Иоанн Кущник

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Иоанн Кущник (V век) — христианский святой, почитается в лике преподобных. Его память в Православной церкви совершается 15 (28) января.

Происходил из знатной константинопольской семьи, получил хорошее образование. Получив в дар от родителей Евангелие, тайно ушёл в Вифинию где принял монашеский постриг. Иоанн прожил в монастыре шесть лет, но терзаемый воспоминаниями о родителях вернулся в Константинополь. Он поселился в куще (шалаше) рядом с домом родителей, не был узнан ими и жил как нищий, получая пищу со стола родителей. Перед смертью он открылся родителям, которые узнали его по подаренному ими Евангелию.

Иоанн скончался молодым в 450-х годах и был похоронен в рубище нищего на месте своего шалаша. Над его могилой родителями был построен храм при котором располагался странноприимный дом. В ходе крестовых походов глава святого Иоанна была вывезена в Безансон (Франция), а остальные мощи — в Рим. Метафрастово житие Иоанна издано в «Патрологии» Миня.

Напишите отзыв о статье "Иоанн Кущник"



Ссылки

В Викитеке есть тексты по теме
Иоанн Кущник
  • [www.fatheralexander.org/booklets/russian/saints/ilienko/ioan_kushnik.htm Житие Иоанна Кущника]
  • [www.days.ru/Images/ii985&1813.htm Иконы Иоанна Кущника]

Отрывок, характеризующий Иоанн Кущник

– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.