Катастрофа Boeing 747 над Сахалином

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><th style="">Рейс</th><td class="" style=""> KE007 </td></tr><tr><th style="">Бортовой номер</th><td class="" style=""> HL7442 </td></tr><tr><th style="">Дата выпуска</th><td class="" style=""> 17 марта1972 года(первый полёт) </td></tr><tr><th style="">Пассажиры</th><td class="" style=""> 246 </td></tr><tr><th style="">Экипаж</th><td class="" style=""> 23 </td></tr><tr><th style="">Выживших</th><td class="" style=""> 0 </td></tr> </table>

Катастрофа Boeing 747 над Сахалином — крупная авиационная катастрофа, произошедшая в ночь на четверг 1 сентября 1983 года (среду 31 августа по Гринвичу) неподалёку от острова Сахалин и ставшая одной из крупнейших в истории авиации.

Пассажирский авиалайнер Boeing 747-230B южнокорейской авиакомпании Korean Air Lines (KAL) выполнял международный рейс KE007 (позывной — KAL 007) по маршруту Нью-ЙоркАнкориджСеул, а на его борту находились 23 члена экипажа и 246 пассажиров. Полёт до Сеула должен был проходить над нейтральными водами Тихого океана, когда самолёт по неустановленной причине стал отклоняться вправо от назначенного курса. Спустя некоторое время он настолько отклонился на запад, что вошёл в закрытое воздушное пространство СССР, после чего пролетел над Камчаткой, пройдя ряд военных объектов, а затем уже над островом Сахалин. Над последним он и был перехвачен, а затем сбит советским истребителем Су-15, после чего рухнул в пролив Лаперуза в 37 километрах к юго-западу от Сахалина. Погибли все находившиеся на борту 269 человек, в том числе член Палаты представителей США Ларри Макдональд[en] (англ. Larry McDonald), собиравшийся баллотироваться на пост президента США[1].

На момент катастрофы самолёт отклонился от курса более чем на 500 километров. Согласно расследованию, проведённому Международной организацией гражданской авиации (ИКАО (англ. ICAO)), наиболее вероятной причиной отклонения от маршрута полёта было то, что пилоты неправильно настроили автопилот и затем не выполняли надлежащих проверок для уточнения текущих координат.

Катастрофа вызвала серьёзное обострение и без того непростых на тот момент отношений между СССР и США.

Скудность информации и материальных улик на начальных этапах расследования катастрофы породила альтернативные версии о происшествии. Однако обнародование Россией записей «чёрных ящиков» рейса KE007[2] подтвердило первоначальную версию ИКАО.





Исторический контекст

Сведения о рейсе 007

Самолёт

Boeing 747-230B (заводской номер 20559, серийный 186) был выпущен в 1972 году (первый полёт совершил 17 марта). 31 марта того же года с бортовым номером D-ABYH был передан немецкой авиакомпании Condor Airlines. 3 февраля 1979 года был куплен южнокорейской авиакомпанией Korean Air Lines (KAL), где получил бортовой номер HL7442 и имя «I ♥ New York». Оснащён четырьмя двигателями Pratt & Whitney JT9D-7A. На день катастрофы совершил 9237 циклов «взлёт-посадка» и налетал 38718 часов[7][8].

Экипаж и пассажиры

Состав экипажа рейса KE007 был таким[9]:

В салоне самолёта работали 20 бортпроводников[* 1]:

  • Бае Юн Ранг (англ. Bae Young-Rang),
  • Чо Хюнг Шим (англ. Cho Heyong-Shim),
  • Чо Кейонг Джа (англ. Cho Keyong-Ja),
  • Йонг Кеум Джу (англ. Jeong Keum-Joo),
  • Йонг Ран (англ. Jeong Ran),
  • Ким Чунг Рюл (англ. Kim Choong-Ryul),
  • Ким Хак Юн (англ. Kim Hak-Yoon),
  • Ким Кейонг Сун (англ. Kim Keyong-Soon),
  • Ким Ми Ханг (англ. Kim Mi-Hyang),
  • Ким Йонг Ран (англ. Kim Yeong-Ran),
  • Ли Бон Ре (англ. Lee Boon-Rye),
  • Ли Эн Ху (англ. Lee Eun-Hui),
  • Ли Эн Ми (англ. Lee Eun-Mi),
  • Лим Санг Ки (англ. Lim Sang-Kee),
  • Но Джун Шик (англ. No Joon-Shik),
  • Но Кванг О (англ. No Kwang-Oo),
  • Пак Ю Сонг (англ. Park Yoon-Seong),
  • Сео Джонг Сук (англ. Seo Jeong-Sook),
  • Шин Джонг Мо (англ. Shin Jeong-Moo).

Рейс 007 Korean Air Lines

Мемориал рейсу 007 («Молельная башня» на мысе Соя в Японии)
Общие сведения
Дата

1 сентября 1983 года

Время

03:26 UTC (17:38 GMT)

Характер

LOC-I (потеря управления),
падение с эшелона

Причина

Атака советским истребителем Су-15 после двукратного нарушения границы

Место

сбит — у острова Монерон (в 37 км от Сахалина, СССР),
упал — в пролив Лаперуза (Тихий океан)

Координаты

46°34′ с. ш. 141°17′ в. д. / 46.567° с. ш. 141.283° в. д. / 46.567; 141.283 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.567&mlon=141.283&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 46°34′ с. ш. 141°17′ в. д. / 46.567° с. ш. 141.283° в. д. / 46.567; 141.283 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=46.567&mlon=141.283&zoom=14 (O)] (Я)

Погибшие

269 (все)

Воздушное судно


Boeing 747-230B авиакомпании Korean Air Lines, идентичный разбившемуся

Модель

Boeing 747-230B

Имя самолёта

I ♥ New York

Авиакомпания

Korean Air Lines (KAL)

Пункт вылета

Международный аэропорт имени Джона Кеннеди, Нью-Йорк (США)

Остановки в пути

Международный аэропорт Анкоридж, Анкоридж (США)

Пункт назначения

Международный аэропорт Кимпхо</span>ruen, Сеул (Республика Корея)

Гражданство Пассажиры Экипаж Всего
Австралия 2 0 2
Гонконг 12 0 12
Канада 8 0 8
Доминиканская Республика 1 0 1
Индия 1 0 1
Иран 1 0 1
Япония 28 0 28
Малайзия 1 0 1
Филиппины 16 0 16
Республика Корея 82 23 105
Швеция 1 0 1
Китайская Республика 23 0 23
Таиланд 5 0 5
Великобритания 2 0 2
США 62 0 62
Вьетнам 1 0 1
Всего 246 23 269

Среди пассажиров находились 6 членов сменного экипажа авиакомпании Korean Air Lines.

Всего на борту самолёта находились 269 человек — 23 члена экипажа и 246 пассажиров.

Хронология событий

Рейс KE007

Boeing 747-230B борт HL7442 выполнял регулярный рейс KE007 по маршруту Нью-Йорк — Сеул. 31 августа он вылетел из Нью-Йорка, затем совершил промежуточную посадку в Анкоридже для дозаправки. 1 сентября в 13:00 GMT (03:00 по местному времени) он вылетел из Анкориджа и взял курс на Сеул. На его борту находилось 269 человек — 246 пассажиров и 23 члена экипажа.

Полёт рейса 007 должен был проходить над Тихим океаном восточнее Камчатки, огибая территорию СССР, затем над Японией.

Отклонение от курса

Почти с самого начала полёта лайнер начал отклоняться от намеченного курса, который был направлен прямо на радиомаяк «Бетел» и далее по маршруту R-20. Вместо этого он прошёл в 20 километрах к северу от маяка. В это же время в воздухе находился американский самолёт-разведчик Boeing RC-135[en] ВВС США, который некоторое время сближался с пассажирским лайнером. Представленные позже советской стороной данные радиолокационных наблюдений показывали, что рейс KE007 в определённый момент времени сблизился с RC-135 настолько, что метки на экранах радаров слилисьК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2796 дней]. После этого один самолёт (предположительно — пассажирский лайнер) направился вглубь территории СССР, а другой — по маршруту, близкому к международной воздушной трассе. Вполне возможно, что станции советской ПВО с этого момента и далее вели рейс 007 как американский разведчик, чему способствовали сходные размеры и конструкция планеров самолётов.

На территориях, над которыми пролетал Boeing 747, находились военные объекты, и полёты иностранных самолётов в этом районе были запрещены. При приближении к Камчатке на его перехват были подняты истребители Су-15ТМ 865-го истребительного авиаполка с аэродрома Елизово. Затем рейс 007 покинул воздушное пространство СССР, продолжив полёт над Охотским морем, а истребители вернулись на базу. При пролёте контрольной точки NIPPI (17:08 GMT) самолёт отклонялся от курса уже на 300 километров, направляясь в сторону Сахалина. Когда Boeing 747 был обнаружен РЛС ПН Оха, были приведены в повышенную степень готовности дежурные силы на аэродромах Смирных и Сокол. Для военных, несущих боевое дежурство по охране воздушных рубежей Советского Союза, это был нарушитель воздушного пространства. В 17:42, когда авиалайнер обогнул мыс Терпения (самую восточную точку Сахалина), на перехват с аэродрома Смирных был поднят истребитель МиГ-23МЛ из дежурного звена 528-го истребительного авиаполка, а в 17:54 — истребитель Су-15 из дежурного звена 777-го истребительного авиаполка с аэродрома Сокол.

Атака

В 18:16 «Боинг» повторно вошёл в воздушное пространство СССР над Сахалином. Максимальное отклонение от обычной трассы достигало 500 километров. Истребитель-перехватчик Су-15 (бортовой номер 17) догнал нарушителя и некоторое время сопровождал его. Находясь вне зоны видимости пилотов лайнера, он сделал несколько длинных предупредительных очередей из авиапушки (в общей сложности израсходовано 243 снаряда)[11]. В своих воспоминаниях пилот перехватчика Геннадий Николаевич Осипович отмечает, что предупредительные выстрелы были сделаны бронебойными, а не трассирующими снарядами (их просто не было), и пилоты лайнера могли их не заметить. Также он не пытался связаться с самолётом по радио — это требовало перехода на другую частоту. Лётчик признался, что не смог идентифицировать самолёт-нарушитель: «Мы не изучаем гражданские машины иностранных компаний». Однако Осипович уверен, что его присутствие не осталось незамеченным: самолёт-нарушитель снизил скорость до 400 км/ч (по прибору), что советский пилот принял за попытку ухода от перехвата — дальнейшее снижение скорости привело бы к сваливанию перехватчика в штопор[11]. По мнению комиссии ИКАО, расследовавшей данный инцидент, снижение скорости было вызвано началом набора высоты для занятия другого эшелона.

В 18:26 с земли поступил приказ об уничтожении нарушителя, и Осипович с дистанции 5 километров выпустил по цели две ракеты «Р-98»[11]. Первая ракета пролетела мимо (под левым крылом лайнера), вторая взорвалась рядом с хвостом, повредив системы управления. Первоначально после поражения лайнер начал набор высоты, а затем стал снижаться со скоростью 1500 м/мин и вошёл в глубокую спираль. Через 12 минут после атаки рейс KE007 на почти сверхзвуковой скорости рухнул в пролив Лаперуза и полностью разрушился.

Иерархия передачи приказа об уничтожении

В стенограмме советских военных переговоров по перехвату цели 60-65, проводившихся в режиме реального времени, зафиксирована цепь приказов по иерархии к майору Осиповичу (в обратном порядке)[12][13]:

  • Майор Геннадий Осипович.
  • Капитан Титовнин, Центр боевого управления — Истребительная авиационная дивизия.
  • Подполковник Майстренко, исполняющий обязанности начальника штаба истребительной авиационной дивизии авиабазы Смирных, который подтвердил Титовнину приказ на уничтожение:
Титовнин: «Вы подтверждаете приказ?»
Майстренко: «Да».
  • Подполковник Герасименко, исполняющий обязанности командира 41-го истребительного авиаполка.
Герасименко (Корнукову): «Задание принял. Уничтожить цель 60-65 ракетным огнём. Принять управление перехватчиком из Смирных».
Корнуков (к Герасименко): «Я повторяю задание, огонь ракетами, огонь по цели 60-65. Уничтожьте цель 60-65… Примите в управление МиГ-23 из Смирных, позывной 163, позывной 163. Сейчас он позади цели. Уничтожьте цель!.. Выполняйте задание, уничтожьте её!»
Корнуков (Каменскому): «…просто уничтожить (цель) даже если он на нейтральных водах? Приказ уничтожить его на нейтральных водах? Хорошо».
Каменский (Корнукову): «Задействованы средства поражения, средства поражения уполномочены на высшем уровне. Иван Моисеевич уполномочил это. Алло, алло», «Повторите снова», «Вас плохо слышно», «Он дал приказ. Алло, алло, алло», «Да, да», «Иван Моисеевич дал приказ, Третьяк», «Вас понял, вас понял», «Средства поражения уполномочены по его приказу»[14].
  • Генерал армии Иван Третьяк, командующий Дальневосточным военным округом.

Поиски обломков

Когда стало известно, что самолёт сбит, было определено примерное место его падения и организованы поиски обломков. В них принимали участие советские, американские и японские корабли. Но из-за крайне обострившихся отношений между странами поиски не были скоординированными. Через 2 месяца после катастрофы обломки самолёта были найдены советскими водолазами. Были подняты все приборы, включая «чёрные ящики», однако мировой общественности ничего из поднятого не было доступно вплоть до обнародования результатов расследования второй комиссии ИКАО в 1993 году[15].

Официальные заявления

В первоначальном сообщении ТАСС, опубликованном 3 сентября, говорилось лишь о нарушении границы и о том, что, покинув воздушное пространство СССР, нарушитель «исчез с экранов радаров». Позднее советское руководство признало, что самолёт был сбит.

Официальная позиция, представленная маршалом Николаем Огарковым на пресс-конференции 9 сентября, заключалась в том, что нарушение границы было умышленным и представляло собой спланированную разведывательную акцию, целью которой являлось изучение советской системы ПВО в этом районе.

За столом из уст Андропова мы узнали, что накануне наши лётчики сбили южнокорейский самолёт. «Предполагалось, что воздушное пространство нарушил самолёт-разведчик, а оказалось, это был гражданский самолёт. Имеются человеческие жертвы», — пояснил он. И добавил: «Людей, конечно, жалко, но наша служба ПВО действовала правильно».[16]

В своих мемуарах командующий войсками противоракетной и противокосмической обороны в 1986—1991 годах Вольтер Красковский сохранил часть статьи о советской системе контроля космического пространства:

…Советская сторона предъявила свидетельства того, что вторжение в наше воздушное пространство было преднамеренным. И, пожалуй, самыми убедительными были те, что предоставили отсюда — из центра слежения космического пространства. Полёт «Боинга-747» был строго синхронизирован с полётом разведспутника «Ferret-D». Космический шпион появился над Чукоткой в ночь на 1 сентября, в 18 часов 45 минут, и в течение примерно 12 минут летел восточнее Камчатки и Курильских островов, прослушивая советские радиоэлектронные средства, работающие в обычном режиме. На следующем витке «Феррет-Д» появился над Камчаткой как раз в момент вторжения самолёта-нарушителя, фиксируя деятельность наших радиотехнических средств, изменивших режимы работы. Наконец, было установлено, что третий виток с абсолютной точностью совпал с последующим, третьим этапом полёта «Боинга-747» над Сахалином. Предоставленные общественности данные показали: не объяснишь случайностью такое точное совпадение полёта самолёта-разведчика и спутника-шпиона.

А. Докучаев Уздечка для ядерных «скакунов». СККП («Красная звезда», 10 октября 1990 года)[17]

Реакция в мире

Сразу же после уничтожения самолёта высокопоставленные представители администрации США сообщили представителям Японии, что он был сбит по ошибке, так как в ПВО СССР считали целью «60-65» разведывательный самолёт США. «Американская разведка знала, что эта трагедия стала результатом ошибки, а вовсе не намеренным убийством — также как и трагедия 3 июля 1988 года, когда американский крейсер „Vincennes“ выпустил ракету, сбившую иранский пассажирский лайнер в Персидском заливе, когда президент США Рональд Рейган назвал эти действия „объяснимой случайностью“», — сообщил член Координационного совета ветеранов разведки США Рей МакГоверн[18].

Действия Советского Союза вызвали волну возмущения и протеста в мире. Президент США Рональд Рейган назвал происшествие «преступлением против человечества, которое никогда не должно быть забыто», «актом варварства и нечеловеческой жестокости»[19]. Также Рейган заявил, что после завершения разработки система навигации GPS будет свободно доступна для гражданских применений, таких как воздушная навигация.

Особое возмущение и гнев были в Республике Корея. В Сеуле прошли многотысячные акции и шествия протеста против действий СССР. Были сожжены советские флаги[20].

2 сентября Федеральное управление гражданской авиации США закрыло авиалинию R-20 для гражданской авиации, однако под давлением авиакомпаний, потерявших один из кратчайших маршрутов между Аляской и Восточной Азией, вновь открыло её 2 октября[21].

В 1986 году СССР, США и Япония создали единую систему слежения за движением авиатранспорта над северной частью Тихого океана. Кроме того, была установлена прямая связь между диспетчерскими службами всех трёх стран[22].

Международные расследования

Международная организация гражданской авиации (ИКАО) провела два расследования: одно непосредственно после катастрофы, другое спустя 10 лет — после того, как по указанию президента России Бориса Ельцина в начале 1993 года в ИКАО были переданы копии всех записей «чёрных ящиков» и переговоров между командными пунктами на Дальнем Востоке в ночь с 31 августа на 1 сентября. Записи бортовых самописцев «Боинга» показывают, что он всё время летел с постоянным магнитным курсом 245°, вероятно, под управлением автопилота[23].

Вплоть до поражения «Боинга» его пилоты были спокойны и вели обычные разговоры. Ничто не свидетельствует о том, что они знали об отклонении от маршрута или видели перехватчик[23].

Вторая комиссия пришла к выводу, что наиболее вероятной причиной отклонения от маршрута полёта было то, что пилоты «Боинга» неправильно настроили автопилот и затем не выполняли надлежащих проверок для уточнения текущих координат. Таким образом, нарушение воздушного пространства СССР было неумышленным. Этот вывод предполагает или некомпетентность, или халатность экипажа рейса 007.

Относительно ответственности советской стороны комиссия пришла к выводу, что в момент отдачи приказа на уничтожение самолёта ВВС СССР считали, что имеют дело с американским самолётом-разведчиком RC-135, но не произвели исчерпывающей проверки принадлежности самолёта из-за фактора времени — воздушное судно вскоре должно было покинуть воздушное пространство СССР[24].

7 ноября 1988 года окружной суд округа Колумбия в США отказался ограничить верхний предел размера компенсаций, затребованных родственниками американских пассажиров у авиакомпании Korean Air Lines. Суд нашёл, что положения Варшавской конвенции, ограничивающие этот предел, не могут быть применены, так как в действиях пилотов содержатся признаки сознательного пренебрежения своими обязанностями («Willful Misconduct»). Суд указал, в частности, на то, что после инцидента с южнокорейским «Боингом» 1978 года пилоты авиакомпании Korean Air Lines должны были быть знакомы с методами действий советских перехватчиков[25].

Альтернативные версии

Существует мнение, что инцидент с «Боингом» является всего лишь частью крупной операции, проводившейся США в небе на восточных границах СССР.

Исследователь Мишель Брюн (фр. Michel Bryun) утверждает[26], что 1 сентября 1983 года воздушное пространство СССР нарушили и впоследствии были сбиты советскими силами ПВО как минимум 9 самолётов. Там же утверждается, что южнокорейский Boeing 747 рейса KE007 был сбит намного южнее той точки, которая признана в официальной версии — примерно на 640 километров, то есть над территорией Японии, и не советскими ВВС. В качестве обоснования приводятся заявления, что при поисковых работах возле острова Монерон не было найдено ни одного трупа пассажира, было поднято большое количество бытового мусора, был найден обломок стабилизатора ракеты[27]. Автор заявляет, что обломки не могли быть унесены на юг, так как в данной местности есть только течение с юга на север.

Вместе с этим, автор также заявляет, что многократно лично находил осколки материала ячеистой структуры (из которого выполнена обшивка «Боинга») в зоне прибоя в рыбацких деревнях в окрестностях Ниигаты[27]. Также утверждается, что «сбитый» самолёт выходил на связь с Ниигатой через 50 минут после своей якобы гибели от ракет Су-15, после чего уже действительно пропал. В районе Ниигаты, по утверждению Брюна, были найдены обломки американской ракеты.

Существует мнение, что такой крупный самолёт, как Boeing 747, не мог быть сбит всего двумя ракетами[11]. В инциденте 1978 года самолёт Boeing 707 в результате попадания ракеты «Р-98» был всего лишь повреждён[28] и совершил аварийную посадку на советской территории. Однако следует учитывать мастерство пилотов и большое везение для всех находившихся на борту — тогда не была перебита гидросистема и элементы управления.

Культурные аспекты

  • Про трагедию над Сахалином было снято множество документальных фильмов (например, «Рейс 007. Пассажирский разведывательный»).
  • Катастрофа рейса 007 показана в 9-м сезоне канадского документального телесериала Расследования авиакатастроф (серия Цель уничтожена).
  • Попытка разобраться в противоречивых фактах катастрофы рейса 007 показана в документальном сериале Загадки истории[en] (серия Трагедия корейского самолета (Flight KAL-007)).
  • Катастрофа рейса 007 является поворотным событием в сюжете фильма Владимира Меньшова «Зависть богов».

См. также

Напишите отзыв о статье "Катастрофа Boeing 747 над Сахалином"

Примечания

Комментарии

  1. Имя 20-го бортпроводника неизвестно

Источники

  1. [www.fromthewilderness.com/free/ww3/zbig.html A War in the Planning for Four Years] (англ.) // From The Wilderness
  2. Korean Air Lines Flight 007 transcripts на Викискладе  (англ.)
  3. Брюн, [www.airforce.ru/history/kal007/chapter_16.htm 16. Бой над Сахалином].
  4. Иллеш, [www.shura007.com/shura/interest/kal007/part3.shtml часть 3].
  5. [www.airforce.ru/awm/hotsky/hotsky3.htm Горячее небо. Часть 3]. [www.webcitation.org/65T268mVb Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
  6. [www.pro-pvo.ru/PermaLink,guid,4abda946-cb0a-4603-8db7-6b4119708ce8.aspx Генерал армии Анатолий Корнуков: Тот «Боинг» сбил я]. [www.webcitation.org/65T26taES Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
  7. [www.airfleets.net/ficheapp/plane-b747-20559.htm Korean Air HL7442 (Boeing 747 - MSN 20559)]
  8. [www.planespotters.net/airframe/Boeing/747/20559/HL7442-Korean-Air-Lines HL7442 Korean Air Lines Boeing 747-230B - cn 20559 / 186]
  9. [www.rescue007.org/passengers.htm KAL 007 Passenger List]
  10. [www.rescue007.org/chun_byung_in.htm KAL 007 Passenger List — Capt. Chun Byung-In]
  11. 1 2 3 4 Иллеш, [www.shura007.com/shura/interest/kal007/part4.shtml часть 4].
  12. Осипович, Геннадий (9 Сентября 1996), "Interview", The New York Times .
  13. Information paper, ICAO, 1993, с. 190 .
  14. Information Paper, ICAO, 1993, сс. 60, 61 .
  15. [web.archive.org/web/20090227112320/www.icao.int/icao/en/nr/1993/pio199301_e.pdf KAL Tapes To Be Handed Over To ICAO]. Пресс-релиз. Проверено 2009-02-26.
  16. [www.bulvar.com.ua/arch/2005/483-4/41f7a19fba977/ Дела давно минувших дней] // Бульвар Гордона. — № 4 (483), 25 января 2005.
  17. Красковский, В. М. [old.vko.ru/article.asp?pr_sign=archive.2004.18.18_06_07 На службе неповторимой Отчизне: воспоминания]. — 2008. — 536 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-87049-568-2.
  18. [www.politonline.ru/comments/22884647.html Япония рассекретила чудовищную ложь США о сбитом СССР южнокорейском «Боинге»] // Политонлайн.Ру (24 декабря 2015)
  19. [www.reagan.utexas.edu/archives/speeches/1983/90583a.htm Address to the Nation on the Soviet Attack on a Korean Civilian Airliner] (англ.). [www.webcitation.org/65T29n2vx Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
  20.  [youtube.com/watch?v=MEMIk69KSWo "공중에서 사라진 269명"...'KAL 007 피격사건' 미스터리 ("269 человек исчезли в воздухе" ... Тайна инцидента со сбитым KAL 007)]
  21. Сообщение Associated Press от 9 октября 1983 года
  22. Taubman, Keeping the Air Lanes Free: Lessons of a Horror
  23. 1 2 [www.icao.int/cgi/goto_m.pl?icao/en/trivia/kal_flight_007.htm Краткое изложение доклада ИКАО] (англ.).
  24. Ассад Котайт. [www.aex.ru/docs/3/2014/7/21/2074/ Инцидент с южнокорейским Боингом: позиция ИКАО]. Журнал «Авиасоюз». Проверено 29 октября 2015. [web.archive.org/web/20151029173930/www.aex.ru/docs/3/2014/7/21/2074/ Архивировано из первоисточника 29 октября 2015].
  25. Richard Witkin. [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=940DE5DE103DF93AA35752C1A96E948260&sec=&spon=&partner=permalink&exprod=permalink Korean Air loses a round in court] (англ.). The New York Times (9 ноября 1988). Проверено 21 апреля 2008. [www.webcitation.org/65T2AIBrd Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].
  26. «Сахалинский инцидент».
  27. 1 2 Мухин, Брюн.
  28. [piccy.info/view/0fd2b57d7a084900867a8eb87a25159e/ Последствия попадания ракеты Р-98 в южнокорейский «Боинг-707» 20-го апреля 1978 года]

Ссылки

  • [aviation-is.better-than.tv/KAL007%20ICAO%20DESTRUCTION%20OF%20KOREAN%20AIR%20LINES%20BOEING%20747.pdf DESTRUCTION OF KOREAN AIR LINES BOEING 747 ON 31 AUGUST 1983; REPORT OF THE COMPLETION OF THE ICAO FACT-FINDING INVESTIGATION]
  • [www.kp.ru/daily/23104/22963/ дополнительные комментарии пилота Глеба Осиповича]
  • [aviation-safety.net/database/record.php?id=19830901-0 Описание катастрофы на Aviation Safety Network]
  • [aviation-safety.net/investigation/cvr/transcripts/cvr_ke007.php CVR transcript Korean Air Lines Flight 007 — 31 AUG 1983 (Расшифровка «чёрного ящика») // «Aviation Safety Network»]  (англ.)
  • [www.m24.ru/videos/40685 «Нераскрытые тайны»: Зачем корейский Boeing нарушил границы СССР]
  • [4ygeca.com/boing.html «Гибель корейского „Боинга“»]
  • [old.redstar.ru/2003/09/27_09/5_01.html Загадки рейса KAL-007]
  • [www.eco.kg/ishenbay.html Воспоминания дипломата СССР в Японии Ишенбая Абдуразакова об инциденте с южнокорейским «Боингом»]
  • [www.rescue007.org/ International Committee for the Rescue of KAL 007 Survivors]
  • [www.youtube.com/watch?v=z3VmZqGze3s Видео рассказа про авиакатастрофу корейского «Боинга-747» в аналитической программе «Постскриптум» на ТВЦ (декабрь 2008 года)]
  • [www.veltain.ru/run_stat.php?id=31 Расследование инцидента, переговоры советских пилотов перед атакой]
  • [www.rutv.ru/video.html?vid=136300&cid=5079&d=0 Рейс 007. Пассажирский разведывательный]
  • [video.yandex.ru/#search?text=цель%20уничтожена&filmId=15894081-00-12 Расследования авиакатастроф — Цель уничтожена]

Литература

  • Мухин Ю. И., Брюн М. [litru.ru/book/?p=212638 Третья мировая над Сахалином, или кто сбил южнокорейский лайнер?] — М.: Алгоритм, 2008. — С. 25-365. — 368 с. — 6000 экз. — ISBN 978-5-9265-0593-8.
  • Брюн М. [www.airforce.ru/history/kal007/ Сахалинский инцидент] / перевод Е. Ковалёва.
  • Муромов А. И. Корейский «Боинг-747» сбит над Сахалином // 100 великих авиакатастроф / гл.ред. С. Дмитриев. — М.: Вече, 2003. — С. 300-313. — 528 с. — (100 великих). — 10 000 экз. — ISBN 5-9533-0029-8.
  • Такахаси А. [saint-juste.narod.ru/prepre.html Преступление президента. Провокация с южнокорейским самолётом совершена по приказу Рейгана. М.: Издательство Агентства печати «Новости», 1984].
  • Андрей Иллеш. [www.shura007.com/shura/interest/kal007/ Тайна корейского «Боинга-747»]. Расследование «Известий» (1991 год).
  • Заявление ТАСС // «Известия», № 247 (20593) от 4 сентября 1983. стр. 2
  • А. Бовин. Трагедия в небе и преступление на земле // «Известия», № 251 (20597) от 8 сентября 1983. стр. 5
  • Б. Резник. Как это было // «Известия», № 255 (20601) от 12 сентября 1983. стр. 5
  • Г. Старостенко. [www.lgz.ru/article/16651/ Полёт в темноту]
  • И. М. Алпатов, В. И. Дудин. [nvo.ng.ru/history/2007-01-26/5_avia.html Сбивали и специально, и по ошибке // «Независимая газета». 26.01.2007]

Отрывок, характеризующий Катастрофа Boeing 747 над Сахалином

– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»


В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.