфанте, Рикардо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Рикардо Инфанте
Общая информация
Полное имя Рикардо Роберто Инфанте
Прозвище Большой Бето (Gran Beto)
Родился
Гражданство
Позиция нападающий
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Молодёжные клубы
1939—1942 Эстудиантес
Клубная карьера*
1942—1952 Эстудиантес 329 (180)
1953—1956 Уракан 94 (31)
1957—1960 Эстудиантес см. выше
1961 Химнасия и Эсгрима (ЛП) 94 (31)
Национальная сборная**
1952—1958 Аргентина 4 (2)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Рикардо Роберто Инфанте (исп. Ricardo Roberto Infante; 21 июня 1924, Ла-Плата — 14 декабря 2008, Ла-Плата) — аргентинский футболист, нападающий. Занимает 7 место по общему числу голов в чемпионате Аргентины — 217 мячей. Занимает 2 место по общему числу голов в истории клуба «Эстудиантес» — 180 мячей[1].





Биография

Рикардо Инфанте был младшем в многодетной семье, где помимо него было 6 братьев[2]. Его любой игрой стал футбол, в который он мог играть целый день. Однажды его заметил Мочо Виола, игрок клуба «Эстудиантес», который, вместе с партнёрами по команде, Аттили и Бернардо Сампьетро, пригласил его в свой клуб. До этого, Инфанте прошёл просмотр в клубе Химнасия и Эсгрима, однако ему сказали, что он «слишком низкий»[2]. Также Виола с партнёрами ходили просить к отцу Рикардо, дону Антонио, рьяному болельщику «Химнасии», уговаривая его на переход сына в «Эстудиантес». Лишь после этого, Инфанте стал игроком клуба[2].

Дебютной игрой Инфанте стал матч с клубом «Ривер Плейт» 1 ноября 1942 года. В составе «Эстудиантеса» Инфанто стал частью знаменитой атакующей четвёрки клуба, состоящей из Мануэль Пельегрины, Хулио Гальярдо и Хуана Хосе Негри. В 1948 году Инфанте забил один самых своих знаменитых голов, ударом с 35-метров поразив ворота «Росарио Сентраль»[3]. Инфанте покинул клуб только в 1952 году, из-за вмешательства в дела команды со стороны государства[4] и невплаты клубом заработной платы игрокам[2]. Отыграв три года в «Уракане», Инфанте вернулся в Эстудиантес и выступал там вплоть до 1960 года. Он завершил свою карьеру в клубе «Химнасия и Эсгрима».

В составе сборной Аргентины Инфанте выступал на чемпионата мира 1958. Его дебютной игрой за «Альбиселесту» стал матч в декабре 1952 года против Испании, где он забил победный гол, а его команда выиграла 1:0. Всего за сборную он провёл 4 мачта и забил 2 гола; второй — в ворота Уругвая в отборочных матчах к чемпионату мира 1958.

После завершения карьеры игрока, Бето работал с молодёжными составами Химнасии. 13 декабря 2008 года он почувствовал себя плохо и был направлен в больницу Институто дель Диагностико, где в полночь скончался[2]. В тот же день он был похоронен на кладбище Парке Сентенарио[2].

Достижения

Напишите отзыв о статье "Инфанте, Рикардо"

Примечания

  1. [web.archive.org/web/20071020025616/futbolfactory.futbolweb.net/index.php?ff=historicos&f2=00001&idjugador=783 Статья на futbolfactory]
  2. 1 2 3 4 5 6 [www.eldia.com.ar/edis/20081215/deportes18.htm Se nos fue el gran Beto]
  3. [www.clarin.com/diario/1998/10/15/r-02001d.htm Rabona y gol]
  4. [www.taringa.net/posts/info/1112987/Peronismo-vs-Estudiantes-(LP).html Peronismo VS Estudiantes (LP)]

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20071020025616/futbolfactory.futbolweb.net/index.php?ff=historicos&f2=00001&idjugador=783 Статья на futbolfactory]


</div>

Отрывок, характеризующий Инфанте, Рикардо

Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».