Иоганн Мориц Нассау-Зигенский

Князь Иоганн-Мориц Нассау-Зигенский (нем. Johann Moritz Fürst von Nassau-Siegen; 17 июня 1604, Дилленбург — 20 декабря 1679, Хау) — фельдмаршал Соединённых провинций, прозванный «бразилианцем».

Представитель Нассауского дома, родился в фамильном замке Дилленбург. Как младший в семье он не рассчитывал унаследовать вотчины предков. Внучатый племянник Вильгельма Молчаливого, в 1621 году он поступил на голландскую службу, где служил под началом своего кузена, принца Фредерика Генриха. В 1626 году отличился при взятии Хертогенбоса.

В 1636 году по рекомендации принца Фредерика Генриха Голландская Вест-Индская компания назначила Нассау-Зигена управляющим голландскими владениями в Бразилии. В начале следующего года он прибыл в Ресифе и за короткое время распространил владения голландцев на отрезок побережья от Сержипи до Сан-Луиса. Под его руководством голландцы отобрали у португальцев остров Сан-Томе, крепость Сан-Жоржи-да-Мина на Золотом берегу и город Луанда.

Управление Бразилией сделало Морица одним из богатейших граждан Соединённых провинций. Он выстроил в Ресифе новый город, наречённый в его честь Маурицстадом, а в Гааге рядом с Бинненхофом возвёл собственную резиденцию — Маурицхёйс. Поэт Каспар Барлеус воспел его достижения в поэме на латыни. Тем не менее его расточительность и грандиозные завоевательные планы встревожили руководство Вест-Индской компании. После неудачной экспедиции в Чили он был отозван в Европу (в 1644 году).

Нассау-Зиген рассчитывал принять участие в Тридцатилетней войне, однако она вскоре кончилась, и он принял предложение курфюрста Бранденбурга стать его наместником в Юлих-Клеве-Берге. Он стал командором ордена Святого Иоанна и в 1652 году был удостоен титула имперского князя (фюрста).

В 1661 году заключил оборонительный союз между Англией и Бранденбургом. Когда началась Вторая англо-голландская война, вернулся на голландскую службу и отбил вторжение мюнстерского епископа Христофора-Бернгарда фон Галена. В 1672—1674 годах сражался против Людовика XIV, особенно отличился в сражении при Сенефе.

Князь Нассау-Зиген был холост и бездетен. Последние годы провёл в Клеве. Знаменитый авантюрист Карл Нассау-Зиген считал себя потомком его старшего брата. Бразилец Пауло Сетубал написал о нём исторический роман.

Литература

• Нассау-Зиген, Иоганн Мориц // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Иоганн Мориц Нассау-Зигенский

Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.