Инфинитив в немецком языке
Инфинити́в в неме́цком языке́ — это особая форма немецкого глагола (наряду с претеритом и вторым причастием), которая выражает действие или состояние обобщённо без отнесения его к тому лицу, которое это действие выполняет, то есть «в виде абстракции» (по И. Польдауфу[1]). Имеет два вида — Infinitiv I и Infinitiv II.
История инфинитива
В древневерхненемецком языке инфинитив, также как и в современном немецком языке, выступал как «основная форма» глагола и использовался довольно часто в сочетании со спрягаемыми формами других глаголов[2], например:
- Er fragen gistount — Он начал расспрашивать.
- Quam thô wîb fon Samariu sceffen wazzar — Пришла женщина из Самарии набрать воды.
Однако инфинитив настолько ещё сохранял в то время свою именную природу, что мог спрягаться, получая при этом личное окончание, которое было сходно с падежными окончаниями существительных. В письменных памятниках древневерхненемецкого периода можно найти форму родового падежа инфинитива — nemannes, weinônnes, rouhhennes, например:
- In thero zîti thes rouhhennes — В то время, когда бросали.
Также и в средневерхненемецком языке:
- Was ouch ezzens ziti — Было время приема пищи.
Также в письменных памятниках можно найти и форму дательного падежа: nemanne, weinônne, rouhhenne. Форма дательного падежа употреблялась обычно с предлогом, что также свидетельствовало об именном характере инфинитива, так как употребление предлога характерно для существительных. Особенно часто форма дательного падежа инфинитива употреблялась с предлогом zu в значение цели, например:
- Giengut ir mit swerton inti mit zi fâhanne — Вы отправились с мечами и палками, чтобы схватить меня.
Современное состояние инфинитива
В современном немецком языке инфинитив не сохранил способность к спряжению. Другое значение также получило употребление zu при инфинитиве. Сегодня zu при инфинитиве перестало выполнять роль предлога, утратило своё первоначальное лексическое значение и превратилась в часть формального характера, которая сопровождает инфинитив. Сходство инфинитива с отглагольным именами в современном немецком языке уменьшилось, но не исчезло. Связь инфинитива с именем проявляется в субстантивации инфинитива, которая происходит без добавления каких-либо аффиксов — через замену первой малой буквы заглавной, которая характерна для существительных, например:
- kommen und gehen — das Kommen und Gehen.
Также основной чертой близости инфинитива к существительным является употребление инфинитива, а также инфинитивных оборотов в тех синтаксических функциях, которые особенно характерны для существительных — в функции подлежащего и дополнения, а также в функциях определения и обстоятельства.
В современной грамматике немецкого языка, по мнению Б. А. Абрамова, принято считать, что в системе форм немецкого глагола представлены шесть инфинитивов, а именно[3]:
- инфинитив I актива (Infinitiv I Aktiv): arbeiten, kommen, sprechen, lernen;
- инфинитив II актива (Infinitiv II Aktiv): gearbeitet haben, gekommen sein;
- инфинитив I пассива (Infinitiv I Passiv): gebaut werden;
- инфинитив II пассива (Infinitiv II Passiv): gebaut worden sein;
- инфинитив I состояния (Infinitiv I Stativ): gebaut sein, zerschnitten sein;
- инфинитив II состояния (Infinitiv II Stativ): gebaut gewesen sein, zerschnitten gewesen sein.
Самой употребляемой формой инфинитива является первый инфинитив, который обычно называется «чистым». Инфинитив в немецком языке имеет то же управление, что и соответствующая форма личного глагола[4], например:
- Er beschloß morgen am Referat zu arbeiten — Он решил завтра поработать над докладом.
- В сравнении с презенсом: Er arbeitet am Referat — Он работает над докладом.
Инфинитив — это одна из трёх основных форм глагола, входящая в состав системы глаголов, так как он является составной частью глагольных форм (Futurum, Konditionalis). От основы инфинитива претерит большинства глаголов (за редким исключением) образуется без внутренних изменений: аблаута и умлаута. Точно так же второе причастие образуют слабые глаголы, присоединяя грамматические аффиксы ge- и -t.
Напишите отзыв о статье "Инфинитив в немецком языке"
Примечания
- ↑ J. Poldaf. Dej infinitivu. Slovo a slovesnost, 1959. — 20 s.
- ↑ Москальская О. И. Грамматика немецкого языка. Теоретический курс. — М.: 1956. — 394с.
- ↑ Абрамов Б. А. Синтаксические потенции глагола (опыт синтаксического описания глаголов современного немецкого языка как системы): Автореф. … канд. филол. наук. — М.: 1968. — 30 с.
- ↑ Нарустранг Е. В. Практическая грамматика немецкого языка. Учебное пособие. — СПб.: Издательство «Союз», 2004. — С. 70
Отрывок, характеризующий Инфинитив в немецком языке
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
