Иоанн Русский
| Иоанн Русский | |
 Икона, ок. 1790 года (церковь прав. Иоанна Русского в городе Прокопи на острове Эвбея) | |
| Рождение |
около 1690 года |
|---|---|
| Смерть | |
| Почитается |
в Православной церкви |
| Канонизирован |
не позднее 1733 года |
| В лике |
праведного исповедника |
| Главная святыня |
мощи в храме прав. Иоанна Русского в Прокопионе, Эвбея; десница в Пантелеимоновом монастыре на горе Афон |
| День памяти |
27 мая (9 июня) |
Иоа́нн Ру́сский (около 1690, Войско Запорожское, Русское царство — 9 июня (27 мая) 1730, Ургюп, Османская империя) — православный святой, праведный, исповедник.
Содержание
Биография
Молодость
Родился в казацкой семье около 1690 года на землях Войска Запорожского в Русском царстве. По достижении зрелого возраста был рекрутирован в армию Петра I. Принимал участие в русско-турецкой войне 1710—1713 годов. Во время Прутского похода вместе с другими солдатами был взят в плен союзниками турок татарами. Вероятнее всего, это произошло в битве за Азов.
Жизнь в рабстве
После пленения был переправлен в Константинополь и продан в рабство начальнику турецкой кавалерии (вероятно, сипахов). В житии святого он фигурирует под именем Ага; возможно, это лишь его звание.
Тот привёз святого к себе на родину — в Малую Азию, Каппадокия, в селение Ургюп[1]. Из любви к Богу и Православию Иоанн отказался от предложения принять ислам и остался верным христианству, за что был унижаем и жестоко мучим турками, презрительно называвших его и таких, как он «гяур», то есть «неверным». Однако, с течением времени, видя твёрдость в вере, кротость и трудолюбие святого, хозяин и домочадцы стали уважать его и прекратили издевательства. Иоанна больше не принуждали отречься от христианства. По приказу Аги святой стал трудиться и жить на конюшне. Свои обязанности Иоанн выполнял с любовью и усердием, что вызвало насмешки других рабов. Но и это праведный воспринял без злобы, стараясь, напротив, утешать в беде и помогать насмешникам. Со временем, за своё искреннее добросердечие, святой заслужил любовь и доверие Аги, и тот предложил Иоанну жить как свободному, в отдельном помещении. Но тот отказался, ответив: «Покровитель мой — Господь, и нет Его выше. Судил Он мне жить в рабстве и на чужбине. Видно, так надобно для моего спасения».
Днём Иоанн трудился, соблюдал строгий пост и молился, а по ночам тайком ходил в пещерную церковь святого Георгия, где на паперти читал молитвы Всенощного бдения и каждую субботу причащался.
В скором времени Ага разбогател и стал одним из самых влиятельных людей в Ургюпе. Он связал это с тем, что в его доме живёт праведник. Став богатым, Ага решил совершить хадж. Во время его путешествия жена хозяина созвала родных и друзей Аги на обед. Когда подавали любимое блюдо хозяина, плов, она сказала прислуживавшему им Иоанну: «Как же рад был бы твой хозяин, если бы он был здесь и вкушал с нами этот плов!». Святой попросил у неё это блюдо, обещая послать его в Мекку. Все очень развеселились, но просьбу выполнили, решив, что Иоанн хочет съесть плов сам или отдать беднякам.
Когда же Ага вернулся, он рассказал о чуде, произошедшем с ним: находясь в Мекке, он обнаружил в запертой на ключ комнате, где он остановился, дымящееся блюдо с пловом, на котором было выгравировано его имя, как и на всей посуде в его доме.
Начало почитания
Известия об этом чуде быстро распространились по селению и окрестностям, и все, даже турки-мусульмане, стали называть Иоанна «вели» — «святой». Однако он не изменил своего образа жизни, по-прежнему проводя её в тяжелом труде и молитве. Перед смертью он тяжело заболел, и, не имея возможности встать, послал за священником, чтобы тот причастил его. Священник побоялся открыто идти в дом к мусульманину и передал Святые Дары, спрятав их в яблоке. Причастившись, праведник скончался. Это произошло 27 мая 1730 (9 июня 1730).
История мощей святого
«Турецкий» период
Ага сам передал тело святого священникам, попросив похоронить его по обычаям православных. Тело пронесли по Ургюпу все жители селения — мусульмане и христиане, и с почестями похоронили при местной церкви, в которой при жизни молился сам Иоанн.
Могила святого сразу стала местом паломничества представителей всех конфессий, населявших Ургюп и его окрестности, на ней совершались чудеса. Через три года, в ноябре 1733 года, священник этой церкви увидел Иоанна во сне, и тот сказал ему, что тело осталось нетленным. После чудесного явления «огненного столпа» над могилой местные христиане решились открыть её. Тело действительно оказалось нетленным и источало приятный аромат. В таком состоянии оно находится и в наши дни.
Подробнее чудесах от мощей святого можно прочесть в его житии.[2]
Извлечённые мощи были положены в раке в церкви.
В 1832 году хедив Египта Ибрагим-паша атаковал Турцию. Жители Ургюпа, большую часть которых составляли представители янычар, расформированных султаном Махмудом II, по понятным причинам были враждебны ему, и не хотели пропускать войска султана через селение. Сопротивление было подавлено, Ургюп — разграблен, а мощи Иоанна, не найдя в раке ничего ценного, воины решили сжечь. Вот что повествует об этом житие святого:[2]
|
В 1845 году мощи переносят в большую новопостроенную церковь в честь святителя Василия Великого.
В конце 80-х годов XIX века на средства Русского монастыря святого великомученика и целителя Пантелеимона на Святой Горе Афон в селении начинается строительство храма в честь святого праведного Иоанна Русского. в 1881 году в благодарность в монастырь посылается десница святого. В 1898 году строительство храма завершается, и мощи переносят туда.
«Греческий» период
В 1924 году, после поражения греков в греко-турецкой войне, греческое население покидает Анатолию в обмен на турецкое население Греции (Греко-турецкий обмен населением). Христиане Ургюпа переезжают в село Ахмед-Ага на острове Эвбея, и переименовывают его в Нео-Прокопион[3]. С собой они забирают и мощи праведного Иоанна, разместив их в церкви святых равноапостольных Константина и Елены. В 1930 году там начинается строительство большого каменного храма, продолжающееся более 20 лет. Оно заканчивается 27 мая 1951 года, и останки святого переносят туда. Там они почивают и поныне.
В 1962 году по решению Церкви и Греческого государства был принят закон, на основании которого было создано Общество во имя святого Иоанна, были построены два пансионата: один для приёма паломников, другой — для нужд Общества. Созданы два приюта для сирот, одна богадельня в Халкиде и одна — в Нео-Артаки, студенческое общежитие, детский лагерь на 1000 мест и другие учреждения.
Почитание в России
В 1962 году в лике праведных Иоанн Русский был включен в календарь Русской православной церкви.
По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в 2003—2004 годах в Москве, в Кунцеве, построен первый в России малый деревянный храм в честь святого праведного Иоанна Русского. В 2016 г. освящен большой каменный храм, построенный рядом с малым[4].
Позднее в г. Батайске Ростовской области тоже был построен храм в честь святого праведного Иоанна Русского. Напротив храма установили памятник святому.
В Новосибирске праведному Иоанну Русскому посвящён нижний придел храма в честь иконы Божией Матери «Знамение Абалацкая», построенного в 1990-х годах.
Почитание на Украине
В городе Новоград-Волынском Житомирской области Украины возводится первый храм Святого Иоанна Русского, Житомирская Епархия Украинской православной церкви.
Гимнография
Святому Иоанну Русскому написана служба и молебный канон на греческом языке. Текст греческой службы со списка начала XX века из афонского Пантелеимонова монастыря был переведён на русский язык. В 1967 году Журнал Московской патриархии опубликовал полиелейную службу святому Иоанну, составленную митрополитом Никодимом (Ротовым).
Ко Иоанну, вернии, ныне притецем, |
В честней памяти твоей, святе, |
Памятники
- 15 октября 2012 г. в городе Батайске (Ростовская область) открыт памятник святому Иоанну Русскому. Авторы ростовские скульпторы Сергеей Олешня и Андрей Дементьев.
Напишите отзыв о статье "Иоанн Русский"
Примечания
- ↑ Греческое наименование — Прокопион, 38°38′01″ с. ш. 34°54′37″ в. д. / 38.6337000° с. ш. 34.910500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.6337000&mlon=34.910500&zoom=14 (O)] (Я)
- ↑ 1 2 [www.ioannrus.ru/content/view/24/49/ Житие святого праведного Иоанна Русского ]
- ↑ то есть «Новый Прокопион» 38°44′13″ с. ш. 23°29′23″ в. д. / 38.7370667° с. ш. 23.4899417° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.7370667&mlon=23.4899417&zoom=14 (O)] (Я)
- ↑ Адамова Т.А. [m-blago.ru/publications/17-news/10189-maloe-osvyashhenie-xrama-sv-prav-ioanna-russkogo.html Малое освящение храма св. прав. Иоанна Русского]. m-blago.ru. Проверено 17 августа 2016.
Литература
- [www.pravenc.ru/text/471480.html Иоанн Русский] // Православная энциклопедия. Том XXIV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2010. — С. 598-600. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-044-8
Ссылки
- [www.ioannrus.ru/content/view/24/49/ Житие святого праведного Иоанна Русского]
- [ioannrus.ru/ Храм святого Иоанна Русского в Кунцеве, Москва]
- [www.pravoslavie.ru/news/070524104438 Место подвигов праведного Иоанна Русского сделают туристической достопримечательностью, Pravoslavie.ru.]
- [www.trud.ru/article/06-10-2005/94671_pochemu_greki_ljubjat_ivana_russkogo.html Почему греки любят Ивана Русского, «Труд», № 126, 2005.]
- [www.greek.ru/news/news_detail.php?ID=13998&phrase_id=1246859 Greek.Ru: Храм Иоанна Русского на кипрской земле]
- [www.greek.ru/news/news_detail.php?ID=27163&phrase_id=1246859 Greek.Ru: Храм святого Иоанна Русского на греческом острове Эвбея ежегодно посещают тысячи россиян]
- [akafist.narod.ru/I/Ioann_Russkiy.htm Акафист святому Иоанну Русскому]
- [ioannrus.prihod.ru/ Храм святого Иоанна Русского в Батайске]
Отрывок, характеризующий Иоанн Русский
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
