Инцидент с A330 над Атлантикой

Рейс 236 Air Transat
Airbus A330-243 борт C-GITS за 2 года до происшествия
Общие сведения
Дата	24 августа 2001 года
Время	02:45 EST (06:45 UTC)
Характер	FUEL (утечка топлива), аварийная посадка
Причина	Нарушения в технологии ремонта, ошибка экипажа
Место	авиабаза Лажеш (Терсейра, Азорские острова)
Координаты	42°43′59″ с. ш. 23°04′59″ з. д.42.733° с. ш. 23.083° з. д. / 42.733; -23.083    — место отключения двигателей
Погибшие	0
Раненые	18
Воздушное судно
Модель	Airbus A330-243
Авиакомпания	Air Transat
Пункт вылета	Международный аэропорт имени Лестера Б. Пирсона, Торонто (Канада)
Пункт назначения	Международный аэропорт Портела, Лиссабон (Португалия)
Рейс	TSC236
Бортовой номер	C-GITS
Дата выпуска	17 марта 1999 года (первый полёт)
Пассажиры	293
Экипаж	13
Выживших	306 (все)

Инцидент с A330 над Атлантикой — авиапроисшествие, произошедшее 24 августа 2001 года. Авиалайнер Airbus A330-243 авиакомпании Air Transat выполнял плановый рейс TSC236 по маршруту Торонто — Лиссабон, но через 5 часов и 34 минуты после взлёта над Атлантическим океаном у него внезапно закончилось топливо и отключились оба двигателя. Экипаж сумел посадить лайнер на ВПП авиабазы Лажеш на Азорских островах, совершив самое длинное в истории авиации планирование на самолёте с неработающими двигателями. Никто из находившихся на его борту 306 человек (293 пассажира и 13 членов экипажа) не погиб, но 18 человек получили ранения.

Самолёт

Airbus A330-243 (регистрационный номер C-GITS, серийный 271) был выпущен в 1999 году (первый полёт совершил 17 марта под тестовым б/н F-WWKY). 28 апреля того же года был передан канадской авиакомпании Air Transat. Оснащен двумя двигателями Rolls-Royce Trent 772B. На день инцидента совершил 2390 циклов «взлёт-посадка» и налетал 10433 часа.

Экипаж

Самолетом управлял опытный экипаж, состав которого был таким:

• Командир воздушного судна (КВС) — 48-летний Робер Пише (фр. Robert Piché). Очень опытный пилот, управлял самолётами Convair CV-580, DC-3, DC-4, DC-6, EMB-120, HS-748, Boeing 737 и Lockheed L-1011 TriStar (сначала вторым пилотом, а потом КВС). В должности командира Airbus A330 — с 11 мая 2000 года. Налетал свыше 16800 часов, 796 из них на Airbus A330.
• Второй пилот — 28-летний Дирк де Ягер (фр. Dirk de Jager). Опытный пилот, в качестве второго пилота управлял самолётом Lockheed L-1011 TriStar, а также управлял самолетами BAJ-31 и Learjet 35. В должности второго пилота Airbus A330 — с 22 ноября 2000 года. Налетал свыше 4800 часов, 386 из них на Airbus A330.

В салоне самолёта работали 11 бортпроводников.

Хронология событий

Вылет из Торонто, утечка топлива

Airbus A330-243 борт C-GITS, выполнявший рейс TSC236 по маршруту Торонто — Лиссабон, вылетел 23 августа в 20:52 EST (пятница 24 августа 00:52 по Гринвичу (UTC)). В компоновке Air Transat максимальная вместимость самолёта составляла 362 места; на данном рейсе в нём летели 293 пассажира (преимущественно португальцы) и 13 членов экипажа. Перед вылетом самолёт был заправлен 46,9 тоннами авиатоплива, что на 4,5 тонны больше необходимого на этом маршруте. После вылета диспетчер трансатлантического сообщения с целью разгрузки воздушного коридора перевёл рейс TSC236 в другой коридор на 100 километров южнее.

В 05:16 UTC в кабине пилотов прозвучал звуковой сигнал, и на дисплее компьютера появились сообщения о низкой температуре и высоком давлении масла в двигателе №2 (правом). Поскольку такие сообщения являются крайне редкими и не свидетельствуют о серьёзной неполадке, пилоты посчитали их ошибкой компьютера. Они связались с технической службой своей авиакомпании, которая не смогла найти решение и посоветовала пилотам продолжать отслеживать ситуацию.

В 05:36 пилоты получили звуковой сигнал и сообщение на дисплее компьютера о дисбалансе топлива. Продолжая подозревать сбой компьютера, пилоты предприняли стандартную процедуру перекачки топлива из левого крыльевого топливного бака в почти пустой правый с целью выровнять поперечную центровку самолёта.

Истинное положение

За пять дней до полёта, 19 августа, на самолёте был заменён правый двигатель. В соответствии с контрактом поставленный двигатель не был укомплектован гидравлическим насосом, поэтому ремонтный персонал переставил насос со снятого двигателя. Место крепления насоса на новом двигателе несколько отличалось от старого, в связи с чем масляный шланг был немного длиннее, и, в соответствии с указаниями производителя, должен быть заменён. Но обслуживающий персонал проигнорировал это указание. В результате армированный шланг маслопровода начал тереться о резинометаллический шланг топливной системы и в итоге 24 августа, когда самолёт находился над Атлантическим океаном, в топливном шланге образовалась течь.

В самолёте Airbus A330 применяется стандартная система охлаждения масла топливом, которое проходит через масляный теплообменник. Из-за утечки топлива в теплообменнике возрос его расход и, соответственно, возросла интенсивность теплоотвода, что вызвало переохлаждение масла и его загустевание, о чём пилотов известил бортовой компьютер. Пилоты не могли предположить, что в самолёте возрастом всего 2 года могла произойти столь серьёзная неисправность. Вскоре топливный шланг лопнул и топливо стало вытекать со скоростью около 4 литров в секунду.

Отказ двигателей, посадка

Командир начал подозревать, что утечка топлива всё же имеет место, поэтому он вызвал старшую стюардессу и попросил её через пассажирские иллюминаторы посмотреть, не видно ли утечки топлива из правого крыла. Однако из-за темноты за бортом и недостаточной технической подготовки стюардесса не смогла увидеть утечку. В 05:46 пилоты принимают решение о развороте в сторону авиабазы Лажеш на Азорских островах в 320 километрах от них. Связавшись с диспетчером, они объявили «топливную тревогу» («FUEL EMERGENCY»); сигнал, оповещающий наземные службы о том, что для обеспечения посадки в ближайшем безопасном аэропорту будет задействовано авиатопливо из минимальных резервов.

В 06:13, когда до авиабазы оставалось 217 километров, в правом крыльевом баке закончилось топливо, и правый двигатель остановился. Убедившись, что на самолёте действительно произошла утечка топлива, пилоты перекрывают перекачивающий насос с целью сохранить остаток топлива. На одном двигателе самолёт не мог оставаться на прежней высоте и начал постепенно снижаться.

В 06:26, через 13 минут после остановки правого двигателя, топливо закончилось, и прекратил работу левый двигатель (№1). Авиалайнер в этот момент находился на высоте около 10600 метров в 120 километрах от авиабазы Лажеш. Остановка двигателей привела к остановке главных электрогенераторов. Автоматически включилась аварийная турбина, однако 70% систем самолёта оказались обесточены, включая гидравлическую систему, управляющую закрылками, спойлерами и воздушными тормозами.

На авиабазе в полную готовность были подготовлены все аварийные службы. Тем временем, пока второй пилот удерживал курс, КВС рассчитал, что при скорости снижения около 600 м/мин у них есть 15-20 минут на приземление.

К авиабазе они подошли на большой высоте и с высокой скоростью. КВС совершил несколько поворотов по курсу, чтобы снизить высоту и скорость, однако погасить скорость до посадочной не удалось.

В 06:45 UTC (02:45 EST) на скорости около 370 км/ч (вместо рекомендованной 310 км/ч) рейс TSC236 произвёл посадку в 310 метрах от торца ВПП. Пилоты применили экстренное торможение. Из-за неработающей антиблокировочной системы на заклиненных колёсах шасси начали взрываться шины. В 06:46 лайнер остановился в километре от конца ВПП, при этом у самолёта лопнули 8 шин шасси из 10. При посадке никто из 306 человек на его борту не пострадал. При эвакуации незначительные травмы получили 16 пассажиров и 2 бортпроводника.

КВС и второй пилот сумели спланировать на реактивном самолёте с неработающими двигателями на расстояние в 120 километров, чего до них не делал никто. Основными факторами удачной посадки стали: перевод диспетчером самолёта на 100 километров южнее, решение пилотов повернуть к Азорским островам с сохранением эшелона полёта, а также относительно спокойная погода.

Расследование

Расследованием причин аварии рейса TSC236 занялся Португальский департамент по расследованию и предупреждению авиационных происшествий (GPIAA) совместно с канадскими и французскими представителями.

Довольно скоро выяснилось, что причина аварии заключалась в утечке топлива у двигателя №2 из-за неправильного монтажа компонентов гидравлической системы. Техники авиакомпании Air Transat после замены двигателя обнаружили, что тот недоукомплектован гидравлическим насосом. Поэтому главный техник, несмотря на различные опасения, с целью скорейшего завершения ремонта поставил насос гидросистемы от двигателя старой модели, несмотря на то, что при этом не выдерживался достаточный зазор между шлангами топливной и гидравлической систем. Это привело к трению шлангов из-за вибраций в полёте до тех пор, пока шланг топливной системы не лопнул. Авиакомпания Air Transat полностью признала свою вину и была оштрафована на 250 000 канадских долларов — крупнейший штраф в истории Канады.

Одним из факторов происшествия стала ошибка пилотов, особенно командира, который с недоверием относился к предупреждениям бортового компьютера, считая их поначалу ложными. Но в то же время комиссия признала высокий профессионализм и безошибочные действия пилотов после того, как ситуация стала им ясной. В 2002 году обоим пилотам была вручена премия за лётное мастерство «За самое длинное в истории планирование».

Окончательный отчёт расследования GPIAA был опубликован 18 октября 2004 года.

Последствия

• Федеральное управление гражданской авиации США и Генеральный директорат гражданской авиации Франции обязали всех операторов авиалайнеров моделей A318-100, A319-100, A320-111, A320-200, A321-100 и A321-200 внести изменения в руководства по лётной эксплуатации, согласно которым при дисбалансе топлива в баках экипаж прежде всего должен убедиться в отсутствии утечки топлива.
• Компания «Airbus» внесла изменения в бортовые компьютеры, которые теперь полностью контролируют уровень топлива и предупреждают в том случае, если расход топлива из баков больше, чем его потребляют двигатели.
• Фирма «Rolls-Royce plc» выпустила бюллетень, в котором указала на несовместимость узлов от двигателей разных моделей.

Дальнейшие судьбы пилотов и самолёта

• Командир Робер Пише продолжает работать в авиакомпании Air Transat, а второй пилот Дирк де Ягер работает в авиакомпании Emirates.
• Airbus A330-243 борт C-GITS был отремонтирован и по сей день продолжает эксплуатироваться авиакомпанией Air Transat, но периодически сдаётся в лизинг индонезийской авиакомпании Garuda Indonesia.

Культурные аспекты

• Происшествие с рейсом 236 Air Transat показано в 1 сезоне канадского документального телесериала Расследования авиакатастроф в серии Полёт с пустым баком.
• MSNBC выпустила документальный фильм под названием «На честном слове и на одном крыле» (буквальный перевод — «Крыло и молитва» (англ. A Wing And A Prayer)).
• Рейсу 236 отведена ключевая роль в кинофильме 2010 года «Пише: Между небом и землёй», посвящённом командиру рейса 236 Роберу Пише.
• Образ Робера Пише пародирует командир авиалайнера Пишетт, персонаж канадского мультсериала «Чокнутые головы».
• В компьютерной игре «Microsoft Flight Simulator X» есть схожая с данным инцидентом миссия, за прохождение которой игрок получает награду «Пилот столетия». В игре участвует самолёт Boeing 737-800 и максимальное расстояние 80 миль (рейс 236 планировал примерно 65 миль).

См. также

• Планёр Гимли

Ссылки

• [aviation-safety.net/database/record.php?id=20010824-1 Описание происшествия на Aviation Safety Network]
• [youtube.com/watch?v=mP3F-60F9H0 Расследования авиакатастроф: Полёт с пустым баком] на YouTube
• [www.webcitation.org/6DsRlPxKQ Фотографии рейса TSC236 после посадки]
• [asndata.aviation-safety.net/reports/2001/20010824-1_A332_C-GITS.pdf Accident Investigation Final Report Accident Investigation Final Report]
• [web.archive.org/web/20041029232429/www.transat.com/en/media_centre/2.0.media.centre.asp?id=827 Air Transat's report]
• [www.prnewswire.co.uk/news-releases/update-on-air-transats-flight-ts-236-to-portugal-and-air-transat-activities-154439395.html Update on Air Transat's flight TS 236 to Portugal and Air Transat activities]
• [www.robertpiche.com Официальный сайт пилота Робера Пише]

Отрывок, характеризующий Инцидент с A330 над Атлантикой

И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.