Иоанн Никиусский

Иоанн Никиусский — египетский коптский епископ города Никиу (Пашати) в дельте Нила, назначенный главным управляющим монастырей Верхнего Египта в 696 году. Иоанн известен как автор хроники, охватывающей период от Адама до конца арабского завоевания Египта, содержащей важные исторические подробности, отсутствующие в других источниках.

Согласно «Истории патриархов Александрии» Севира ибн аль-Мукаффа, епископа Аль-Ашмуна, Иоанн Никиусский жил при патриархах Иоанне III, Исааке и Симоне. Известно, что когда Иоанн наказал некоего монаха, виновного в аморальном поведении так, что тот умер через десять дней, патриарх Симон отрешил его от должности.

«Хроника» Иоанна Никиусского была исходно написана по-гречески кроме, возможно, некоторых глав, посвящённых Египту, которые были написаны по-коптски, судя по написанию имён. Произведение дошло до нашего времени в эфиопском переводе, выполненном в 1602 году с арабского перевода оригинала. Текст частично повреждён, в частности, часть, относящаяся к периоду между 610 и 640 годами, утрачена.

Наиболее ценны разделы «Хроники», описывающие события начала VII века. Иоанн раскрывает подробности мятежа фракийских армий в 602 году, за которым последовало свержение императора Маврикия узурпатором Фокой. Его свидетельство существенно улучшает наше понимание этого периода и, в частности то, как начался в Карфагене успешный мятеж Ираклия. Как было сказано выше, информация о последней войне с Персией утрачена.

Другой важный раздел «Хроники» касается вторжения в Египет мусульманской армии под предводительством Амра ибн Аль-Аса. Вероятно, Иоанн не был его очевидцем и вторжение произошло поколением раньше. Иоанн описывает главные события кампании Амра, такие как взятие римской крепости Вавилон Египетский и захват Александрии. Хотя события описаны живо, их хронология местами сомнительна.

Иоанн благодарен мусульманам за то, что они не разрушили христианские святыни, однако вместе с тем отмечает их многочисленные злодеяния против египетского населения. В некоторых случаях налоги были столь обременительны, что семьи были вынуждены продавать в рабство своих детей. Иоанн не забывает суровыми словами упомянуть многочисленных египтян, перешедших в ислам.

Рассматривая события с монофизитской точки зрения и не принимая решения Халкидонского собора 451 года, Иоанн описывает исламское вторжение на свою родину как божественное наказание за халкидонскую ересь, распространившуюся в Римской империи. В заключении своей «Хроники» он рассказывает об отчаянии, охватившем жителей завоёванной Александрии: «Никому не сосчитать скорбь и плач этого города… И некому помочь им, и Бог разрушил их надежды и отдал христиан в руки врагов их.»

Литература

• Кривушин И. В. [vremennik.biz/opus/BB/57/53056 Иоанн Никиусский и гражданская война в Египте] // Византийский временник. — 1997. — Т. 57 (82). — С. 45-57.
• Мингазов Ш. Р. Кубрат — правитель Великой Болгарии и Кетрадес — персонаж Иоанна Никиусского. — Казань: ЯЗ, 2012.
• Charles R. H. The Chronicle of John, Bishop of Nikiu: Translated from Zotenberg’s Ethiopic Text. — 1916. — Reprinted 2007. Evolution Publishing, ISBN 978-1-889758-87-9. [www.evolpub.com/CRE/CREseries.html#CRE4]
• «La Chronique de Jean de Nikioû», ed. and translated into French by H. Zotenberg in Notices et Extraits des manuscrits de la Bibliothèque Nationale, t. XXIV, I, pp. 125—605 (Paris, 1883) and also separately (Paris, 1883). ([gallica.bnf.fr/document?O=N108650 Online version] in [gallica.bnf.fr/ Gallica website] (Национальная библиотека Франции)

Ссылки

• The Chronicle of John, Bishop of Nikiu, trans. by R. H. Charles (The Text and Translation Society, Oxford University Press, 1916)
  • Tertullian.org: [www.tertullian.org/fathers/nikiu1_intro.htm Introduction] and [www.tertullian.org/fathers/nikiu2_chronicle.htm English translation].
  • Early Christian Writings: [www.earlychristianwritings.com/fathers/nikiu1_intro.htm Introduction] and [www.earlychristianwritings.com/fathers/nikiu2_chronicle.htm English translation].
• [www.newadvent.org/cathen/08475a.htm Catholic Encyclopedia: John of Nikiû]

Отрывок, характеризующий Иоанн Никиусский

– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.