Иоаким (Дьякович)
Митрополи́т Иоаки́м (Дья́кович, серб. Јоаким Ђаковић; ум. 21 июля 1678, Москва) — епископ Русской православной церкви, митрополит Архангельский и Сербославянский, викарий Патриарха Московского и вся Руси.
Биография
По происхождению серб. Стал епископом приблизительно в 1660 году[1]. В русских источниках его титул приводится как «Сербославянский и Оршанский»[2].
Не позднее 1667 года приехал в Россию. Известно, что Иоаким «по указу великаго государа посланъ Бѣгородъ на митрополїю»[3]. Вместе с тем известно, что уже в мае 1667 года в Белгород был назначен его соотечественник митрополит Феодосий, что должно было означать, что вскоре назначение было отменено.
С 19 сентября 1667 года он состоял епископом при Московском Архангельском соборе и именовался Архангельским и Сербославянским.
Как митрополит Архангельский, Иоаким в 1672 году участвовал в похоронах Патриарха Иоасафа II, а в 1676 году на короновании Русского царя Феодора III.
Служение его в названном соборе продолжалось до 1677 года.
Скончался он 21 июля 1678 года. Погребен в Знаменском монастыре.
Напишите отзыв о статье "Иоаким (Дьякович)"
Примечания
- ↑ Сава, Епископ Шумадијски, «Српски Јерарси од деветог до двадесетог века», стр. 228—229
- ↑ [rusk.ru/st.php?idar=19921 Русская линия / Библиотека периодической печати / «Радуйся, Михаил, великий архистратиг, со всеми Небесными Силами…»]
- ↑ Стеван Димитријевић, Грађа за српску историју из руских архива и библиотека, Споменик Српске краљевске академије, LIII, Београд 1922, стр. 174.
Ссылки
- [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_4836 Иоаким (Дьякович)] на сайте «Русское православие»
- Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Иоаким (Дьякович)
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
