Иоанн Дамаскин

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Иоанн-Мансур»)
Перейти к: навигация, поиск
Иоанн Дамаскин
Ἰωάννης ὁ Δαμασκηνός

Икона начала XIV века (Афон, скит св. Анны)
Имя в миру

Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби, араб. منصور بن سرجون التغلبي

Рождение

ок. 675
Дамаск, Арабский халифат

Смерть

ок. 753 (780)
Лавра Саввы Освященного (ныне — в Палестинской национальной администрации)

Почитается

в Православной и Католической церквях

В лике

преподобных

День памяти

в Православной церкви и 4 декабря (по юлианскому календарю), в Католической церкви 4 декабря (по григорианскому календарю)

Труды

богословские и гимнографические сочинения, в том числе «Точное изложение православной веры»

Иоа́нн Дамаски́н (араб. يوحنا الدمشقيЮханна ад-Димашки; греч. Ἰωάννης ὁ Δαμασκηνός; лат. Iohannes Damascenus — Иоанн из Дамаска, ок. 675, Дамаск, Арабский халифат — ок. 753 (780), Лавра Саввы Освященного), также известный как греч. ὁ Χρυσορρόας, то есть «золотой поток»; урождённый Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби (араб. منصور بن سرجون التغلبي‎) — христианский святой, почитаемый в лике преподобных, один из Отцов Церкви, богослов, философ и гимнограф.

Память в Православной церкви совершается 4 декабря (по юлианскому календарю), в Католической церкви с 1890 по 1969 года 27 марта, после 1969 года совершается 4 декабря (по григорианскому календарю).

Средневековый способ расчёта пасхалии (даты Пасхи) известен как «рука Иоанна Дамаскина» («рука дамаскинова»).





Жизнеописание

Его тёзка-дед и его отец Серджун ибн Мансур служили в Дамаске в звании «великого логофета», то есть откупщика, и при ромейском (византийском) владычестве, и при персидской оккупации, дед участвовал в передаче власти арабам, а отец служил при дворе халифа Абд ал-Малика ибн Марвана. Впоследствии его сменил сам Иоанн.

По преданию, Иоанн учился точным наукам и музыке вместе с братом Косьмой (впоследствии — епископ Маюмский) у некоего пленного инока из Калабрии (тоже по имени Косьма). После введения вместо греческого арабского языка как единственного государственного, в том числе, налоговой администрации, около 706 года или в 10х годах принял пострижение в монастыре святого Саввы близ Иерусалима и, вероятно, был рукоположен во священника.[1]

В период иконоборчества выступал в защиту почитания икон, автор «Трёх защитительных слов в поддержку иконопочитания», в которых иконоборчество понимается как христологическая ересь, а также впервые различается «поклонение», подобающее только Богу, и «почитание», оказываемое тварным вещам, в том числе и иконам. Иконоборческий собор 754 года четырежды подверг анафеме Иоанна, но VII Вселенский собор подтвердил верность его учения.

Скончался около 753 года[2] (по другим данным около 780 года[3]) и был погребён в лавре Саввы Освященного возле раки с мощами преподобного Саввы. В правление императора Андроника II Палеолога (1282—1328 гг.) его мощи были перенесены в Константинополь. В настоящее время известно о нахождении мощей святого Иоанна в лавре Саввы Освященного, монастыре Георгия Аламана (близ с. Пендакомо, Кипр), монастыре Иоанна Богослова на Патмосе (Греция) и в церкви Сан-Джорджо деи Гречи (Венеция).[1]

Уже в конце VIII века Иоанн Иерусалимлянин составил его первое жизнеописание. В XI веке, когда Антиохия была завоевана сельджуками, монах монастыря св. Симеона, в окрестностях Антиохии, Михаил, знакомый с греческим и арабским языками, написал по-арабски житие Иоанна Дамаскина, на основании различных полезных историй, о чём он сам говорит во введении.

Икона «Троеручица»

По преданию, с именем Иоанна связывают возникновение одного из образов Богородицы. Когда в Византии возникла ересь иконоборчества, поддерживаемая императором Львом III Исавром, Иоанн написал три трактата в защиту иконопочитания и направил их императору. Лев Исавр пришёл в ярость, но ничего не мог сделать, так как Иоанн был подданным халифа. Чтобы помешать Иоанну писать труды в защиту икон, император прибег к клевете. От имени Иоанна было составлено подложное письмо, в котором дамасский министр будто бы предлагал императору свою помощь в завоевании сирийской столицы. Это письмо и ответ на него императора были направлены халифу. Иоанн был отстранен от должности и наказан отсечением кисти правой руки, которая была повешена на городской площади. Спустя некоторое время Иоанн получил отсеченную руку обратно и, затворившись у себя, приложил кисть к руке и стал молиться перед иконой Богородицы. Через некоторое время он заснул, а проснувшись обнаружил, что рука чудесным образом приросла. В благодарность за исцеление Иоанн приложил к иконе сделанную из серебра руку, которая воспроизводится на многих списках иконы, получившей именование «Троеручица»[3]. Также в благодарность об исцелении им было написано песнопение «О Тебе радуется…».

Сочинения

Иоанн Дамаскин известен как крупнейший систематизатор христианского вероучения; ему принадлежит фундаментальный труд «Источник знания», включающий в себя философский («Диалектика»), обличительный («О ересях») и догматический («Точное изложение православной веры») разделы.

К полемическим сочинениям относятся «Три слова в защиту иконопочитания» (против иконоборцев), слова против несториан, монофизитов (акефалов, яковитов), монофелитов, манихеев и возможно, «Беседа сарацина с христианином» (против ислама)[1][4][5]

Кроме того, Иоанну принадлежит ряд проповедей о Богородице.[5]

Экзегетикой прп. Иоанн Дамаскин занимался сравнительно мало, он составил несамостоятельные толкования на послания Апостола Павла, которыми, возможно, пользовались еп. Икумений и блаж. Феофилакт Болгарский[1][5]

Иоанну приписывается житие Варлаама и Иоасафа, но, по утверждению прот. Георгия Флоровского, оно было составлено ещё в середине VII века в обители прп. Саввы другим Иоанном.

Иоанном был написан ряд канонов, особых песнопений палестинского типа, с IX в., вошедших в употребление восточной Церкви. Им были написаны Канон Пасхе, Рождеству и ряду других христианских праздников. Кроме того, считается, что Иоанн составил воскресный «Октоих» (Осмогласник, Октай). Именем прп. Иоанна Дамаскина надписаны некоторые молитвы, вошедшие в состав последования вечерних молитв и ко Святому Причащению.[1]

В искусстве

Кантата для хора и оркестра «Иоанн Дамаскин», написанная русским композитором Сергеем Ивановичем Танеевым на слова A. К. Толстого (op. 1) в 1884 году[6].

См. также

Напишите отзыв о статье "Иоанн Дамаскин"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 [www.pravenc.ru/text/471131.html Иоанн Дамаскин] // Православная энциклопедия. Т. 24, С. 27-66
  2. Иоанн Дамаскин — статья из Большой советской энциклопедии.
  3. 1 2 [days.pravoslavie.ru/Life/life3062.htm Преподобный Иоанн Дамаскин] на сайте Православие.Ru
  4. Афиногенов Д.Е. Примечания и комментарии. Часть 1. Христологические и полемические трактаты.//Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Христологические и полемические трактаты. Слова на богородичные праздники / Пер. свящ. Максима Козлова и Д. Е. Афиногенова (М. 1997). Стр. 300—310 ISBN 5-7248-0044-6
  5. 1 2 3 [azbyka.ru/otechnik/Georgij_Florovskij/vizantijskie-ottsy-v-viii-vekov/11_1 Флоровский Георгий, прот. Византийские Отцы V-VIII веков]
  6. [www.youtube.com/watch?v=QTWzoVLV5dE С. И. Танеев — кантата «Иоанн Дамаскин»]

Литература

Русские переводы

  1. Полное собрание творений Св. Иоанна Дамаскина. СПб., 1913.
  2. Творения преподобного Иоанна Дамаскина [aleteia.narod.ru/damaskin/ist-pref.htm Источник знания] Пер. с греч. и коммент. Д. Е. Афиногенова, А. А. Бронзова, А. И. Сагарды, Н. И. Сагарды. — М.: Индрик, 2002. — 416 с. — (Святоотеческое наследие. Т. 5) ISBN 5-85759-186-4
  3. Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Христологические и полемические трактаты. Слова на богородичные праздники / Пер. свящ. Максима Козлова и Д. Е. Афиногенова (М. 1997). Стр. 194—201 ISBN 5-7248-0044-6

Ссылки

  • [aleteia.narod.ru/damaskin/ist-pref.htm Иоанн Дамаскин. Источник знания.]
  • [www.orthlib.ru/John_of_Damascus/vera.html Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры.]
  • [nesusvet.narod.ru/ico/books/dam.htm Иоанн Дамаскин. Три слова в защиту иконопочитания.] (рус.) (англ.)
  • [azbyka.ru/otechnik/?Ioann_Damaskin/saracin Иоанн Дамаскин. Беседа сарацина с христианином.]
  • [www.portal-slovo.ru/theology/37667.php?ELEMENT_ID=37667&SHOWALL_2=1 Арабское житие св. Иоанна Дамаскина, составленное монахом Михаилом.]

Отрывок, характеризующий Иоанн Дамаскин

– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.