Иоанникий (Павлуцкий)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Епископ Иоанникий (в миру Иван Степанович Павлуцкий; 1699, Тобольск — 2 (13) января 1763) — епископ Русской православной церкви, епископ Воронежский и Елецкий.



Биография

Родился в 1699 году в городе Тобольске в дворянской семье.

Образование получил в доме родителей при помощи учёных монахов.

В 1715 году (16 лет от роду) тайно ушел от родителей в Кодинский (Котский) монастырь.

В 1719 году пострижен в монашество и оставался в монастыре на различных послушаниях.

В 1723 году вызван в Тобольск, рукоположён во иеродиакона и оставлен при архиерейском доме, где в продолжение 25 лет занимал должность казначея и эконома.

Своим умом, редким в то время образованием, распорядительностию и честностию он скоро обратил на себя внимание преосвященного и ему дана была почетная и вместе трудная должность казначея и эконома архиерейского дома, которую он и занимал в продолжение целых 25 лет.

В 1743 году рукоположён во иеромонаха.

С 1744 года — член Тобольской духовной консистории.

В 1750 году митрополитом Сильвестром (Гловацким) назначен архимандритом Енисейского Спасского монастыря и «закащиком» (благочинным) всего Енисейского округа.

12 сентября 1754 года Синод определил спасского архимандрита членом Уложенной комиссии, призванной разработать новый общероссийский свод законов. Однако «вследствие спешности дела и невозможности скорого прибытия из Енисейска» Иоанникий был заменён другим лицом.

Указом от 17 апреля 1758 года определен архимандритом Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде и одновременно членом Московской Синодальной конторы.

6 декабря 1761 года хиротонисан во епископа Воронежского и Елецкого.

В Воронеже Иоанникию пришлось за недостатком помещения закрыть латинские классы семинарии; он начал постройку большего каменного корпуса для духовной консистории и училища — которую, однако, не успел закончить — обратив на это часть своих архиерейских доходов.

Скончался в ночь с 1 на 2 января 1763 года. Погребён в Благовещенском соборе.

Напишите отзыв о статье "Иоанникий (Павлуцкий)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Иоанникий (Павлуцкий)


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.